ПРЯМАЯ ЛИНИЯ
Есть люди в искусстве, которые на протяжении своей творческой жизни не один раз «меняют кожу». Иногда они оказываются чрезвычайно далеки от того, что делали в молодости. Их путь, если его выразить графически, напоминает кривую температурящего человека.
Антоновский как будто сразу нашел себя, определил свою манеру, свое восприятие мира. Все его дальнейшее развитие заключалось в совершенствовании мастерства, в заострении техники, в накоплении предметных представлений об окружающем мире.
Вот он, «красивый, двадцатидвухлетний» (буквально таким он был в 1916 году), дебютирует в аверченковском «Новом Сатириконе» и сразу же становится рядом с Радаковым, Ре-ми, Лебедевым, Яковлевым. Рассматривая его рисунки, можно установить, что он с интересом перелистывал «Симплициссимус», что его «задели» немцы Бликс и Буш, особенно последний, который, с его «Максом и Морицем», был любимцем тогдашних школьников. Периодически на него оказывали какое-то воздействие товарищи по работе. Но с самого начала и прежде всего он — Антоновский.
Счет рисункам этого богатыря надо вести на тысячи. В каскаде его шаржей, карикатур, юморесок, графических пародий и эпиграмм есть, без преувеличения, настоящие шедевры. Есть среди них и проходные, со следами спешки, есть самоповторения, но своя печать поставлена везде. Руку его можно узнать сразу и безошибочно.
С первых своих шагов он утвердился как сугубый реалист в условнейшем искусстве карикатуры. Он миновал волчьи ямы всяческих «измов», его не сносили в сторону различные модные течения. Этот пышущий здоровьем, жизнелюбивый, фламандски полнокровный талант с таким ясным, земным чувством юмора просто не мог бы раскрыть себя в каких-то абстракциях, в зауми, в деформации жизненных впечатлений, далек он был и от символики, стилизации, плоскостных решений.
Все изображенное им имеет глубину и объем, достоверную житейскую обстановку, подробнейший бытовой антураж. Здесь как бы сказывается Антоновский-юрист, который все время представляет нам вещественные доказательства реальности всего происходящего.
Он похож на рассказчика, повествующего о самых невероятных вещах, но его рассказы уснащены такими реалистическими подробностями, что нельзя им не верить, хотя слушатели не сомневаются, что их «водят за нос». Да и сам рассказчик все время как бы посмеивается: «Не любо — не слушай, а врать не мешай!»
Талант Антоновского полностью созрел и раскрылся в советские годы. Он вступил в советскую эпоху молодым, полным сил, «с марсианской жаждою творить». Вся его творческая манера, его здоровый юмор, его мироощущение были по существу своему демократическими, народными, и ему не пришлось проходить через сложный процесс перестройки. В советской печати он сразу пришелся ко двору. Советский карикатурист Антоновский стал участником работы государственного значения. В ряду замечательных сатирических графиков, с которыми он вместе работал, таких, как Л. Бродаты, А. Радаков, В. Козлинский, И. Малютин, К. Ротов, Б. Малаховский, Н. Радлов, он по-прежнему занимает «крайне юмористическую позицию», но это уже не сатириконские поиски смешного самого по себе.
Безусловно, к его смеху трудно приложимы такие определения, как «уничтожающий», «убийственный», «разящий». Антоновский главным образом высмеивает, берет, что называется, за ушко да на солнышко. Но как много видно под этим «солнышком», как ярко бросаются в глаза кое-какие людишки и их делишки. Здесь выставлены на всеобщее обозрение, а точнее, на всеобщее посмеяние, дрянненькие, кроличьи будни обывателей, пошляков, приспособленцев, халтурщиков, людишек, готовых служить и нашим и вашим, бюрократов, болтунов, головотяпов. Они выхвачены из жизни как раз в тот момент, когда были уверены, что за ними никто не наблюдает.
Вот тут с особенной силой ощущаешь воздействие сугубого реализма Антоновского. Сила художника в необычайной убедительности, жизненной достоверности, заостренной типичности. Все эти Иван Иванычи и Марьи Петровны не условности. Это наши знакомые, наши соседи по квартире, наши сослуживцы, а может быть, немножко и мы сами!
И в то же время в работе Антоновского возникло новое качество — то, что за неимением более точного слова определяют как «позитивный юмор», имея в виду, что советские юмористы умеют видеть комическое и в положительных явлениях нашей жизни. И здесь у Бориса Ивановича Антоновского сделано много замечательного. Сколько теплого, душевного, неподдельного юмора вложил он в свои рисунки, посвященные знаменательнейшим событиям в жизни Советского государства: режим экономии, заем, выпуск новых денег, перестройка школы, чистка госаппарата и множество других больших дел — все это находило его остроумный, дружественно-веселый отклик.
Искусство, в котором так блистательно проявил свой талант журналист Антоновский, целиком прикреплено к своему времени, имеет отчетливую практическую установку.
Постарело ли оно настолько, чтобы так и остаться в комплектах когда-то выходивших газет и журналов?
Время является самым объективным и нелицеприятным инспектором по качеству. Время не справляется, в каком жанре исполнено данное произведение, не заглядывает в табель о рангах. И случается так, что мрамор, бронза и масляная краска покрываются пылью забвения, а какой-нибудь хрупкий бумажный лист с беглым наброском остается в человеческой памяти.
Как и все настоящее в искусстве, лучшие рисунки Б. И. Антоновского убедительно подтверждают эту испытанную истину. Конечно, некоторые из его объектов уже стали достоянием прошлого, но теперь они приобрели другой интерес — исторический.
Есть у него рисунки, которые и поныне звучат остросовременно и живут на страницах журналов и книг в наши дни. Его веселая издевка над уродствами обывательско-мещанского бытия продолжает выполнять свою очистительную функцию. Его мастерство не потускнело. Мы, люди семидесятых годов, принимаем продукцию Антоновского полным весом — без скидки на утечку, угрызку и усушку.