Часть 16

Горный серпантин — штука настолько опасная, что неопытные водители, которым никогда не доводилось раньше кататься по таким дорогам, чувствуют себя на нем крайне неуютно. А уж если возникает необходимость разогнаться на большую скорость, то и вообще стараются не рисковать и отдать управление кому-нибудь из своих знакомых, кто не раз по такой дороге катался.

Водитель «уазика» без крыши и лобового стекла считал себя как раз одним из таких профессионалов, поэтому вел машину расслабленно и легко, хотя контроля за дорогой не терял вовсе. Да он и не мог потерять такой контроль — уже два года он безвылазно колесил по местным дорогам, которые теперь знал, как облупленные. Он с закрытыми глазами мог провести машину любого размера там, где какой-нибудь молодой водитель даже и осла провести не мог бы. Его мастерством восхищались все и ставили его в пример молодым. При этом этого человека в равнинных условиях постоянно штрафовали сотрудники ГАИ, отчего он просто не рисковал ездить по мирным дорогам.

Все, кто ездил со Славкой, сначала боялись разбиться, а потом привыкали и просто отдавали свои жизни на откуп ему, чтобы расслабиться и наслаждаться местными красотами. А горы тут были настолько красивы, что оторвать взгляд от них человеку, который только приехал сюда, было нереально.

Машину трясло настолько от постоянных мелких камней, которые то и дело попадались под колесами, что думать о каком-то комфорте передвижения никто из троих, сидящих в машине, даже и не собирался. Все трое мужчин, облаченные в уже порядком запылившийся камуфляж, вооруженных автоматами, ехали с таким спокойствием на лицах, как будто они были где-то в мирной жизни, а окружавшие их горы никогда не могли стать источником смертельной опасности. И уж точно никто не обращал внимания на постоянные подпрыгивания машины на камнях и ямках, которыми сплошь были усыпаны все местные дороги. Двое из троих привыкли к менее комфортным условиям, а третий — самый молодой, расположившийся на заднем сиденье, просто не хотел ударить лицом в грязь перед теми, с кем ему предстояло служить полтора года.

Слава был водителем-асом, не чуждым всякого бахвальства своим мастерством, поэтому с легкостью закладывал такие виражи, не опасаясь того, что машина может улететь в пропасть и кое-где чудом сохранившиеся отбойники не смогут остановить полуторатонную машину, летящую сейчас на скорости около восьмидесяти километров в час.

Парень сначала опасливо косился на стрелку спидометра и задерживал дыхание всякий раз, когда машина входила в очередной крутой вираж, а потом плюнул на свой собственный страх и, откинувшись на спинку сиденья, стал наслаждаться красотами гор, которые видел впервые в своей жизни.

Горы действительно были красивы, и свою сказочную волшебность, скрытую кое-где за слоями тумана, они открывали постепенно — с каждым новым поворотом, не давая познать себя полностью. Они все были окутаны какой-то таинственностью. И сейчас казалось, что они просто не хотят открывать всех своих тайн. И при вот таком, отрывистом их рассмотрении, всем казалось, что они настолько спокойны и величавы, что просто не могут убивать людей, выплевывая из своего нутра смертоносные пули.

Но такое обманчивое впечатление всегда и всех губило. Хотя, некоторым мечтателям все-таки и везло.

Из-за очередного поворота вдруг резко вынырнула отара овец. Точнее, животные стояли на месте. Просто дорога в этом месте делала такой крутой поворот, что сразу увидеть препятствие не представлялось возможным.

Животные неспешно брели по дороге, изредка подгоняемые несколькими мужчинами неопределенного возраста из-за обильно покрывавшей их лица растительности, в подбитых ватой халатах и чалмах на головах. Выглядели они немного странно, но население тут было настолько разношерстным, что эта странность сразу перестала таковой казаться — кого только не приходилось пассажирам машины видеть в своей жизни здесь, в горах.

Слава в очередной раз продемонстрировал свой профессионализм, ударив по тормозам и остановив машину в нескольких сантиметрах от того места, где совсем недавно стояла одна несчастная овечка, которая от испуга сейчас отпрянула на другой край дороги и чуть не сорвалась в пропасть.

— А что, так тут теперь выглядит все местное население? — новичок обернулся, чтобы удостовериться, что ему не показалось, и действительно увидел две дымящиеся полосы на асфальте.

— Оно здесь по-разному выглядит, — мужчина, сидевший на переднем сиденье рядом с водителем, немного напрягся и положил руку поудобнее на автомат. — Все зависит от того, в каком селении они обретаются. Это только на картах кажется, что селений тут мало. А на самом деле их столько тут понатыкано, что даже порой кажется, что карту впору переписывать.

— А в каждом селении свой внешний вид? — не унимался молодой.

— Нет, — пассажир внимательно смотрел вперед, словно ожидая какого-то подвоха в этой идиллически-мирной картине. — Просто есть селения, где часть коренного народа из Афганистана каким-то боком оказалась или из Средней Азии, а есть коренные, так сказать. Коренные одеты удобнее гораздо, чтобы им было легче по горам скакать.

Водитель Слава только хмыкнул на это замечание — особого интеллекта он почему-то у местных не встречал, по крайней мере, не попадались ему такие пока.

Он осторожно отпустил тормоз и плавно тронул машину вперед, позволяя ей катиться медленно по дороге, не приближаясь ни на один лишний метр к отаре.

— Интересно, сколько мы еще у этих сынов гор сопровождающими будем? — вновь подал голос с заднего сиденья новобранец Дмитрий Рожков, прибывший в Дагестан всего три часа назад и сразу поступивший в распоряжение майора Бархатова Дмитрия Владимировича. Как поведали майору в штабе, куда ему пришлось наведаться за всеми документами своего новобранца, мальчик еще в военкомате высказал желание служить в Дагестане в части быстрого реагирования. Чем он мотивировал такое свое желание, майору было доподлинно неизвестно. Но он догадывался, что явно не красотой гор. Часть, которая находилась в ведении майора, представляла собой скорее не стандартную часть в привычном понимании этого слова, а была чем-то вроде военно-полевого лагеря и считалась элитной. Все ребята, отслужившие в этой части, проходили великолепную подготовку и могли потом сделать неплохую карьеру, при желании, разумеется. Но и это было не главным — в части хоть и царила жесткая дисциплина, но солдаты, находившиеся под командованием майора, редко называли его званию.

Да и жили в этом лагере, кроме самих служивших в части, и те, кого принято привечать со всеми почестями. Но опять ни одного звания, хотя они должны были хоть иногда звучать.

— Дима, — рассмеялся майор, не оборачиваясь. — Эти бараны — священные для горцев животные. Посему сколько надо, столько мы и будем сопровождать их, — майор закурил и немного прищурился — хоть машина и медленно ехала, но все равно ветер встречный в лицо бил очень сильно. — Только мне самому не нравится, что мы вынуждены за этой отарой тащиться. Давно уже в лагере должны были быть.

— Дмитрий Владимирович, а может, посигналить этим баранам? — предложил, подав голос впервые за всю дорогу весельчак и балагур Слава. — А то так и будем тащиться за ними.

— На кладбище ты, Слава, и так успеешь, — серьезно бросил майор. — Не торопись на этом серпантине… — не успел он договорить, как заметил, что «сыны гор» начинают осторожно прижимать овец к скалам, давая пропуск машине, ехавшей сзади. — Только не газуй, Слава, не надо. А то еще задавим кого-нибудь. Будем потом унижаться перед старейшинами, — майор не стал озвучивать перед молодым своих дурных предчувствий, понимая, что может вмиг испугать паренька и добиться того, что его придется обратно везти в штаб, просто подтянулся на сиденье, на котором до этого сидел вразвалочку, и передернул затвор автомата.

Слава послушно кивнул, чему майор даже удивился, и аккуратно вывернул руль, чтобы проехать по узкой свободной полоске.

Он даже не понял, откуда под колесами появилась какая-то шальная овца. Только инстинктивно вывернул руль, уходя от столкновения. Машину занесло от столь резкого виража, хоть и скорость была маленькой, она пробила отбойник и вылетела за пределы дороги передними колесами. Машину перевесило, и она сорвалась в пропасть.

Она падала вниз, ударяясь то и дело о скалистые выступы и теряя все, что было можно. От ударов она начала дымиться, и вот-вот должна была загореться.

«Сыны гор», гнавшие отару, оставили своих отец без присмотра, подошли к обрыву, выпутывая одновременно из халатов автоматы, и уставились вниз, где в машине уже показались первые языки пламени.

Сомневаться не приходилось — после такого падения машина, не снабженная ни крышей, ни лобовым стеклом, не оставила никаких шансов на выживание своим пассажирам.

Мужчины переглянулись и вернулись к своей ставшей уже ненужной отаре своих бедных овец.

Они не могли уже видеть, как майор выбирается из покореженной машины, а потом принимается вытаскивать из дымящегося чудища своих товарищей.

… Майор не помнил, сколько времени он тащил на себе своего теску (Слава умер на месте, рядом с машиной). Вдалеке показалось какое-то селение. Мужчина, насколько мог, прибавил шаг и вскоре уже входил в него. Смотрели на него здесь с ожесточением, ибо встречались одни мужчины, сплошь с зелеными повязками на головах, украшенными арабской вязью, но Бархатову было на них плевать — главное, чтобы мальчишка остался жив. Потом, когда парню оказали помощь, майор узнал, что попали они не куда-нибудь, а в родовое имение Ахмеда Салимова, и просто так тут не помогают.