XI НА РЕКЕ

Первые лучи восходящего солнца застали беглецов на берегу широкой реки, течение которой соответствовало направлению их бегства.

Сен-Пьер предположил, что река эта называется Гадавера.

Над водой расстилался густой туман.

По обеим сторонам реки росли густые деревья, образуя длинные черные ленты по краям белесоватого тумана.

Исследуя берег, у которого пали лошади, Рожер открыл привязанное к берегу судно.

То была маленькая барка, называемая болия, походившая, благодаря своей форме, на детскую колыбель. Болия была пуста.

Лодочники оставили ее и отправились ночевать в какую-нибудь ближайшую деревню.

При данных обстоятельствах, подобная находка была спасением.

Сен-Пьер и Рожер, не колеблясь, прыгнули в лодку, отвязали канат и быстро удалились от берега. Лодка стрелой помчалась по течению.

Они достигли уже середины реки, берега уже исчезли в тумане, как вдруг с одной стороны раздался ружейный выстрел и пуля рикошетом попала в корму лодки.

— А, — заметил Рожер, — сигнал этой ночи был понят. Реку стерегут.

— Перестанем грести, — отвечал сэр Мориц. — Мы как раз наткнемся на посты шпионов.

— Каким образом могли они заметить нас в эдаком тумане?

— Они так же видят нас, как и мы их. Но туман стелется не особенно высоко над водой, а крыша нашей лодки служит мишенью нашим преследователям.

— Почему же нам не обрубить этой несчастной крыши? — спросил молодой человек.

— Этого не нужно делать. Крыша лодки, быть может, сделается нашей спасительницей.

— Каким образом?

— Шаги наших лошадей были услышаны. Увидя двигающуюся лодку после того, как замолк лошадиный топот, шпионы поняли, что мы избрали средством спасения лодку. Они и начали стрелять по ней. Ежели бы мы не были беглецами, то мы стали бы кричать и протестовать, но мы не произносим ни слова…

— Кто же мешает нам закричать, чтобы ввести их в заблуждение?

— Напротив, нужно, чтобы они были уверены в том, что в лодке находятся беглецы. Они будут следовать за ней до тех пор, пока не рассеется туман. Тогда только они решатся взять лодки и попытаться овладеть нашей. Но, до той минуты необходимо, чтобы все их внимание было сосредоточено на лодке.

— Признаюсь, что ничего не понимаю.

— Разденемся, во-первых. Я сообщу тебе свой план, пока мы будем приготовляться.

Раздался второй выстрел.

Сэр Мориц и Рожер взялись за ружья и отвечали хорошим залпом.

Тогда на берегу началась настоящая перестрелка. Огненные языки прорезали туман и пули бороздили поверхность воды.

Беглецы разделись и прикрепили свое платье и оружие на головы. Они тихо спустились в воду и осторожно поплыли к противоположному берегу.

Лодка продолжала плыть по течению.

Правильно раздававшиеся залпы постепенно удалялись и убедили беглецов, что хитрость их удалась.

Сипаи, не подозревая ничего, преследовали лодку. Однако, опасность только изменила форму.

Холод воды охватил сэра Морица. Движения его становились все медленнее. Острая боль в ногах вызвала судороги.

Он тщетно боролся с сильно овладевшим им оцепенением. Волна захлестнула ему глаза и он издал глухой стон.

Рожер услышал его.

Он схватил одной рукой сэра Морица, другой же продолжал усиленно грести.

Благодаря туману, берег все еще не показывался. Рожер внезапно очутился в спокойной воде. Рука его наткнулась на корень. Он был у берега.

Они тотчас же выбрались с сэром Морицем на землю.

Когда они вышли из воды, стоял уже белый день. Они, как оказалось, попали в небольшой приток Гадаверы и очутились теперь в большом лесу.

Одевшись и убедившись в целости оружия, они пошли вверх по течению реки.

Рожер шел впереди, осторожно раздвигая ветви и осматриваясь вокруг.

Его заставила остановиться длинная черная масса, лежавшая в нескольких шагах впереди.

«Это, конечно, отдыхающий кайман, — подумал он. — Вот прекрасная встреча для людей в нашем положении!»

Однако, он медленно приближался к темной неподвижной массе. Он пристально всматривался в нее и наконец быстро подошел, испустив крики радости.

Подошел сэр Мориц. Он застал молодого француза, приподнимающего своими сильными руками выдолбленную в стволе дерева пирогу.

Это первобытное судно не имело ни руля, ни весел.

Рожер срезал два бамбуковых ствола и, так как речка была мелководна, а течение медленно, то они и поплыли с этими импровизированными веслами.

К концу дня они заметили, что река поворачивает налево и может снова привести их в район преследования.

Они решились высадиться на берег и поискать где-нибудь себе убежища на ночь.

Они вышли из пироги и пустились в путь по еле заметным тропинкам, пересекающим обширные невозделанные поля.

Их начинал мучить голод.

Они увидели в отдалении хижину. Было бы осмотрительнее вернуться обратно, но голод взял свое.

Рожер ни минуты не колебался. Он приготовил свое оружие и увлек сэра Морица к хижине.

На пороге ее сидела женщина со слезами на глазах. Она держала на руках больного, исхудалого ребенка.

Не спрашивая ничего для себя, сэр Мориц и Рожер осведомились у несчастной матери о болезни ее ребенка.

Бедная женщина подробно рассказала все симптомы и ход болезни.

Она с беспокойством подняла на пришельцев свои кроткие глаза, в которых сказывалась робкая мольба.

— Разве вы можете спасти его? — спросила она.

— Может быть, — отвечал сэр Мориц и принялся осматривать бедного ребенка.

Он отправился в поле за известными ему целительными травами и приготовил из них микстуру, которая была принята ребенком.

Через несколько минут дыхание его стало ровнее, по измученному конвульсиями телу разлилась теплота, и он мирно уснул.

Индуска пришла в восторг от выздоровления сына и предложила путешественникам то немногое, которым сама обладала.

Беглецы поели риса и бананов и с наслаждением растянулись на старых циновках.

Пища и отдых возвратили им силы и надежду.

На другой день они направились к северу, упросив индуску не говорить никому, что они провели ночь под ее кровлей.