— Ленин!

Лундстрем и Унха некоторое время, продираясь сквозь метель, молчали.

За несколько шагов уже нельзя было увидать друг друга, поэтому они шли рядом. С ними третьим был пленный егерь.

«Почему он не пытается удрать? — думал Унха. — На месте солдата я непременно попробовал бы дать стрекача». И он еще сильнее сжимал рукоять револьвера.

Но солдат и не думал удирать; он шел, наклоняясь вперед против ветра всем корпусом. Позади скорей чувствовались, чем виделись, партизаны первой роты, отобранные Унха. Так они продвигались против ветра к казарме, стоявшей в конце деревни.

Унха увидал какую-то темную фигуру, шедшую навстречу.

— Стой! — щелкнул затвор.

Встречный тоже щелкнул затвором, но вовремя успел окликнуть:

— Это не ты, Унха?

— А, это ты, Каллио? Долго же ты был в разведке! А где Инари? Коскинен о нем очень беспокоится.

— Не знаю, куда он девался. Я сам потерял его возле телеграфа. Нас растолкала по сторонам вьюга. Я чуть было не сбился с пути, отыскивая его… Думал, что он уже пришел в штаб.

— Нет, Инари там нет, — сказал озабоченно Лундстрем.

— Инари не может пропасть впустую, — убежденно сказал Каллио. — Я видел его на заломе.

Лундстрем с этим согласился.

Он помнил Инари ныряющим в озеро за винтовками. И ему было жутко даже подумать о том, что Инари может погибнуть.

Почти полчаса продирался небольшой отряд сквозь снежную бурю, прежде чем добрался до казармы.

Шагах в пятидесяти от дома Унха остановил партизан. Они разошлись по сторонам, окружая казарму.

Вайсонен начал уже готовить себе снежный окопчик. Два-три других партизана тоже приготовились к предстоящей драке. Это были те, которые атаковали лесной барак шюцкоровцев.

Лундстрем вместе с пленным егерем поднялся на скользкое крыльцо. В замерзшее окно виден был свет. Значит, там дежурные бодрствуют.

И вдруг Лундстрем слышит тонкий голос скрипки. Из-за дверей, приглушенная, льется мелодия григовской «Песня Сольвейг». «Это, наверное, послышалось мне», — усомнился он.

Невероятно, чтобы темной зимней ночью, когда по уставам всех армий мира полагается спать, в казарме играли на скрипке.

Лундстрем взялся за дверную ручку. Он услышал и сквозь шум холодного ветра, как за спиной у него щелкнуло вразнобой несколько затворов партизанских винтовок.