Валерка из аэропорта
А вот еще одна история — про друзей никудышных. Была уже середина сентября, но в Ташкенте и в сентябре жара. Наш «ТУ-104» подрулил к огромному зданию Ташкентского аэропорта ранним утром в воскресенье.
Через два часа мне надо было садиться в другой самолет и лететь дальше. Вот за эти два часа я и познакомился сначала с Валеркой Макеевым, а потом с одним из его друзей.
Босой, в серых штанах, белобрысый Валерка бродил по аэропорту. Рубашка на Валерке казалась недавно выстиранной, но, несмотря на это, по ней шли странные рыжие разводы.
— Сам стирал? — спросил я Валерку.
— Са-ам, — застенчиво протянул он, оглядывая рубашку. — А что?
— Оно и видно.
— В арыке стирал.
— Молодец.
Так мы познакомились и я узнал, что моему новому знакомому почти десять лет, что живет он с мамой «во-он там» (Валерка показал рукой на маленькие домики, которые теснились на краю летного поля) и что он, Валерка Макеев, «Валерка из аэропорта», как его называют товарищи, несмотря на свой солидный возраст, еще не учится. Он никогда в жизни не держал в руках ни букваря, ни тетрадки, не макал перо в чернильницу-непроливайку, не чертил палочки и кружочки на трех косых линейках, не считал, сколько будет, «если к десяти прибавить два».
Сначала я подумал, что Валерка врет. Так, прикидывается дурачком. Бывают такие ребята — выдумщики. В одну минуту они наговорят вам с три короба про свою «ужасную жизнь», и не для какой-нибудь особой цели, а просто так, ради интереса. Где это видано, чтобы человеку было почти десять лет, а он еще в школу не ходит?!
Но потом выяснилось, что мальчишка действительно не учится.
Валерка, как я уже говорил, живет с мамой. Мама его очень больна.
— Вырасту — доктором стану и мамку вылечу, — сказал мне Валерка.
— Как же ты станешь врачом, если в школу не ходишь? На врача знаешь сколько учиться надо?
Валерка сначала ничего не ответил. А потом, поводив по пыли черной от грязи ногой, вспомнил:
— А я уже некоторые буквы выучил: а, б, в, г, д, е…
И я понял, как ему хочется учиться. Но что делать? Мама не пускает его в школу, она не хочет оставаться дома одна. Да Валерка и сам боится уходить надолго.
— А вдруг мамка помрет без меня?
Вот какая трудная жизнь получилась у Валерки. Но нельзя же оставлять человека в беде. Как назло, было воскресенье и школа, та самая, куда Валерка должен по утрам бегать с портфелем в руках, закрыта… А время идет. Вот-вот диктор объявит на двух языках — узбекском и русском, — что самолет отправляется.
И я подумал: ведь есть же у Валерки товарищи! Среди них наверняка есть пионеры! Они обязаны помогать, они помогут человеку.
Леня Дмитриенко появился, как нарочно, как будто знал, что мне нужен кто-нибудь из Валеркиных друзей. Леня живет далеко от аэропорта, но почти каждый день приходит сюда, и Валерка проводит его тайными дорогами на летное поле, к самолетам, куда не то что детям — посторонним взрослым вход запрещен. Мы познакомились, и я сразу спросил Леню, знает ли он о Валеркиной беде.
Оказалось, что этот самый Леня Дмитриенко, семиклассник, даже не знал, что Валерка не ходит в школу.
— Как же это? — удивился я.
— Так ведь я не здесь живу. Я сюда только иногда прихожу, — спокойно объяснил Леня.
Очень хороший пионер Леня Дмитриенко. Он подробно рассказал мне, какая у них школа, и как он занимается в авиамодельном кружке, и как интересно работает у них пионерский патруль.
Честно говоря, я очень рассердился.
— Какой ты, — говорю, — пионер и что толку в твоих патрулях, если вот человек не учится, а ты и не знаешь?
— А если б знал — что же я мог сделать?!
— Как — что? Сходить в школу, где должен учиться Валерка, пойти к комсомольцам аэропорта, к начальнику аэропорта, рассказать им про Валерку, попросить, чтоб помогли ему.
Леня помолчал, а потом сказал:
— Хочешь, Валерка, я тебя французскому языку буду учить?
Ну что ты с ним будешь делать?! К чему Валерке сейчас французский, если он и по-русски-то слова прочитать не может, фамилии своей никогда в жизни не писал!
…Мы договорились с Леней и с комсомолками аэропорта, что они завтра же, в понедельник, определят Валерия Макеева в школу, помогут ему и его маме устроить свою жизнь так, чтобы мальчик начал учиться.
Надо помогать товарищу в беде — этот закон все знают. И все-таки иногда случается, что человек остается один на один с бедой. А друзья? Тот готов помочь, да не знает как. У другого недостает мужества вступиться за обиженного. У третьего не хватает настойчивости.
Но потому беда и зовется бедой, что с ней не сразу справишься. Надо стучаться во все двери, требовать, доказывать. Конечно, боязно. Вдруг не пустят? Вдруг прогонят? Вдруг скажут: «А тебе какое дело?»
Но раз товарищ в беде, ты не можешь струсить, отступить. Надо добиваться своего!