Дело без потехи — больная голова

Печи успели просушить до морозов, и тиглей нужного размера наделали с запасом. По поводу печей шибко с Лу ругался — совсем человек не привык экономить топливо, ему главное температуру в печи дать, а какими затратами она будет достигнута и дела нет. Тут ведь какая проблема, само дерево просто сгорая в притоке наружного воздуха требуемую температуру для выплавки меди ни за что не даст, поэтому в печи организуется как бы две топки, в одной топливо сгорает в избытке кислорода и сильно прогревает воздух, а уже подгребая образовавшиеся угли во вторую топку и добавляя дров в первую происходит нагрев до нужной температуры. При такой схеме дрова в топке полностью сгореть не успевают, потому как очень трудно держать оптимальный режим и часть топлива в виде продуктов возгонки просто вышвыривается в трубу. А если учесть, что при этом раскаленные газы тоже не используются, получается более чем расточительно. Это в будущем вынуждены обращать внимание на рациональное использование топливных ресурсов, так как цена на них очень высока, а сейчас люди просто не понимают, кому нужна эта экономия, им кажется, что если мало температуры, то достаточно напихать больше дров в печку и все будет хорошо. Не будет, это 'больше' просто вылетит в трубу, не решив задачу, да и где потом эти дрова брать. Ладно сейчас вокруг Иркутска леса более чем, и вопрос не в том, чтобы его сохранить, а в том чтобы от него избавиться, но будущее не за горами, пройдет лет двадцать и рубка леса уйдет в верховья рек, откуда будут сплавлять плоты. И к существующим затратам щедро прибавятся расходы на доставку топлива. А следом обмеление рек и изменение климата, хотя честно скажу, он и сейчас здесь довольно мерзкий. В конечном итоге моя точка зрения победила, правда пришлось трубу делать на две сажени выше, но это впоследствии окупится с лихвой. При первом пробном запуске печи убедились, что схема с предварительным прогревом поступающего через теплообменник воздуха, очень эффективна, на малом объеме дров получили малиновый цвет тигля, а это где-то под тысячу градусов, еще чуток и получим требуемые тысяча сто. Достичь тысячу четыреста, необходимые для избавления исходного сырья от серы можно будет уже с помощью добавки древесного угля, но это потом, сейчас нас интересует плавка меди, и получение медного проката.

Кстати, прокатный стан у нас тоже изготовлен, только станом я его назвал в шутку, на самом деле это два стальных валка, диаметром восемьдесят миллиметров и длинной сто пятьдесят и к обоим валкам приделано по большому штурвалу. Думал этого будет достаточно чтобы раскатать медный пруток в лист примерно двух метровой длинны, из которого и будет изготавливаться корпус самовара, делать корпус цельнотянутый мне показалось слишком нудным процессом, гораздо проще его спаять — медь как-никак. Как потом оказалось, плохо я учил сопромат, примерно раза в три хуже, чем было надобно, усилия на валках оказались такие, что провернуть их через штурвал могли только очень сильные мужики. А катать нагретую медь не получалось, слишком узким оказался диапазон температур, при недогреве, как и при перегреве, медь становилась хрупкой, лист получался с трещинами, и в результате все снова отправлялось на переплавку. Гораздо проще оказалось делать промежуточный отжиг, хоть и приходилось 'отпускать' полосы по нескольку раз.

Дальнейшую работу свалил на Лу, пусть отрабатывает свое китайское происхождение, у меня были другие заботы, смолокурня и выделка поташа требовали постоянного контроля. Казалось бы, с поташом какая проблема, жги траву и ветки, да промывай потом золу, ан нет, если просто жечь ветки в кострах шиш нужное количество золы получишь, все вместе с дымом улетит в пространство. Тут надо жечь сырье медленно и печально, не допуская сильного открытого огня, так и тлеют потихоньку кучки по вырубкам, а между ними лениво перемещаются пара работников, поддерживающих технологический процесс. Получившийся после промывания золы щелок отфильтровывали в огромные бочки, куба на два объемом и уже из них после выпадения в осадок прочей гадости выпаривали. В общем-то никакой прогрессивной технологии в этот процесс я не привнес, да и какой там может быть прогресс, все просто, почти каждая семья для своих нужд получала щелок в необходимом количестве. Но вот последнюю стадию выпаривания мне удалось резко ускорить, и сделать ее относительно дешевой. При выработке древесного угля, большое количество тепла просто выбрасывалось в атмосферу, вот это тепло мне и удалось приспособить. Была сделана довольно-таки высокая башня, примерно с метр диаметром в верхней части, и в эту башню снизу выходили горячие газы, а сверху разбрызгивался щелок, пока капля летела сверху, она испарялась и вниз уже прилетала уже меленькая гранула поташа. Должен сказать, что хотя сам процесс выглядит довольно просто, подводных камней хватает: то дымовые газу идут с изрядной долей золы; то раскаленный поток закручивает так, что распыленный щелок отбрасывает на стенки башни и дальше он стекает вниз, оставляя по пути выступившие кристаллы поташа; то скорость газов такова, что готовый поташ начинает выносить наружу. Но все-таки процесс был отлажен и поташ пошел, а издержки на его добычу оказались значительно меньше, чем у конкурентов. Кстати, издержки на производство древесного угля тоже нас порадовали. Казалось бы теперь живи да радуйся, но нет, возникла другая серьезная проблема — куда девать избыток смолы, дегтя и прочих побочных продуктов? Пока проблема решалась просто, когда поняли, что серьезно затоварились, просто завернули поток продуктов возгонки древесины в топку, создавая дополнительную экономию дров, но моя жаба после этого проснулась и не давала мне элементарно спать. Чтобы все-таки наладить сбыт продукции требовалось применить технологию конкурентной борьбы из двадцатого века, т. е. обрушить устоявшиеся цены и разорить конкурентов. Однако к такому я был еще не готов, Федоров, мой основной конкурент, не просто так стал практически монополистом в производстве смолы и прочей скипидарной продукции в Иркутске, за ним стоит несколько казацких семей, в случае особенно наглого моего поведения могут и наехать не по-детски. Придется действовать осторожно, и вытеснять конкурентов постепенно, используя в качестве прикрытия купцов. И первым таким прикрытием для меня стал купец Гандыба Иван Федорович.

Вообще интересная фамилия у купца, услышав ее, я представлял себе человека если и не огромных размеров с устрашающей внешностью, то близко к этому, однако в очередной раз произошел разрыв шаблона. В объеме, имеется ввиду диаметр, купец выглядел весьма солидно, ничего не поделаешь, статус, а вот ростом, ликом и голосом подкачал, этакий колобок бородатый с тонким голоском, близким к фальцету. И как он купцом в первом поколении стал? Стоит задуматься, раз внешностью не вышел, значит деловые качества на высоте, в чем я имел возможность убедиться.

Гандыба встретил меня без предвзятости, хотя вообще удивительно, что он решил выслушать мальца, но видимо слава о моей удаче уже успела достигнуть его ушей:

— Ну, рассказывай чего пришел? — Отложил он в сторону какой-то свиток.

Так, так, а ведь знаю я, что купец, несмотря на удачливость, малограмотный, читать-то записи своих приказчиков он еще худо-бедно может, а вот свитки читать увольте, уж больно там язык мудреный. И не то, чтобы буквы незнакомы, а так накручено и наверчено в витиеватых выражениях, что раз пять прочитать одно и то же приходится, чтобы разобраться в этих деепричастных оборотах, о чем речь ведется. Рисуется мужик, и было бы перед кем.

Вот за что уважаю этого купца, так это за то, что ему для ведения дел возраст не помеха. Нет, уважения в его словах в мой адрес ни капли не нашел, но в том что касается бизнеса все очень четко и предметно. Торговались с ним долго, вроде бы уже все договорились и уже готовы ударить по рукам, но тут всплывает новый нюанс и снова идет торг. В конечном итоге сговорились, пристроил я всю свою побочную продукцию с довольно значительной скидкой, причем деньги в расчете не упоминались, все шло на уровне товарного обмена. Придется организовывать свой магазин, где свои же работники смогут отовариваться по льготным ценам, под запись. Вот он привет из будущего, пахнуло временами товарного дефицита в бывшем-будущем Советском Союзе, только ситуация иная, там деньги были, зато на них мало чего можно было купить, а здесь есть чего купить, а вот с деньгами напряг, хоть сам печатай. А может быть и напечатаю некий суррогат денег, вроде тех же талонов. Так или иначе, в результате расстались жутко довольные друг дружкой, а уходя, намекнул, что после праздников возможно снова заявлюсь к нему с некоторыми деловыми предложениями, от которых он если и сможет отказаться, то с превеликим трудом. Гандыба на такое мое выступление только посмеялся, мол, шутку твою оценил. Ага, как же, шутка, он теперь ночи спать не будет, и так и этак начнет прикидывать, о чем это я, потом сам трясти меня станет.

Со смальтой у монахов пока чего-то там не получалось, то ли не могли температуру хорошую долго держать, то ли с составом намудрили, так или иначе, но вскоре меня снова выдернули в Вознесенский монастырь, для предъявления претензий. Хотя чего там предъявлять, все было заранее показано Залепину. Федора я нашел у печи, он в очередной раз пытался получить в тигле стекло, причем технологию получения стекла он выбрал двухступенчатую, это когда сначала получаем в тигле чушку смеси стекла с присадками, потом отбиваем от этой чушки наиболее чистую часть, а дальше вновь перемалываем это стекло с нужными присадками и снова плавим. Все бы ничего, но печь Федор сделал, без предварительного прогрева воздуха и, несмотря на применение в конце плавки древесного угля, долго держать стабильную температуру он был не в состоянии. Вот, о чем я раньше и говорил, попытка решить проблему в лоб привела только к огромному расходу дров и древесного угля. Стекло у него получалось неоднородным, с пузырями и скалывалось после формования толстых блинов как угодно, но совсем не так как нужно было мастеру.