Леди Элеонора быстро прочла записку, и с каждой новой строчкой она становилась все более хмурой, это явно свидетельствовало о том, что новости были для нее не благими.

— Иди и вели немедленно собирать экипаж, пришли ко мне прислугу, я еду во дворец. — приказала Элеонора слегка дрожащими губами.

— Как прикажите, леди. — и сделав книксен горничная удалилась.

Не прошло и пары часов, как Элеонора подъехала к дворцу, настроение ее при этом лишь ухудшилось, она не знала чем вызвала гнев короля, но из письма точно поняла, что он ею очень не доволен.

Она вошла в кабинет короля с опущенной головой, в знак смирения даже надела простое темное платье, не забыв, правда при этом выставить напоказ в огромном декольте свою роскошную грудь, на которую король тут же обратил внимание. Но сегодня ей это не помогло, так как его высочество быстро перевел взгляд с груди на листок бумаги у него на столе.

— Ваше высочество, я прибыла, как только узнала о вашем письме… — начала лилейным голоском щебетать Элеонора.

— Как дела в графстве Бурдоро? Ведь теперь им правишь ты, пока твой сын еще ребенок. — сказал король, четко обозначив границы ее правления, что это только до тех пор, пока ребенок мужского пола из семью Марамолли не повзрослеет.

— Все прекрасно, ваше высочество, в графстве мир и порядок. — ответила Элеонора соблазнительно улыбаясь.

— Если у тебя все в порядке, то почему мне на тебе приносят жалобы? — гневно спросил король.

— Ну вы же знаете этих крестьян, ваше величество, они всегда чем-то не довольны. — спокойно сказала графиня, уже поняв о чем будет разговор.

— Крестьяне? Нет, дорогая моя, мне на тебя жалуются графья, говорят, что ты замучила их своими поборами, меняешь старые уклады, заставляешь работать детей, а ведь только второй месяц как ты правишь графством. — укоризненно сказал Зимак Энерей.

— Ваше высочество, так я ж для вас стараюсь. — сказала Элеонора, театрально рухнув на колени возле ног короля.

— Ради меня? Что ты такое несешь? — король не понимал о чем графиня.

— Ваше высочество, но ведь чем больше людей заняты работой, тем больше мы получим сырья, продукции, тем богаче будет ваше королевство. Да и повышенный налог с благородных ведь тоже попросту не пропадет, ведь все в королевскую казну пойдет. — хитро объяснила свои действия Элеонора, которая когда все это вводила, совсем не думала о королевстве в целом, лишь о себе одной.

Король на какое-то время задумался, а потом повернувшись к Элеоноре взял ее двумя пальцами за подбородок и произнес:

— Жаль, что ты не принцесса, я бы на тебе женился, вот моя супруга совсем не заботится о королевстве. Впрочем, о чем это я, нам ведь и так хорошо вместе? — сказал король, и нагнул голову, что бы поцеловать Элеонору.

После некоторого времени безудержной страсти, Зимак одевался в свой камзол, а Элеонора, зашнуровав свой корсет, который выбрала предусмотрительно с застёжкой спереди, обдумывала, как сказать королю о новом плане. Решив, что после доставленного королю удовольствия она может попросить у него одну незначительную мелочь, она произнесла:

— Ваше высочество, я ведь можно сказать сейчас владею всем графством Бурдоро, мой сын, как вы сами сказали еще ребенок, и при этом смею заметить маленький, и вот о чем я подумала, негоже ведь жить семье с таким влиянием в каком-то маленьком графском замке на окраине.

— И что ты хочешь? — спросил король.

— Замок Бурдоро значительно превосходил мой по размерам, и был гораздо более благоприятно расположен, но как вам известно, он был разрушен при довольно странных обстоятельствах, поэтому туда я переехать не могу. И я подумала, может вы позволите мне возвести новый замок. — томным голоском сказала Элеонора, и с замиранием сердца стала ждать решения короля.

— Ты права, нужно возвести новый замок правящий семьи Бурдоро. — вынес свой вердикт Зимак буквально через пару мгновений. — Средства возьми из налогов.

Графиня всегда умела добиваться своего, она брала хитростью, и даже расчетливый король порой попадал на ее удочку, впрочем, ему было совсем безразлично строительство замков и расходы любовницы, он как ядовитая кобра выжидал свою жертву, которая превосходила все куши мира.