Художник Спасский И. П.

Художник Спасский И. П.

Узенькое оконце пропускало в келью совсем немного света. Старик подслеповато щурился, с трудом разбирая выцветшие строчки. Совсем ветхой стала книга, давно пора бы перебелить ее на чистых листах пергамента,[1] да все руки не доходили. Смутные наступили времена: то князья между собой воюют, то смерды бунтуют, то степняки набегают из Дикого Поля на порубежные деревни. Не случалось подобного при первых киевских князьях, Олеге Вещем и Игоре Старом. И при князе-витязе Святославе не было. Сам походами в дальние земли ходил, а на Руси было тихо. Древние сказания нынешним князьям как бы в укор, а кто укоры любит? Давненько никто не заказывал списки со старой летописи. А тут вдруг счастье привалило: приехал в монастырь молодой переяславский князь Владимир Мономах, попросил для себя летопись с самого начала переписать. И смышленого отрока прислал, разумеющего книжную науку. Сам-то летописец дряхлым стал, пальцы дрожат, гусиное перо не слушается, а переписать книгу — труд великий.

Так и работали вдвоем. Летописец медленно диктовал, сверяясь со старым списком, а отрок проворно вычерчивал на пергаменте черные квадратные буковки, словно бусинки нанизывал на нитку.

За полтора месяца переписали всю старину, от сотворения мира до княгини Ольги. Сегодня о князе Святославе рассказ.

— «Когда князь Святослав вырос и возмужал, — нараспев читал старец, — стал он собирать много воинов храбрых. И легко ходил в походах, как пардус,[2] и много воевал. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко порезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел. Не имел он и шатра, но спал, подстелив потник, с седлом в головах. Такими же были и все прочие воины его. И посылал в иные земли со словами: «Иду на вы!»

Отрок положил гусиное перо, пошевелил занемевшими пальцами.

— Пиши, пиши, — несердито поторопил старик, — зимний день короток!

— Пишу, отче!

— «В лето шесть тысяч четыреста семьдесят третье[3] пошел Святослав в землю вятичей и спросил: «Кому дань даете?» И сказали вятичи: «Хазарам…»

Летописец замолчал, пододвинул книгу ближе к свету.

— Что еще писать о земле вятичей? — поднял голову отрок.

— Ничего больше в старом списке нет, и ты не пиши, — помедлив, ответил летописец. — Но старики вспоминали, что будто бы так было…