— Они мыслят иначе, и это неинтересно, — пояснил Юрий. — Он может убить нас, и при этом считать, что сделал нам одолжение, ведь жизнь полна лишений и утрат, а он нас от неё освободил!

— Кстати, в этом что-то есть! — встрял Тима, и Доктор метнул на него укоризненный взгляд.

— Не надо держать нас за дураков! — обиделся спасённый, откидывая связанными руками с лица прядь слипшихся волос.

— Можно подумать, вы за них не держите всех остальных! — небрежно бросил Ивар, явно испытывающий к раненому ещё большую неприязнь, чем Юрий.

Связанный покачал головой и приготовился что-то пояснить:

— Да, мы считаем ваши жизненные принципы абсурдными, а вас неадекватными, но мы не… — ему снова не дали высказаться.

На этот раз его перебил Доктор, и речь его была столь пламенной, что я мигом перестала смотреть на незнакомца и уставилась на загоревшиеся яростью голубые глаза:

— Ваши-то принципы — вообще в топку! Тебя бросили свои же, а ты утверждаешь, что они тебя любят! Ты хоть понимаешь, что вообще произошло? Понимаешь, что не мы должны были тащить тебя на себе из огня, а они? Понимаешь, что все мы могли там сгореть из-за того, что у вас какие-то принципы, согласно которым нельзя надеяться на удачу и везение? Но именно благодаря удаче ты сейчас жив! — он хотел презрительно сплюнуть, но передумал, уже спокойней добавив: — Не верил, что вы и вправду такие, пока тебя не встретил! — вздохнул он, и снова заметив меня, а о моём присутствии он, казалось, на время словно позабыл, сказал: — Уйди, пожалуйста!

Но теперь-то уж я уходить не собиралась. Назревал конфликт, и было интересно дослушать до конца, поскольку что-то мне подсказывало, что только так я смогу хоть что-то понять.

Однако про конфликт я погорячилась: серые стальные глаза незнакомца смотрели спокойно, словно это не к нему были обращены гневные речи хозяина дома.

— Уйди, Варя, — чуть тише попросил Юрий повторно, но ответить отказом я не успела.

— Нет, оставайся, — поддержал меня Ивар, поймав на себе неодобрительный взгляд доктора, лукаво улыбнулся и продолжил: — Тут самое интересное пошло, про то, как его бросили свои. А мне вот кстати интересно, тут говорят, что девушка твоя среди них была? — спросил он у человека с явным намерением поиздеваться.

— Была, если это важно, — спокойно выдержал взгляд чёрных глаз мужчина. — Но они меня не бросали!

— Ну да, просто умирать оставили? — саркастически продолжал вампир.

— Да. А по-вашему это одно и то же? — искренне удивился связанный.

— Вообще-то да. Это и есть одно и то же! — возмутилась я, но тут же осеклась под тяжёлым взглядом Юрия.

— Вы не умеете любить, — нагло заявил спасённый, обводя спокойным взглядом всех нас. — А мы умеем. И в той ситуации было самым правильным оставить меня именно по этой причине.

— Я назову это «парадокс любви»! — снова встрял Тима.

Я поглядела на технолога. Его вообще все эти разборки словно не касались. У него было прекрасное расположение духа, и потому от него было мало толку.

Я постаралась понять, что здесь творится. Наиболее вероятный ответ был очевиден:

— Он сумасшедший, да? — тихо спросила я у доктора, кивая на связанного.

— Да нет же! — воскликнул незнакомец, прекрасно меня расслышав и явно не согласившись с моим предположением, отчего пожелал попытаться всё растолковать: — Ну вот представьте себя на моём месте: вы бы хотели, чтобы ваши любимые рисковали собой? Вы бы оценили свою жизнь выше их жизней? Если они вам правда дороги — нет, вы бы не позволили им рисковать! И мои друзья и девушка, зная это, не стали возиться со мной, а ушли. Это правильно. Это намного разумнее, чем поступили вы: кинуться в пекло за незнакомым раненым человеком, который с вероятностью 35 % мог оказаться убийцей и вы бы стали его очередной жертвой, если бы не погибли вместе с ним!

Повисла долгая молчаливая пауза. Каждый обдумывал слова мужчины, а он глядел на меня. Вот почему именно на меня? Потому что я девушка и мне проще доказать свою позицию, запутав софистикой?

Первым нарушил молчание технолог, закончив обдумывать услышанное раньше других.

— Почему 35 %? — задумчиво переспросил Тима.

Я воззрилась на него, как на ненормального, ибо на этот раз он превзошёл себя! А я только начала видеть в нём нормального человека, способного мыслить, принимать решения, рисковать и радоваться победам!

— Что? Из всего бреда, что он сказал, тебя волнует только процент? — удивилась и возмутилась я, хотя раньше мне казалось, что Тимофей уже никогда не сможет удивить меня своими словами.

— Не только… — смутился технолог под моим негодующим взглядом. — Просто почему так много?

— Потому что исходя из теории… — начал было связанный, но Ивар вмешался:

— Я же говорил, он опасен! Поэтому и связан.

— Я не опасен! — запротестовал человек. — Я понимаю, что вы сделали мне добро. И хотя это было глупо, и вы сделали это исключительно из своих странных принципов, я при случае вас отблагодарю, как велят ваши традиции.

— Вот этого-то я и боюсь! — признался доктор. — То, что вы посчитаете благодарностью, может нам дорого обойтись!

— Хорошо, — покорно ответил мужчина, приподнимая руки с колен, будто бы желая защититься от наших нападок. — Могу всё забыть и при следующей встрече вести себя по обстоятельствам без поправки на то, что я вам обязан.

— Нет, такая формулировка мне вообще не нравится, — поморщился Юрий и глубоко задумался.

Ивар как-то хищно и задумчиво смотрел на незнакомца, и становилось понятно, что незнакомцем он был для всех, кроме него. Я наблюдала за ним украдкой, и видела, что он относится к гостю с холодным презрением и ярым желанием сделать ему побольнее своими словами, но пока ничего у него не выходило, и от этого он злился. Ивар даже сейчас был красив и приятен, хоть глаза его испепеляли связанного мужчину.

— Я нашёл выход! — радостно возвестил вампир. — Мы его продадим его товарищам!

Связанный устало закатил глаза: он чувствовал, что разговаривает с не самыми умными людьми.

— Ты же понимаешь, что ты не в доле, ты же его не спасал! — деловито заметил Тимофей.

— Я в доле: идея-то моя! — не согласился вампир. — И как ни посмотри — шикарная! И нам не надо бояться их благодарности — мы будем в расчете, и сплавим этого чудика, как и собирались. Ну, и нажива…так, приятным бонусом!

Ивар был доволен собой. Наверно, ему казалось, что он унизил пленника, напомнив, что нам он никто, но при этом его судьба в наших руках, и лишь от нас зависит, какой она будет. Я с укором посмотрела на вампира: превращать этого незнакомца в живой товар, даже в том смысле, в котором предлагал Ивар, мне казалось неправильным. Даже как-то жалко стало этого мужчину, и очень захотелось узнать, в чём же он так провинился, что мои добродушные Юрий и Ивар смотрят на него колючими взглядами, связали ему руки и посадили в кладовку.

Снова смотрела на его излишне долго. Он мой взгляд давно перехватил и тоже глядел на меня, открыто и уверенно, чуть наклонив голову. У него был замечательный нос: прямой, ровный, с чётким контуром, но при этом мясистый, крупный и выразительный. НЕ люблю я костлявые носы, а этим можно было бы любоваться.

А ещё у него был шрам на левой щеке, довольно заметный, хоть и застарелый. И как я его раньше не заметила, вроде сразу в глаза бросается!

— Так что, продаём? — спросил вампир весёлым голосом, словно он озвучивал этот вопрос на овощном рынке и имел в виду вовсе не человека.

Юрий покачал головой:

— Хочу, чтобы вы знали: это противоречит моим понятиям о бескорыстной помощи людям и взаимовыручке!.. — он посмотрел на мужчину со шрамом, а потом, проследив за его взглядом, устремлённом на меня, и убедившись в чём-то, уверенно сказал: — Так что цену надо назначить не завышенную. Но и не низкую, а то ещё оскорбятся, что мы жизнь их сородича недооценили.

Вампир довольно улыбнулся и деловито кивал ему, соглашаясь:

— Ну это понятно: низкая цена — вообще неинтересно, а если цена будет высока, они могут посчитать, что им выгоднее потратить эти средства на себя, а этот, — Ивар махнул рукой на спасённого, — ещё и радоваться за них будет, и за себя, что не обременил их поиском средств.

— Вы издеваетесь? — устало спросил связанный. — Мы не так ценим деньги, как вы. И мы не идиоты. Хотите выкуп — будет вам выкуп.

Кажется, его ничуть не расстроило, что с ним обойдутся, как с найденной вещью, которую возвращают за вознаграждение. Я отвернулась от него.

— Отлично! — потёр руки вампир.

Юрий, ещё немного поколебавшись, обратился к пленнику:

— Назови своё имя, и я пойду попробую уговорить эту пернатую бестолочь Нертось отнести твоим письмо.

— Лис… Лисмус, — представился связанный.

Имя вполне ему подходило, хоть этим он был обязан не цвету волос, ибо они были тёмно-русые, а своему носу, в меру длинному, но плавно расширяющемуся от переносицы к крыльям.

Ивар был доволен собой и своей идеей, но как позже выяснилось, довольство это было помножено на лёгкое предвкушение маленькой мести.

— О, если вы закончили, то можно я… — он замялся, потом глянул на меня и, лукаво подмигнув, сказал: — А вот и случай, я же говорил, что выдастся!

Я даже не успела припомнить, когда и что он говорил про случай, как Ивар стремительно преодолел несколько шагов до дивана, на котором сидел мужчина. Он оказался прямо перед ним, гаденько ухмыльнулся, глядя в глаза задравшему голову Лису, а после резко и с силой ударил связанного кулаком по лицу. Я вздрогнула от неожиданности и растерянно захлопала ресницами. Спасённый дернулся, откидываясь спиной на спинку дивана, и из прекрасного носа его потекла струйка крови, при виде которой вампир повёл свои ничем не примечательным носом, тут же обмяк и сполз бы на пол, но предусмотрительный Доктор подхватил его под руки. Я тупо смотрела широко распахнутыми глазами, не зная, что предпринять и чему из всего увиденного удивляться больше: поведению Ивара или тому, что кроме меня этому поведению, казалось, никто не удивился.