45. Морозко

Жили-были старик да старуха. Была у них одна дочь. Старуха умерла, а старик женился, взял другую, а у нее тоже была дочка. Старуха падчерицу невзлюбила и говорит старику:

— Старик, запряги лошадь и увези ее в лес!

Поплакал, поплакал старик, запряг лошадь, посадил свою дочь и повез в лес, оставил там под елочкой и уехал. Сидела, сидела девица, прибегает к ней Морозко и спрашивает:

— Тепло ли, девица, живешь, тепло ли, красная, живешь?

— Тепло, дедушко, тепло! — она отвечает, а одежда на ней плохонькая, совсем не греет.

Убежал Морозко, еще мороза подбавил, опять прибежал, подпрыгивает, подскакивает.

— Тепло ли тебе, девица, тепло ли, красная?

— Тепло, дедушко, тепло!

Понравилось это Морозке. Убежал он, принес ей шубу, валенки, шаль большую. Оделась девица и сидит-посиживает, больше не мерзнет, тепло ей стало. Морозко опять прибежал.

— Тепло ли тебе, девица, тепло ли, красная?

— Тепло, дедушко, тепло. Ой, спасибо!

Морозко убежал, вернулся на тройке, два большущих сундука привез: один синий, другой красный, — спрашивает:

— Какой, девица, возьмешь?

А птичка на елочке подсказывает:

— Синь-синь, синь-синь.

Девица послушала птичку и синий взяла. А в синем сундуке богатства много было всякого, полный сундук.

День прошел, два, неделя уж прошла. Вот старуха и говорит:

— Запрягай, старик, лошадь, дочь-то вези, пока волки не съели; а коли съели, дак захороним, могилку хоть будем знать.

Старик поехал в лес на то место, видит: дочь живая и здоровая, а рядом тройка лошадей стоит, сани да большущий сундук. Они на этой тройке и поехали. Старуха дома блины печет, а собачка под окошком лает:

— Старикову дочь везут со скотом, с животом, с богачеством.

Старуха ей блин бросила, говорит:

— Да не так лай. Лай «старикову дочь везут, косточки в лукошечке стучат да бренчат, под окошечко летят».

Собака все равно по-своему лает. Старуха ее уж сковородником тычет — она все свое. Старик приехал. Старуха выбежала, ворота открыла. Господи! Девица в шубе сидит, в шали богатой. А сундук-от открыли — там видимо-невидимо богатства.

Вот и вышла старикова дочь богатая невеста, женихи хорошие стали к ней свататься, и она вскоре замуж вышла. Старуха и говорит старику:

— Давай вези мою дочь тоже в лес.

Старик запряг лошадь, а старуха надела на свою дочь шубу, валенки, шаль, рукавичи хорошие, шубенки. Старик посадил девицу под ту же елку, а сам уехал. Морозко опять прибежал.

— Тепло ли, девица, живешь, тепло ли, красная, живешь?

— Нет, не тепло. Иди не досажай, Морозко.

Он еще раз вокруг елки оббежал, еще поддал морозу, опять спрашивает:

— Тепло ли тебе, девица, тепло ли, красная?

Та пуще прежнего заругалась. Убежал Морозко, приезжает с сундуками.

— Какой сундук возьмешь, красный или синий?

А птичка опять:

— Синь, синь, синь, синь.

А старухина дочь ей:

— Иди, не указывай. Сама знаю, какой мне надо взять.

И красный взяла. Сундук не открыла, дальше сидит.

Да пока сидела, Морозко ее и заморозил. Старик приехал, кокорочку на сани, на сундук положил и домой повез.

А старуха опять блины печет, дочь дожидает. Собачка лает:

— Старухину дочь везут, косточки в лукошечке стучат да бренчат, под окошечко летят.

Старуха ей блин дала и учит:

— Не так лай. Лай «старухина дочь едет со скотом, с животом, с богачеством».

Сколь ни кормила, собачка все равно по-своему лает. Приехал старик, старуха обрадовалась, выбежала.

— Где дочь? Живая? Неживая? Застыла?

Старуха жадная была, к сундуку бросилась. Открыла сундук, а оттуда огонь выскочил, и все сгорело. Старик к дочери ушел жить, а старуха осталась на пепелище. Вот и все.