Культура в нашу семью, наш род во многом привнесена мамой, проучившейся в школе, по ее словам, две зимы. Она любила читать, особенно религиозную литературу. Все мы, ее дети, внуки и правнуки, крестились в православной церкви и воспитывались в духе христианской нравственности. Как и подавляющее большинство цыган, мы никогда, ни при каких обстоятельствах не отступали от своих религиозных убеждений. Вероятно, это одна из особенностей цыганского народа. Помню, как в Юрьев день, 6 мая, мама брала меня, еще маленького, за руку и мы шли в церковь. По дороге она рассказывала об Иисусе Христе, о моем ангеле Георгии Победоносце, любовь к которым я пронес через всю свою жизнь. Мама прививала нам и любовь к чтению. Любимой ее книгой был роман Г. Сенкевича «Камо грядеши», которым в разные годы зачитывались все члены нашей семьи.

Мне думается, что главной чертой моих родителей была их мудрость как воспитателей, народных педагогов, подлинных наставников своих детей и внуков. Воспитывали они нас прежде всего своим примером удивительного трудолюбия, благородства. Никогда не повышая голос, терпеливо, без нотаций разъясняли азы хорошего тона, нравственности. Воспитывая нас в духе добра, взаимоуважения и уважения к людям, они без видимых усилий вызывали и любовь к себе: каждый из нас боялся их чем-либо обидеть, огорчить. Когда мы, дети, стали взрослыми, обзавелись семьями и собственными детьми и собирались у родителей, каждый из нас приносил маме цветы, которые она очень любила, и тем самым, как мне думается, всех нас научила ценить прекрасное.

Я задержал на рассказе о родителях Ваше внимание, уважаемый читатель, ибо без этого нельзя понять генетические и иные истоки, определившие развитие нашей семьи, точнее рода, династии Деметеров, среди которых два доктора наук (автор этих строк и его дочь Надежда); кандидат педагогических наук, доцент, тренер, психолог спорта и филолог – брат Роман, воспитанник ГЦОЛИФК; профессиональный композитор, заслуженный деятель искусств РСФСР брат Петр (старший), три заслуженных артиста России (моя сестра Ольга, дочь Любовь и внучатый племянник Петр (младший).

В старших классах школы я учился в подмосковном Болшеве, где был прекрасный педагогический коллектив, благодаря которому большая часть выпускников поступала в самые престижные тогда вузы. В школе я любил писать домашние сочинения, увлекался литературой и историей. Под руководством учителя литературы Г. Л. Вайспапира подготовил домашнее сочинение, ставшее первой в моей жизни исследовательской работой на тему «Горький в Болшеве», подготовленной мною на основе встреч и бесед с бывшими членами исправительно-трудовой коммуны, встречавшимися с писателем во время нескольких его посещений. Наградой мне послужило опубликование этой работы в районной газете. Позднее этот опыт облегчил мне первые шаги в науке, в ГДОИФКе им. Лесгафта, который я окончил в 1946 г. Несмотря на трудное время – военное и первые послевоенные годы, – институт сохранил высокую культуру и традиции одного из лучших физкультурных вузов страны. Мне казалось, что в то время в институте как бы витал дух великого Лесгафта, нашедший выражение в высокой культуре большинства преподавателей, в глубоко научном подходе к проблемам физической культуры и спорта, в требовательности к себе, дисциплине педагогов, что служило примером подражания для нас, тогдашних студентов. Среди педагогов были убежденные последователи учения П. Ф. Лесгафта.

В моей последующей педагогической и научной деятельности это очень пригодилось. Изучив педагогические труды П. Ф. Лесгафта, я глубже стал понимать сущность и значение для всестороннего развития личности его учения о физическом образовании, основные идеи которого сводятся к воспитанию всесторонне и гармонично развитой личности, способной подчинять свои действия собственным высоконравственным убеждениям, личности, сочетающей в себе физическое, умственное, трудовое и эстетическое воспитание при ведущей роли нравственного начала. В наше неспокойное время учение Лесгафта вновь приобретает актуальность.

Я с большим вниманием слушал интереснейшие и очень глубокие по содержанию лекции выдающегося теоретика физического воспитания, доцента К. Х. Грантыня, профессоров Е. А. Зеликсона, Г. Г. Шахвердова и молодого тогда доцента Г. Д. Харабуги. После одной из лекций по истории физической культуры Е. Ю. Зеликсона я, учась на IV курсе и задумываясь о будущей специальности, обратился к Елизарию Юрьевичу с просьбой дать тему самостоятельной работы. Он порекомендовал заняться изучением трудов и деятельности Е. А. Покровского. Профессор одобрил мое скромное исследование и предложил поступить в аспирантуру.

… Столько лет минуло, а я отчетливо помню, какой огромный резонанс вызвали принятые в первые послевоенные годы постановления ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», об опере В. Мурадели «Великая дружба», документы по вопросам состояния биологической науки, выступления в печати И. В. Сталина по вопросам языкознания. Так было положено начало развернувшейся в стране борьбе с «космополитизмом» и другими надуманными пороками в науке, литературе и искусстве. В учебных и научных учреждениях проводились массовые митинги. Не стал исключением и Институт им. Лесгафта. Как сейчас перед глазами возникает сцена: с пылом и жаром ретивые ораторы, подчас и студенты, как правило, специально подготовленные, обливали грязью своих же еще вчера весьма уважаемых профессоров, в частности, Г. Г. Шахвердова и Е. Ю. Зеликсона, которые присутствовали здесь же. Им в лицо бросали упреки за то, что они якобы обучали нас вразрез с требованиями марксизма-ленинизма, коммунистической морали.

Вся эта неприглядная история завершилась тем, что вскоре Е. Ю. Зеликсон, один из крупнейших деятелей физкультурного движения, много лет возглавлявший Институт им. Лесгафта, один из первых наших историков физкультуры и социологов, создатель и директор Ленинградского научно-исследовательского института физической культуры, был арестован и осужден на длительный срок. Впоследствии он был полностью реабилитирован и восстановлен в партии. В Москве ряд педагогов ГЦОЛИФКа оказались вынужденными покинуть свой вуз и искать работу в других городах.

Так, как будто это было сейчас, вспоминаю статью в «Комсомольской правде», опубликованную в 1947 году под гнусным заголовком «Халтура вместо науки». Необоснованной критике в ней подверглись крупнейшие ученые того времени в области физического воспитания и спортивной медицины: А. Д. Новиков, СВ. Янанис, И. А. Крячко и другие. Впечатление было крайне удручающим. «Халтура вместо критики», – подумалось мне тогда об этой статье. Я был аспирантом Ленинградского НИИ физической культуры. Моим научным руководителем был профессор Е. Ю. Зеликсон. В памяти осталась увиденная картина: работники соответствующих органов увозили на допрос моего профессора на его собственном «Москвиче». Вернулся он из мест не столь отдаленных лишь через несколько лет больным, лишившимся памяти и вскоре скончался.

Моим новым научным руководителем стал один из крупнейших историков физической культуры доцент, кандидат исторических наук С. Д. Синицин, который вместе с А. В. Грачевым, СМ. Коганом, Г. Д. Харабугой под руководством профессора Е. Ю. Зеликсона создавал в начале 30-х годов курс истории физической культуры. Мне была предложена и утверждена Советом ЛНИИФК новая тема диссертации: «Спорт в СССР в годы второй пятилетки (1933—1937 гг.)». Много времени заняла подготовка к кандидатским экзаменам, которые проводились по разным дисциплинам: помимо специальности, куда входила и сдача экзаменов экстерном по различным разделам истории на историческом факультете педагогического института имени А. И. Герцена, были теория физического воспитания, педагогика, философия, а также два иностранных языка – английский и немецкий. В связи со сменой научного руководителя мне на несколько месяцев был продлен срок аспирантуры, но уже в мае 1951 года я стал кандидатом педагогических наук, очутился в первой десятке остепененных специалистов по истории физической культуры.