Что-то мне подсказывает, что девушка уже давно скрывает свои истинные чувства. Она может отрицать это и говорить обратное, но то, как она целует меня, говорит само за себя.

Я просунул руки ей под рубашку и почувствовал, дрожащее тело от моих прикосновений.

— Откуда ты знаешь, что они нас не видят?

— Потому что я был на поле и смотрел вверх, и в тот момент стекло было как зеркало. Поверь мне, — быстро говорю я, уткнувшись в её шею, не прекращая атаковать поцелуями и покусываниями нежную кожу.

— Но что… — что-то похожее на ещё одну причину, почему мы должны остановиться, обрывается в ту же секунду, когда я поднимаю Аву за задницу и, заставляя её обернуть свои ноги вокруг моей талии, оставляю девушку безмолвной, тяжело дышащей и смотрящей не моргая прямо в мои глаза.

— Хватит болтать, — потребовал я сурово. Кажется, Ава, наконец, полностью сдалась мне. Особенно, когда я прижал её к противоположной стене, заставляя забыть о том, что кто-то может нас увидеть. Ощущать её ноги, скрещённые за моей спиной… просто идеально, и это заставляет меня ещё сильнее хотеть оказаться внутри Авы как можно скорее. — Чёрт, да. Лапай меня, сколько хочешь, детка.

Я поставил Аву на ноги ненадолго, только чтобы расстегнуть её брюки и снять их, наблюдая, как она выбирается из своих узких джинсов, которые дразнили меня с тех пор, как я впервые увидел её прекрасную задницу в них сегодня чуть раньше. Поднять Аву снова оказалось легко; она практически сама запрыгнула на меня, прежде чем я обернул её ноги вокруг моих бёдер, где им самое место.

Длинные волосы девушки падают на рубашку с логотипом «Thunder», надетую на ней, и которая меня жутко бесит, ведь вещь должна была быть снята в первую очередь. Ава не носит мой номер, как должна, но я думаю, это будет немного палевно. Но это не значит, что я не хочу видеть это на ней. Я представляю как мой номер «1», примостился бы прямо между её сладких сисек, как знак того, что девушка моя.

Мы быстро возвращаемся к нашему первоначальному занятию, а именно к поцелуям и к нетерпеливым исследованиям руками… Я чувствую, как теннисные туфли Авы царапают мою задницу, когда она пытается притянуть меня к себе ещё ближе, поглаживая руками, пытаясь добраться до моего члена так быстро, как только возможно. Теперь девушка, как и я, неконтролируемая и голодная… Отлично!

— Блять. Презерватив, — я смотрю вниз, и с моих губ срывается громкий стон, когда я открываю обёртку и натягиваю защиту на мой член как можно быстрее. Чёрт возьми.

— Просто поторопись, — Ава задыхается и вращает бёдрами, чтобы ещё больше раззадорить меня. Просто… Чёрт возьми, идеально. Когда девушка, наконец, остановилась, стало ясно — она тоже без ума от меня. Мне нравится её рвение. Это говорит мне, что я не одинок в неконтролируемом влечении, которое я чувствую к ней, несмотря на то, что она долго твердила обратное.

— Блять, Ава, — стону я, и то тепло, окутывающее мой член, едва я проникаю в девушку, лучшее из того, что я когда-либо чувствовал в своей жизни.

Я медленно и глубоко двигаюсь внутрь неё, едва в состоянии удержаться от закатывания глаз от удовольствия, разливающемся во всём теле. Я наблюдаю, как голова Авы откидывается назад, на стену, когда она принимает мои толчки.

Закрыв глаза, девушка жадно встречает каждый толчок на полпути.

— Теперь ты вспомнила? Как, блять, хорошо нам вместе. Поняла, чего тебе не хватало? — я издаю громкий стон, как только полностью оказываюсь внутри Авы, заставляя себя замереть на несколько секунд, чтобы насладиться её тесной киской. Ощущения просто феноменальные.

— Ш-ш… Я не хочу, чтобы нас услышали.

— К чёрту их, Ава. Это касается только нас, — я заставляю её отстраниться от стены и, сжав девичьи бёдра, оставаясь всё ещё глубоко внутри неё, я иду к окну с видом на стадион. — Следи за своей командой, пока я тебя трахаю.

Я мог бы развернуть девушку, прижать к стеклу и трахнуть её тупо сзади, но я эгоист. Она чувствует себя потрясающе в моих руках, и моему члену чертовски нравится этот угол проникновения, поэтому я не намерен её отпускать.

Я прислоняюсь спиной к окну и смотрю, как Ава распадается на мельчайшие частицы. Смотрю на её маленькие всхлипы экстаза, и наблюдаю, как она насаживает себя на мой член. Девушка обхватывает меня руками за плечи и приподнимается ровно настолько, чтобы начать кружить бедрами, а затем несколько раз опускается на меня, стараясь как можно быстрее достигнуть пика. Я позволяю Аве управлять, удерживая руками её задницу и направляя её вниз каждый раз. Мои глаза приклеены к тому месту, где мой блестящий от девичьих соков член исчезает в глубинах её тела, пока я не оказываюсь на грани безумия.

Не в состоянии больше сдерживать свою зверскую натуру, я сдвинул чуть-чуть ноги, прежде чем начать по-настоящему трахать Аву, поднимая и опуская её так быстро, что ни одни из нас не посмел отвлекаться, пока наши тела наслаждались друг другом. Я понимаю, что возведенная ею стена вокруг сердца полностью мной разрушена, когда слышу, как громко она стонет, извиваясь в моих руках, пока я вхожу в её узкую киску и даю освобождение, в котором она отказывала нам обоим.

— О, мой Бог. Ты сводишь меня с ума, — стонет Ава, снова насаживаясь на мой член просто до упора. Она дёргается несколько раз, доказывая, насколько она чувствительна, когда, наконец, спускается с высоты и приходит немного в себя.

— Как и ты меня, детка, — ворчу я, двигаясь в ней, и уже чувствуя покалывание в позвоночнике — явный признак скорой разрядки. Она так сексуальна… Блять… Раскрасневшаяся, не скрывается, открыта своим желаниям, и я знаю, начиная с этого момента, я не должен больше позволять Аве замыкаться в себе, потому что уверен — она снова попытается закрыться от меня. Заставит снова поддерживать эти чертовы профессиональные отношения, в ту же секунду, как только я выскользну из её мокрой киски.

— Чёрт, да, — стон вырывается из меня, когда я взрываюсь внутри неё. Медленно я ставлю Аву на землю и немного отстраняю от себя такую сладкую, прекрасную женщину, и я не могу отказать себе в глубоком, крепком поцелуе, невольно отсчитывая секунды, до того момента, как она отстранится от меня снова.

Ава

Что я наделала? В один миг Раш чувствуется так хорошо, а затем в следующий, я в своей голове веду немой диалог сама с собой, на тему: почему я не могу иметь с ним никаких отношений кроме профессиональных. Должна ли держаться от него подальше, когда каждый раз оборачиваясь, я вижу его стоящего рядом? Не то чтобы я жалуюсь; то, что Раш делает со мной, это просто… вне этого мира, но это идёт в разрез со всем, что я сказала о том, когда дело доходит до команды.

Мой дедушка, вероятно, перевернулся бы в могиле, если бы знал, чем я занималась во время игры… на его стадионе. Не говоря уже о квотербеке, которого он мне доверил. Если это не ещё одна новоиспеченная сплетня со страниц жёлтой газетенки, то я не знаю, что это. Но поцелуи Раша и то, как он заставляет меня чувствовать себя — живой, желанной… голодной — когда касается меня, я чувствую исходящую от него непреодолимую силу, позволяющую мне дышать нормально, и это так отличается, от всего, что я когда-либо испытывала раньше. Его интенсивность и настойчивость проникают в меня и достигают самого сердца, что делает меня безумной, голодной до мужских прикосновений и всего, что он делает со мной.

Раш не перестаёт ласкать меня, и я наслаждаюсь последними минутами его поцелуя, прежде чем придётся сделать неизбежное — восстановить дистанцию между нами. Мы — это то, что я не могу продолжать, и Рашу нужно признать, что мои правила ему придётся соблюдать, потому что они защитят его и команду.

— Перестань думать. Я уже чувствую, как ты пытаешься придумать оправдание и способы спрятаться от меня, — кипит он. Я отступаю от парня, пытаясь создать «нейтральное пространство» между нами, прежде чем натянуть джинсы. Я прямо кожей ощущаю всю злобу Раша, когда он тянется к куче салфеток. Он пристально смотрит на меня, вытирая с себя доказательства нашей встречи. — Даже не думайте отрицать, что ты хотела того, что только что произошло, и наслаждалась каждой минутой произошедшего.

— Раш, мы не можем продолжать это. Я тебе уже всё сказала, и мне нужно, чтобы ты хотя бы притворялся, что тебе не пофиг на мои чувства и желания.

— Нахуй твои рассуждения, это не разумно! Но мне не безразличны твои чувства и желания, — он дьявольски ухмыляется. — Каждый раз, когда мы находимся в одной комнате, ты жалеешь, что я тебя не касаюсь, не целую, не заставляю тебя забыть всё, и не заставляю тебя кончить сильнее, чем ты когда-либо могла себе представить. Гораздо сильнее. Просто объясни мне, и постарайся заставить поверить, что такого плохого в том, что ты проводишь время с кем-то, кто тебе нравится? С кем-то, кто тоже тобой интересуется. — Ухмылка Раша пропала с лица, а на её место пришло разочарование, несмотря на все усилия парня скрыть его.

— Я не могу позволить другим игрокам думать, что у тебя есть привилегии…

— А я сказал тебе, что заработал и заслужил свою позицию в этой команде, и нет ни один из тех ублюдков, что сейчас на поле, никогда не подвергнет это сомнению.

Он быстро затыкает меня поцелуем. Я знаю, что смысл есть в том, что говорит Раш, но также знаю, что есть кое-что, что запечатлено в моей голове всю мою жизнь.

Что произойдёт, когда он поймёт, что ему мало одной и той же женщины изо дня в день и он решит взять одну из тех шлюх, которые всегда готовы и ждут в стороне этих игроков? Я знаю, как это работает. Я знаю, как часто эти люди слепнут от славы, фанфар… и прежде чем они сами это поймут, они уже изменились. И в этот момент слава заменяет всё, даже любимого человека.

Я знаю это, потому что, хотя мужчины в моей семье не были футболистами, они жили славой по умолчанию, потому что мой дедушка владел этой командой. Все они изменяли своим женам, и не раз. И это одна из самых важных причин, почему я никогда не могу серьёзно относиться к человеку, за которым постоянно следят восхищенные взгляды фанатов. Мне нужен кто-то несвязанный с этим образом жизни, тот, которому я могла бы доверять и знать, что он будет приходить домой ко мне, каждую ночь, и не будет ни каких секретов, лежащих в нашей постели вместе с нами.