БРОНЕНОСЕЦ И МУЛИТА[2]

Однажды пришли к берегу реки броненосец и мулита. И увидели на другом берегу поле, где дружно поднялся маис. Принюхались и услышали такой вкусный запах спелых початков, что у них слюнки потекли. Вот и стали думать, как им на другой берег попасть. Прошло немного времени, и мулита говорит броненосцу:

— Я плавать не умею, значит, сяду тебе на спину. А ты плаваешь хорошо, и мы быстро речку переплывем. Поедим всласть зернышек маиса и назад вернемся, чтобы нас никто не заметил. А то неровен час увидит хозяин, нам несдобровать!

— Ну что ж, это дело! — ответил броненосец.

Мулита ловко взобралась ему на спину, и он с ней быстро переплыл реку. На другом берегу они оба так набросились на початки, будто век не ели. А когда досыта наелись, мулита вдруг начала песни петь. Броненосец так и ахнул:

— Ты что, спятила? Нас услышат и забьют до смерти. Сейчас же умолкни!

— Да ну тебя! Я как наемся, мне ничего не надо, лишь бы песни распевать. Не зря говорят: «Брюхо набито, вся печаль забыта».

И снова запела во весь голос. Броненосец уговаривает ее, велит образумиться:

— Перестань, замолчи, вдруг прибежит хозяин поля, отдубасит нас, а то и пришибет насмерть.

Мулита и слушать не хочет, знай себе распевает, а сама высматривает на всякий случай, куда бы получше спрятаться, если и правда хозяева прибегут.

Ну и, само собой, на ее песни прибежал хозяин с палкой в руках и с собаками. Мулита — шасть! — и спряталась в норе, которую наперед углядела. А броненосец, бедный, бегает туда-сюда меж собаками и хозяином, не знает куда деваться, как свою шкуру спасти. Схватил хозяин палку и ну лупить его, чуть голову не проломил. Броненосец растянулся на земле, лежит не шелохнется. Хозяин поля глянул на него, решил, что сдох зверек, и выбросил его в придорожную канаву. Зачем дохлому валяться на его поле? Вот так вздорная мулита довела до беды доверчивого броненосца.

Прошло какое-то время. Броненосец ожил, лапками еле-еле шевелит. Но хитрая мулита не зря то и дело поглядывала на броненосца. Как увидела, что он живой, сразу к нему.

— Что с тобой, дружок? — спрашивает.

— Разве не видишь? Вон по твоей милости чуть дух из меня не вышибли! — отвечает броненосец.

— Да брось! Разве я сделала что плохого? Я всегда пою, когда досыта наемся.

Поговорили-поспорили, а возвращаться все равно надо. Мулита снова взобралась на спину броненосцу. Избитый броненосец медленно плывет, боль в спине донимает. Да и зло затаил на мулиту, не может ей простить, что она его чуть не загубила, сама заманила початки воровать, а потом такое подстроила.

Доплыли они до середины, где самая глубь. И тут броненосец стал кувыркаться в воде. Мулита до смерти напугалась.

— Эй, эй! — кричит. — Ты что делаешь, свихнулся, что ли?

— А я люблю нырять-кувыркаться, когда поем всласть.

Нырнул, где еще глубже, и мулита утонула. Вот так и отомстил ей броненосец за коварство.