ДЕСЯТЬ

Скайлар

Я повернулась на бок и улыбнулась, задев спину Мишель. Я так обрадовалась, когда она решила остаться с нами прошлой ночью. Как в старые добрые времена. Мы даже нашли мою старую коробку от обуви, где были наши мечты о свадьбе. И хотя нас с Вьяттом от свадьбы отделяло несколько лет, пора было строить планы.

Мишель вздохнула, и я знала, что она не спит. Я боялась, что она окажется у себя дома с Джейкобом, ведь ее родителей снова не было в городе. Когда они вошли в «Пицца Мия», мы с Вьяттом выдохнули с облегчением. И Митч тоже.

— Утро Рождества, — прошептала я, потянув ее за хвост.

Мишель отдернулась и фыркнула:

— И? Какая разница?

Я выбралась из кровати.

— О, не будь Скруджем. Тебе нравится Рождество.

Мишель потянулась и издала протяжный стон.

— Так было, пока родители не решили уезжать в разные места на праздники, чтобы избегать друг друга.

Печаль заполнила мое сердце, я взглянула на Мишель.

— Думаешь, они не ладят?

Она с холодом посмотрела на меня.

— Ясное дело. Они делают вид, что все хорошо, но это не так. Мама говорит, что они держатся подальше от меня, чтобы я не слушала их ссоры, — Мишель встала, шаркнула ногами по полу и пошла к моей ванной. — Честно говоря, я была бы рада, если бы они просто разделились. Тогда, может, хоть один из них был бы рядом.

Я поспешила к ванной.

— О, нет! Я встала первой. Тебе в ванную в коридоре.

Рот Мишель раскрылся.

— Что? Ты заставляешь меня использовать гостевую ванную? — она попыталась надуться, но не смогла.

— Хватит кривиться. Заклинит что — нибудь, и будешь такой все время.

Мишель закатила глаза, уперла руки в бока.

— Серьезно? Ты отправляешь меня в ванную в коридоре?

Я кивнула и ответила:

— Да, прости!

Я закрыла дверь и улыбнулась. Я знала, что так она вероятнее столкнется с Митчем, ведь его ванную папа ремонтировал. Не стоило лезть в их дела, но мне не нравилось видеть их порознь.

— Ладно, тогда я быстро приму душ.

— Не задерживайся! — крикнула я. — Мама скоро сделает завтрак!

— Да — да.

Я почистила зубы и стянула волосы в хвост, а потом вернулась в свою комнату. Мишель все еще не было.

Мой телефон запищал.

Вьятт: Доброе утро, красавица. Как началось Рождество?

Я с улыбкой прошла к окну и сдвинула шторы. Сердце затрепетало в груди.

Снова снег. Редкая радость.

Я: Чудесно! Снова снег! Ты сможешь доехать? Дороги выглядят скользко.

Вьятт: Да, приеду, как только посижу с родителями.

Я: Ладно, будь осторожен. Я люблю тебя.

Вьятт: И я тебя, ангел.

Я быстро оделась и вышла из своей комнаты, направилась вниз, чтобы помочь маме с едой. Я ворвалась на кухню, поцеловала маму в щеку.

— Счастливого Рождества!

Она отметила, смеясь:

— Счастливого Рождества! Ты в хорошем настроении.

Я вытянула руки и закружилась.

— Рождество. Идет снег. Мишель с нами, и я нашла свою коробку с мечтами о свадьбе. Скоро приедет Вьятт. Отличный день.

Она склонила голову.

— Что ты задумала, Скайлар? И что за коробка с мечтами о свадьбе?

— Не знаю, о чем ты, — невинно улыбнулась я. — Моя коробка, мам! Помнишь, я вырезала картинки и складывала их в коробку для будущей свадьбы? У меня там даже перечислены все мои мечты на свадьбу.

Она рассмеялась и вскинула брови.

— Точно. Свадьба мечты, которая будет стоить нам с твоим отцом целое состояние.

Я бросила в рот виноградину и улыбнулась.

— У нас есть несколько лет, чтобы накопить. И, может, Митч опередит меня.

Мама нахмурилась.

— Что? — спросила я.

— Не лезь в их дела. Пусть разбираются сами. Пойми, Скайлар, они могут и не разобраться.

Я взяла еще ягоду.

— Не верю. Я вижу, как они смотрят друг на друга.

— Словно пронзают кинжалами?

— Мам, все не так плохо.

Мама покачала головой.

— Я разочарована им, Скайлар. Я могу лишь представлять, что чувствует Мишель.

Я хорошо постаралась, прогоняя из мыслей то, что сделал Митч. Только поставив себя на место Мишель, я осознала, как он ее ранил.

— Ты бы его простила? — спросила я, подперев голову рукой.

Она опустила еще кусочек бекона на сковороду, и он зашипел.

Мама глубоко вдохнула, вытерла руки о фартук и повернулась ко мне.

— Мне сложно, потому что он — мой сын. Я хочу поддержать его, но хочу и побить, потому что мы его таким не растили.

Ее глаза наполнились печалью. Родителям тоже было больно от поступка Митча.

— Но, не учитывая того, что мы говорим о твоем брате, я бы его простила.

Я вскинула брови.

— Правда?

— Наверное. Проблемой было бы доверие. Сомнение всегда оставалось бы во мне. Пока он не заслужит доверие обратно.

Я кивнула.

— Доверять сложно, да?

Выражение ее лица смягчилось.

— Да. Особенно когда тебя лишают доверия.

Мне стало не по себе, я вспомнила Чарли и то, что он сделал. Я вздрогнула, когда мама коснулась моей ладони.

— Ты в порядке, милая?

Я кивнула, выдавливая улыбку. Я воспользовалась советом психолога и подумала о чем — нибудь счастливом. Я прогоняла мысли о Чарли всякий раз, когда они возникали.

— Да. Я в полном порядке.

— А вот и нет!

Я скривилась, услышав голос Мишель. Она подошла ко мне, и я почти ощущала жар ее взгляда.

— Доброе утро, Мишель, — сказала моя мама, смеясь.

— Доброе, Линн. Простите, но мне нужно побить вашу дочь.

Мама подняла руки и перевернула бекон, сложив губы буквой О.

— Ты сделала это намеренно, Скай!

Я изобразила неведение.

— Что сделала?

— Отправила меня в ванную в коридоре.

Моя улыбка точно раскрывала мою вину.

— Я встала первой.

Мишель покачала головой и указала на меня.

— Ты знала, что Митч пойдет в ту ванную. Ты знала!

Я закрыла рот рукой.

— О, нет! Ты же не принимала душ в это время?

Ее рот раскрылся, мама цокнула языком.

— Злюка. Я считала тебя лучшей подругой.

Я склонила голову и улыбнулась шире.

— Я и есть твоя лучшая подруга!

Она покачала головой.

— Митч вошел, когда я выходила из душа. Голая.

Я склонилась ближе и прошептала:

— Он уже видел тебя голой.

Глаза Мишель чуть не вывалились. Она открыла рот, но не было ни звука. Она закрыла рот, зажмурилась и глубоко дышала.

Когда она открыла глаза, я вдохнула. Боль в ее взгляде лишила меня слов.

— Скай, ты не понимаешь, как больно даже быть рядом с ним. Но видеть, как он смотрит на меня с желанием, невыносимо. Часть меня хочет отдаться ему, а другая часть, сломленная и в синяках, не позволяет, — она глубоко вдохнула и взмолилась. — Прошу, перестань сталкивать нас. Пожалуйста.

Я перевела взгляд с Мишель на маму. На ее лице было написано «Я же говорила».

Я повернулась к Мишель и взяла ее за руки.

— Прости. Знаю, я не могу это исправить, и я не имею права пытаться.

Ее глаза наполнились слезами.

— Не имеешь. И это не исправить.

Я хотела спросить, это нельзя было исправить сейчас или вообще. Но не стала.

— Прости. Я больше не буду лезть в твои дела.

Она слабо улыбнулась.

— Спасибо, — Мишель отпустила мои руки и повернулась к моей маме.

— С чем помочь?

Пока мама быстро объясняла Мишель, что можно сделать, я опустилась на стул. Мне было страшно, но я не знала, почему. Может, потому что Мишель и Митч не вместе.

Или я переживала за свое будущее?