— Все одиннадцать получили своё, — жестко усмехнулась Марта, не сводя пистолета со стоящих Френка и Сивиллы. — И никто не подумал на двух невинных подружек…

Джулии стало на миг дурно, когда она представила себе, что могли сделать эти женщины с насильниками.

— А Патриция Максвелл, то есть писательница с псевдонимом Дженнифер Блейк, и не знает, что послужила толчком для изнасилования. Ну да ничего, мы и до неё в свое время доберемся. Благо, что нашли её дом в Луизиане, — хмыкнула София.

— Но мы же не виноваты… — пролепетала Сивилла. — Это какое-то повреждение мозга было у самих ребят. Неужели авторы должны писать только о цветочках и бабочках? Мы тогда…

— Заткнись, шлюшка, — оборвала её София. — Ты тоже испытала «ласку» Билла. Скажи, понравилось? Всё было так, как настрочила в своих книгах? Испытала «семикратный оргазм»?

— Нет, — Сивилла склонила голову.

— Зато ты перестала писать об изнасилованиях, когда поняла, что это никакой не кайф, а одна сплошная боль. Ты испытала на своей шкуре и больше вряд ли станешь писать подобное. А ты, Джулия?

— Иди ты в задницу, мелкая дрянь. Ты отлично похохотала, пока я старалась написать что-либо про этого ублюдка, — Джулия кивнула на стоящего Билла. — И ведь как натурально играла, я даже всплакнула по тебе.

— Я видела. Ты тоже хорошо разыграла свою ярость, но я-то мастер, а ты всего лишь любительница.

— Какая же ты всё-таки сволочь, — сплюнула Джулия.

— Если бы ты сломалась, то просто бы уснула и тебя выбросили на одной из улиц Бруклина. Да, пробежалась бы голенькой по кварталу, но ничего бы не случилось. И я ещё не закончила перечисление ваших грехов. Своими мерзкими книгами вы заставляли женщин поверить, что изнасилование — это нормально. Трахнет её на улице какой-нибудь бухой бомж, а ваша читательница подумает, что всё в порядке вещей (ведь у любимой писательницы Грегори трахнул Сюзанну, а та его простила и в финале обрела счастье), и не пойдет в полицию. А бухой бомж трахнет вторую, третью, переключится на детей…

— Ты всё это напрасно накручиваешь. Я ничего такого не хотела… — ответила Джулия.

— Не хотела? Да, может, и не хотела, но получается именно так. Вы пишете про изнасилования и любовь после них, а женщины принимают это за чистую монету. Вместо того, чтобы вырвать яйца мужа-ублюдка, который живого места не оставляет на женщине каждый выходной, та читает книги и сочувствует героиням. Ещё бы, там у них хуже дела обстоят, но героини же любят… Они же в конце концов меняют натуру насильника и тот становится примерным семьянином.

— И что? Это выбор женщины, — упрямо сказала Джулия. — Я лишь будила их эротические фантазии. А ваши слова словно упали изо рта поборников морали, я уже слышала такое не раз.

София только вздохнула. Она посмотрела на Марту тем взглядом, каким взрослые перекидываются, когда не получается объяснить ребенку прописную истину.

— Ты так ничего и не поняла. Даже Сивилла успела понять, а ты всё упрямишься. Ты мастерски владеешь словом — я читала твою сказку о принцессе, но ты продала мастерство темным силам. Да, они платят больше, но платят не за твои книги, а за души читателей. И за эти души ты получаешь самый мизер, — сказала София.

— Это всё неправда, — вставил своё слово Френк. — Джулии писали благодарственные письма за чувственные книги. Она ничего плохого не хотела.

— А ты мог бы и помолчать, Френки-бой. Она видела наши с тобой приключения. Надеюсь, ей понравилась поза на диване, — Марта со скучающим видом начала переводить ствол пистолета с Сивиллына Френка. — Мы заболтались. Пора заканчивать этот спектакль и уходить. Кого бы из вас первого застрелить? А! Мы дадим выбор Джулии. Бедняжечка Джулия, скажи — кого из этих двоих пришить первым? Мужа-изменщика или одну из нашей банды?

Марта улыбалась. Её явно забавляла сложившаяся ситуация.

— Я успею вспороть вену вашему трахарю, — ответила Джулия.

— Да хоть сейчас это делай, он нам больше и не нужен. Таких идиотов мы ещё с десяток найдем, — сказала София.

— Я люблю своих королев, — вымолвил Билл.

— А королевам уже надоел их король. Пусть тебя убьет эта королева, а мы посмотрим? — предложила Марта. — А потом я застрелю этих троих людей и вложу пистолет тебе в руку. Умри по-королевски, Какун Билли.

— Король очень любит своих королев. За что вы так со мной?

Джулия заметила, как по худой щеке Билла прокатилась слеза. На миг она ощутила жалость к этой игрушке двух (трех?) женщин. Но миг прошел, и она снова была готова воткнуть осколок в кожу под горлом. Нельзя расслабляться — они могут блефовать.

— Итак, кого ты выберешь, Джули? — Марта снова улыбнулась. — Я считаю до трёх. Раз.

Френк и Сивилла с ужасом уставились на Джулию.

— Два, — проговорила Марта. — Кто же это будет, Джули? Шлюшка, которая трахнула твоего мужа, или сам муж, который трахал всех, кто ему только подмигнет?

Повисла тишина. Джулия не знала, что ей и думать. Всё равно выхода нет. Мысли кончились. Время шло.

— Леди, я бы на вашем месте опустил пистолет, — раздался задыхающийся голос из коридора.