XVIII В РАЗВАЛИНАХ ХРАМА ДУРГИ
Луна уже взошла.
Она освещала мрачные группы деревьев, равнину и дорогу, ведущую к холму, на котором находились развалины храма Дурги.
Рожер вошел в ограду, приблизился к священному пруду, на берегу которого растут фиговые деревья. Он останавливается… смотрит… прислушивается… взявшись за рукоятку кинжала.
Кругом царит глубокая тишина.
Он продолжает подвигаться вперед, проникает в галерею, соединяющую храм с внутренним двором. Он останавливается: ему послышались чьи-то шаги.
Слух не обманул его. Шум возобновляется. Слышится как бы тихий шепот и смех.
Рожер вынимает из ножен кинжал. Он видит перед собой свет и идет на него.
Глазам его представляется неожиданное зрелище.
В каком-то подобии каплицы, освещенной висячей хрустальной лампой, на ярких шелковых подушках лежат женщины в небрежных, сладострастных позах.
Около них, в бронзовых чашах, дымятся благоухания. Перед ними подносы с фруктами и вином.
Одна из женщин — самая молодая и красивая — встала, наполнила вином золотой кубок и, улыбаясь, подала его Рожеру.
Рожер колеблется.
Женщины перешептываются, смеясь и закрывая рот руками.
— Он боится, — говорят они.
Молодая женщина отхлебывает из кубка и настаивает взглядом. Рожер осушает остальное. Сладкое, согревающее чувство наполняет его грудь. Но это еще не святилище: он продолжает свой путь.
Развалины принимают все более зловещий характер. На пути попадаются ямы, кустарники, кучи камней. Наконец он достигает священной залы — центра храма Дурги.
Рожер направляется к алтарю из розового гранита, к которому ведут каменные, полуразвалившиеся ступеньки. На алтаре еще уцелел медный идол.
Но идол этот представляет собой образец идеального искусства. Он покрыт длинным газовым покрывалом, расшитым золотом.
Рожер приблизился. Все тихо и неподвижно. Он поднялся по лестнице и приблизился к статуе.
Сердце его бьется усиленно. Он берет кольцо. Еще одно мгновение и кольцо уже на руке идола.
Рука отодвигается.
Статуя затрепетала… Руки ее поднимаются и сбрасывают покрывающий газ.
Глазам Рожера представляется ослепительной красоты обнаженная женщина.
— Баядерка Вали!
— Да, жрица Вали, — отвечал бархатный голос. — Вали, твоя рабыня.
И она прибавляет шепотом:
— Вали, которая любит и желает тебя.
И она падает, обессиленная страстью, в объятия Рожера.
Серебристая луна отразилась в фонтане Сварги. Около него стоит чья-то стройная фигура.
Она ждет, ждет долго. Наконец губы ее шепчут:
— Он не понял. Он не придет.
И Сама задумчиво и медленно удаляется.