В последний вечер перед походом все мы задумчиво сидели в гостиной, и вампир решил разрядить обстановку, начав цепляться к словам:

— Варя говорила, что с Лисом к эльфам не пойдёт, — напомнил Ивар, испытующе глянул на меня и спросил: — Что-то изменилось?

Я не то ответила на его вопрос, не то сказала о чём-то своём:

— Лисмуса не так легко оставить здесь и пойти без него, — как раз это я за последние несколько часов обдумала со всех ракурсов и могла утверждать точно.

Ивар встал и приблизился ко мне, обойдя кресло, в котором я устроилась, сбоку. Сейчас точно что-нибудь сморозит, по глазам видно. Я вздохнула: совсем не до его глупых шуток.

— Ну почему же нелегко, очень даже легко: существует снотворное, верёвки… — Ивар чуть наклонился, опершись рукой на подлокотник кресла, и шепнул на ухо: — А ещё можно мокрым полотенцем придушить…на время…несильно… — он отошёл от меня, не дожидаясь реакции, поскольку она была слишком предсказуема, и обратился к Лисмусу: — А я бы хотел, чтобы ты был рядом с ней, когда она увидит своих эльфов — таких красивых и идеальных… — он посмотрел на меня и переспросил: — Они ж тебе нравятся?

Я устало вздохнула, мельком посмотрела на пренебрежительно улыбающегося Лиса, и ответила:

— Ивар, отстань от меня. Завтра тяжёлый день…особенно ночь, — я поднялась с кресла и торопливо покинула комнату, на пороге бросив: — Спокойной ночи. Как знать, может, для кого-то из нас это последняя ночь…

Сказав эту фразу, я поёжилась.