На русском Дальнем Востоке образовались многочисленные корейские деревни.

На Посьетском участке с 1864 г. существовала деревня Тизинхэ. В 1867 г. основаны села Нижняя Янчихэ и Верхняя Янчихэ, в 1867 г. – Сидими и Кедровая Падь; в 1868 г. – Николаевка (Сучанский участок), в 1869 г. основана деревня Барановка, в 1871 г. – Фаташи, в 1872 г. – Адими, в 1875 г. – Красное Село, в 1880 г. выходцами из Тизинхэ, Янчихэ и вновь прибывшими переселенцами из Кореи в долине р. Амнокган была основана деревня Заречье. В 1879 г. возникла Амбамби, в 1880 г.- Рязановка. в 1882 г. – Крабе, в 1884 г. – Песчаная, в 1884 г.-Клерк, в 1885 г. – Монгугай. На Суйфунском участке появились села Кроуновка (1869 г.), Пуциловка (1870 г.). В 1889 г. на Сучане возникла деревня Таудеми, в 1890 г. – Андреевка.

К 1904 г. в Приморской области насчитывалось 32 корейских селения, из них 31 принадлежало к Южно-Уссурийскому округу Приморской области и подчинялось на общих основаниях, как и села русских крестьян, начальнику Южно-Уссурийского округа, местом пребывания которого было село Никольское. 22 селения входили в состав Посьетского участка и составляли самостоятельную волость с волостным правлением в селе Янчихэ и приставом в ур. Ново-Киевском; четыре деревни также составляли самостоятельную волость и относились к Суйфунскому участку, волостное управление находилось в селе Корсаковке. До 1892 г. волость эта именовалась Суйфунским корейским общественным правлением. Две корейские деревни Верхне-Уссурийского участка входили в состав русской Ивановской волости с волостным правлением в селе Ивановском и приставом в ур. Анучино, три деревни принадлежали к Сучанскому участку, причем одна из них входила в состав Цимухинской волости, с волостным правлением в селе Шкотово, а две – в Сучанскую волость, с волостным правлением в селе Владимиро-Александровском; деревня Осиповка принадлежала к первому участку Софийского округа и входила в Хабаровское корейское городское управление. Кроме того, во Владивостоке имелся корейский городской участок.

Из 32 корейских деревень Приморской области 22 входили в Посьетский участок. Занимаемая ими территория граничила с юга и юго-востока с Кореей и заливом Петра Великого, с запада и северо-запада – с Маньчжурией, с севера – с Суйфунским участком. Четыре деревни входили в Суйфунский участок, три деревни – в Сучанский участок.

Корейцы, жившие в городе Никольск-Уссурийском и его окрестностях, были подчинены Никольск-Уссурийскому общественному управлению, а жившие в Хабаровске – Хабаровскому городскому управлению («Журнал Министерства народного просвещения», 1904, № 3, стр. 7-8.)

Кроме того, большинство корейцев, сохранивших корейское подданство, были разбросаны по многим русским селениям.

Уже в 1910 г. в Южно-Уссурийском крае находилось свыше 50 тысяч корейцев, живших в 104 корейских селениях. Вот данные об их расселении (П. Унтербергер. Приамурский край в 1906-1910 гг. СПб., 1912, стр. 105).

	Дворов	Душ
Посьетский полицейский стан	1 708	10 906
Раздольненский	1 283	5 214
Суйфунский	1 307	76 050
Ханкайский	48	294
Верхне-Уссурийский	245	1 180
Сучанский	1 797	7 792
Полтавский казчьи станичный округ	195	923
Гродековский	130	595

 

В шести полицейских станах Южно-Уссурийского края было 6706 корейских дворов, 32984 души обоего пола (П. Унтер бергер. Приамурский край в 1906-1910 гг. СПб., 1912, стр. 106 ).

Вот данные о корейском населении Амурской обла- сти (1910 г. ) («Труды Амурской экспедиции», вып. Х1а. Хабаровск, 1913, стр. 154).

	Мужчин	Женщин	Всего
Благовещенск	315	42	357
Гор. Зея	576	3	579
Амурский уезд	124	26	150
Округ Амурского казачьего войска	198	4	202
Зейский горно-полицейский округ	150	–	150
Буреинский горный округ	50	5	50
Амурский переселенческий район	45	–	45

 

Данные о корейцах, проживающих в Забайкальской области (1910 г.) («Труды Амурской экспедиции», вып. Х1а. Хабаровск, 1913, стр. 155)

	Количество человек
Гор. Чита	53
Шилко-Аргунский горно-полицейский округ	28
Хорогочинские золотые прииски	165
Усть-нарийский стан	14
Баргузинский горный округ	70
Нерчинский уезд	48

Всего в области проживали 378 корейцев.

Кроме того, в Никольск-Уссурийском насчитывалось 813 корейских дворов – 2300 душ обоего пола, во Владивостоке – 88 дворов – 351 душа, в Николаевске – 1541 душа обоего пола, в Хабаровске – 818 душ, в Хабаровском уезде – 817 душ(Н. В. К ю н е р. Статистико-географический и экономический очерк Кореи, ч. 1. Владивосток, 1912, стр. 253).

Для надзора за переселенцами и их регистрации, а также для изыскания средств к удовлетворению потребностей корейских подданных приморская областная администрация организовала корейские общества в городах и других торгово-промышленных пунктах области, в зависимости от численности переселенцев в том или ином пункте.

Эти общества управлялись сходами, в которых участвовало все взрослое население пункта. Общественный сход созывался по инициативе старост, а также по распоряжению тех правительственных учреждений и должностных лиц, в ведении которых они находились.

Ведению общественного схода подлежали: а) выбор лиц на общественные должности; б) вынесение приговоров об удалении из общества или из того пункта, где образовано общество, тех поселенцев, пребывание которых признается «вредным и угрожающим благосостоянию и безопасности населения»; в) составление ходатайств о нуждах и пользе общества; г) определение и раскладка сборов на общественные расходы: содержание канцелярии при общественном старосте, назначение и выдача жалованья выборным лицам (ЦГАДВ, ф. 87, оп. 4, д. 1598, лл. 99-104.16).

Каждое общество выбирало из своей среды общественного старосту, его помощника и кандидатов на эти должности. На общественного старосту и его помощника возлагались следующие функции: 1) ведение именных и посемейных списков корейских подданных, проживающих постоянно или временно в районе общества, а также списков всех прибывающих и выбывающих из района общества; 2) розыск и задержание лиц из поселенцев по требованию судебных и административных учреждений, правительственных должностных лиц; 3) наблюдение за исполнением поселенцами обязательных постановлений местных властей; 4) задержание и передача полиции преступных элементов; 5) наблюдение за санитарным состоянием домов; 6) передача местной полиции сведений о лицах, прибывающих в район общества и о выбывших из него; 7) информация полиции о преступлениях, беспорядках и чрезвычайных происшествиях среди поселенцев в районе общества.

Корейские общества и их выборные представители состояли в непосредственном ведении и подчинении городских и уездных полицейских управлений и чинов уездной полиции. Разумеется, выборы в обществах были далеко не демократичными. Выборные лица выдвигались из числа так называемых «благонадежных», т. е. наиболее состоятельных. Ибо классовая дифференциация началась среди корейцев сразу же после переселения к с годами все более углублялась.

При рассмотрении вопроса о правовом положении корейцев в дореволюционной России следует в первую очередь исходить из понимания той политики, которую проводило царское правительство по отношению к национальным меньшинствам.

Представители разных национальностей, населяющих Приморскую область, были далеко не равноправны. В. И. Ленин писал: «Господствующая национальность- великороссы – составляют около 45 процентов всего населения империи. Из каждых 100 жителей свыше 50 принадлежат к «инородцам». И все это громадное население поставлено в условия жизни еще более бесчеловечные, чем условия жизни русского человека» (В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 25, стр. 85).

А в другом месте он писал, что в царской империи большинство населения – 57 проц. – «подвергается национальному угнетению, они не пользуются даже свободой родного языка, их насильственно русифицируют » ( В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 26, стр. 86).

Непрекращавшееся переселение корейцев заставляло царских чиновников уделять определенное внимание корейскому вопросу. В 1888 г. царское правительство заключило с правительством Кореи частное соглашение, согласно которому все корейцы, перешедшие границу до 1884 г. (т. е. до заключения первого торгового договора с Кореей), приобретали право принять русское подданство. В силу ст. 4 пункта II Правил 1888 г., если корейский подданный будет пытаться перейти границу без билета, то русские власти, по расследовании дела, не позволят ему следовать далее и, задержав его, отошлют обратно через границу («Правила для сухопутной торговли с Кореей, заключенные в Сеуле 8 августа 1888 г.». См. тексты договоров в книге «Описание Кореи», ч. 3. СПб., 1900).

Несмотря на эти ограничения, корейские переселенцы продолжали прибывать в Россию. Правовое положение крестьян-переселенцев было неодинаковым. Все корейцы, переселившиеся в Россию, делились на три группы. К первой принадлежали лица, получившие право на русское подданство, т. е. прибывшие сюда до 25 июня 1884 г. Ко второй группе – прибывшие позже, но желавшие принять русское подданство и обязывавшиеся выполнять все гаравила, установленные для первой группы. К третьей группе причислялись корейцы, жившие в России, но не осевшие здесь, а приехавшие на заработки.

Корейцы первой группы на одинаковых основаниях с русскими крестьянами привлекались к исполнению денежных, натуральных и воинских повинностей. Они так же, как и русские наделялись землей из расчета 15 десятин на семью. В 1893 г. они приняли русское подданство (Н. В. Кюнер. Статистико-географический и экономический очерк Кореи, ч. 1. Владивосток, 1912, стр. 257).