1. Следуй за мной

1. Следуй за мной

г.Бломан, 100 м

Горы, снег, солнце, камни, солнце, снег. Перед глазами Медведева вспыхивали огненные взрывы, один кадр сменялся другим — снег, солнце, горы, спина бегущего человека. Медведев цеплялся взглядом за широкую спину в красной куртке, как за единственную реальность, в которую верил, но через секунду терял её из виду и окунался в бездонное арктическое небо, невыносимо голубое. Его пронзительная голубизна вливалась в глаза так мощно, что он жмурился, но и сквозь веки продолжал видеть и небо, и снег, и горы. Карусель набирала скорость, но в один момент прекратилась, остановилась на картинке с лицом Ларса, и Медведев смог вздохнуть полной грудью и разжать сведённые челюсти:

— Ларс, где мы?

— Мы идём к сейду. Тебе стало плохо, ты упал в снег.

— Что такое сейд?

— Разве ты не помнишь? Я заколол у сейда белую важенку в тот день, когда на небе появилось солнце.

— Я не помню.

Ларс ещё ниже склонился над лежащим человеком, пытаясь оценить его состояние. Приподнял за плечи и помог подняться. Подал лыжные палки:

— Алекс, мы должны забраться на эту гору. Иди за мной.

Александр услышал, кивнул. И двинулся по лыжне, которую прокладывал саам.

***

Впервые Медведев увидел Ларса второго января в Тромсё, на причале у пришвартованной «Саги». Очень высокий парень, на полголовы выше него самого. Светлая шапка буйных мелких кудрей, голубые глаза — типичный викинг из Северной Норвегии. Парень представился на ломаном английском:

— Привет! Я матрос Ларс Нила Хиванд. А ты наш новый русский штурман? Добро пожаловать! Дядя Анте говорил, ты работал на больших траулерах, где за раз можно сто тонн рыбы поднять. Это правда?

Молодого Ларса интересовали подробности вылова рыбы на больших автономных траулерах, и он явно хотел получить сведения из первых рук.

— Да, я ваш новый штурман. Александр Медведев, — он пожал крупную ладонь в рукавице. — Я всё тебе расскажу, но позже. Капитан Анте Нюсто здесь?

— Ага, здесь. Боцман Йохан тоже на месте, а трое матросов пошли в магазин за пивом. Мы все ждали тебя.

***

Маленький рыболовный траулер Анте Нюсто был оснащён всем необходимым. Экипаж из семи человек располагался в пяти каютах: капитан, штурман и боцман — в одноместных, а четверо матросов — по двое в двухместных. Туалет, душевая, небольшой камбуз, совмещённый с кают-компанией, и каптёрка, где хранились продукты, — вот и все помещения, обеспечивающие комфорт экипажа.

Вышли в море в шесть часов утра. Рассвета не ждали: в этих широтах первый рассвет после двухмесячной полярной ночи случался в конце января, когда солнце вставало над горами на несколько кратких мгновений.

Море было спокойным, небо — звёздным. Медведев сидел рядом с капитаном в тёмной ходовой рубке, они пили крепкий кофе и негромко разговаривали. Они случайно познакомились несколько лет назад, когда Анте приезжал в Мурманск по делам, и с тех пор поддерживали приятельские отношения. Узнав, что Александр уволился с автономного траулера, Анте, недолго думая, позвал его в Норвегию — на зимнюю тресковую путину. Тот согласился. Других предложений у него всё равно не было: ему хоть и разрешили уволиться по собственному, но все в Мурманске знали, что причиной ухода с хорошего места послужило пьянство. В той или иной мере злоупотребляли почти все рыбаки, но Медведев в последний год совсем сдал. Крюинговые компании вычеркнули его из своих списков.

Это из-за развода — Медведев развёлся в прошлом году. Он долго пытался сохранить брак, пробуя всё новые и новые психологические приёмы, о которых читал в интернете, но ничего не помогало. Было в их супружестве что-то изначально неправильное, словно кривой острый камень в кладке фундамента, который нарушал всю архитектуру постройки. Здание шло трещинами, заваливалось на один бок, крыша грозила обрушиться — и Александр не удивился, когда прошлым летом, душным, жарким мурманским летом, его жена пошла в ЗАГС и написала заявление о разводе. Детей у них за десять лет не случилось, и это тоже было причиной. Или следствием… Он лежал тогда на диване в гостиной, пытаясь спастись от раскалённого солнца на ночном небе, и всё ворочал и ворочал в голове тяжёлые думы. Он никогда особенно не любил жену и не скучал по ней, уходя в море на долгие месяцы, но мысль о том, что он женат, что у него есть дом и он нормальный мужчина, странным образом его грела.

«Я видела журнал в твоём компьютере, я не хочу жить с таким уродом!» — сказала жена перед разводом. Медведев хотел открыть ноутбук и посмотреть, чем так впечатлилась супруга, но в тот момент он был трезв и ему не хватило куража для новой ссоры. Да, возможно, в журнале сохранились следы его преступлений против нравственности и брака. Медведев не хотел, не находил в себе сил обсуждать это с женой. Поэтому он покидал вещи в багажник и переехал в съёмную квартиру, где в одиночестве бухал до Нового года. А потом проспался и поехал в Тромсё к Анте Нюсто.

***

г.Бломан, 200 м

— Алекс, привал!

Ларс видел, как заострилось лицо Александра. Его выдающийся нос выглядел костистым, щёки, покрытые чёрной густой щетиной, ввалились и казались бледными даже под свежим загаром. Тяжёлое дыхание, расфокусированный взгляд. Пятеро рыбаков, оставшиеся на траулере в бухте острова Сёр-Квалёй, тоже чувствовали себя плохо. Один лишь Ларс испытывал необъяснимый прилив сил.

Ещё утром, когда в зените бушевало алое, как кровь, северное сияние, а капитан Анте обнаружил, что вышли из строя навигационные приборы и спутниковый телефон, Ларс вдруг задышал полной грудью. Он и раньше дышал полной грудью, но что-то в нём изменилось: он ощущал каждой клеточкой своего тела свободу, радость и невиданную силу. Словно он жил скованный по рукам и ногам, а теперь путы спали, и он стал свободным. Он не мог никому это объяснить, никто бы не понял. Он наслаждался своим состоянием, робко пробуя по-новому дышать, видеть, слышать, чувствовать.

Когда капитан с помощью компаса и старых навигационных карт привел траулер к острову Венгсо, все увидели, что там нет больше ни рыбного завода, ни посёлка, ни пристани. Мир казался нетронутым и диким, как в день сотворения. Ларс вызвался подняться на Бломан, возвышавшийся на соседнем островке Сёр-Квалёй. Саамы с древних времён почитали эту гору, а Ларс был саамом. Он часто ходил к каменному сейду, стоявшему чуть пониже вершины у небольшого прозрачного озерца. Оттуда, с вершины Бломана, открывался вид на всю провинцию Тромсё. Можно было осмотреться и ответить на вопрос капитана: «Где, чёрт возьми, все люди?»

Медведев решил идти в гору вместе с Ларсом, и никто не смог его отговорить. Конец марта — плохое время для прогулки к вершине Бломана: слишком много снега, солнца и штормового ветра. На лыжах возможно подняться только до первой седловины, а дальше придётся идти пешком по крутому восточному склону. Ларс пытался спорить с русским, но тот, несмотря на ухудшающееся самочувствие, стоял на своём: «Я должен за тобой присмотреть».

Он должен присмотреть.

***

Меньше трёх месяцев назад Ларс и подумать не мог, что так сблизится с русским штурманом, хотя знал, что тяжёлая рыбацкая работа быстро сводит людей. В тот день, когда команда вытащила из чёрной воды первый в сезоне трал и жирная треска тяжело посыпалась в трюмы, Ларс пришёл в ходовую рубку к Александру с миской жареных тресковых языков. Тот с благодарностью её принял:

— Спасибо, Ларс. У вас, у викингов, это самая вкусная еда. Настоящий деликатес. Вы там в трюме закончили рыбу укладывать?

— Закончили, больше трёх тонн пересыпали льдом, ребята пошли отдыхать. И, между прочим, я саам, а не викинг.

Ларс поймал на себе недоумевающий взгляд и сообразил, что он со своими светлыми кудрями и внушительным ростом не похож на типичного саама. Саамы обычно пониже, посмуглее и поскуластее. Ларс уселся в свободное кресло и пояснил:

— Нойд сказал, что во время моего зачатия на дом родителей упал сполох северного сияния, поэтому я таким и получился.

— Нойд — это кто?

— Это шаман. Колдун, предсказатель, доктор... Посредник между людьми и духами.

— И он сказал, что ты такой здоровый блондин из-за северного сияния?

— Ага, этим сполохом меня духи пометили.

— Для чего пометили?

— Я не знаю, нойд не сказал, — Ларс раскачивался в кресле, вглядываясь в непроницаемую темноту за окном.

В рубке тоже было темно, только зеленоватый свет от мерцающего экрана радара падал на лица.

— Ларс, сколько тебе лет? Ты учился в школе?

Ему было двадцать лет, и, конечно же, Ларс учился в школе. Начальная — в родной деревне на берегу Норвежского моря, где жили морские саамы. Маленький класс для детей всех возрастов, преподавание на саамском, обучение традиционным ремёслам.

Средняя школа — в Тромсё. Ларс упрямился и не хотел покидать деревню, но родители договорились с городскими родственниками, и ему пришлось уехать. Все выходные и каникулы он проводил в родительском доме, помогая с оленями и на рыбалке, а в свободное время много и с удовольствием возился с младшими братьями и сёстрами. Возможности крупного города, динамика современной жизни и молодежные развлечения его не привлекали.

Через шесть лет Ларс закончил школу и вернулся в деревню. Уже в шестнадцать он был самым высоким и крупным мужчиной в округе, и тогда же встал вопрос о женитьбе. Мало кто из саамских девушек, тёмненьких, скуластых, отказался бы выйти за голубоглазого красавца, к тому же скромного и трудолюбивого, но Ларс проявил неожиданную строптивость и наотрез отказался жениться. Нойд, к удивлению многих, поддержал парня, поэтому родители оставили сына в покое и приняли как взрослого члена семьи. В душу не лезли, ни на чём не настаивали, просто включили в круговорот обычных саамских забот — уход за оленями, охота, рыбалка, бесконечное вяление трески на жердях.

У нойда были свои причины поддержать Ларса: он видел, что парень живёт в этом мире только наполовину. Какая-то часть его сущности с детства обитала в другом месте — там, где сполохи северного сияния падали на крыши домов и могли их поджечь, где маленькие хитрые чакли прятали в расселинах скал красивые камешки, а старые легенды превращались в новую реальность. Мальчишка с детских лет был открыт всему, что происходило вокруг него, он всматривался и вслушивался в горы и море, в деревья и камни. Он чувствовал движение солнца даже тогда, когда оно месяцами не поднималось на небо. Он разговаривал с животными, птицами и рыбами, и порой нойду казалось, что те отвечают ему. Нойд видел то, чего не могли видеть люди, — Ларс так и не повзрослел душой, он жил в своём особенном мире, и нойд хотел дать ему время, как можно больше времени, чтобы эта душа исполнила то, что ей предназначено. В чём бы это предназначение ни заключалось.

А пока Ларс ловил треску на траулере своего дяди. Он вместе с другими матросами вымётывал в море трал — длинный конусообразный мешок из сетки, который на двух стальных тросах медленно тащился под водой, собирая рыбу. Во время траления можно было немного передохнуть, а когда трал вытаскивали, вся команда, за исключением того, кто в данный момент управлял судном, — а это был или сам капитан, или штурман, — принималась за обработку рыбы. Её нужно было раскладывать на поддонах, пересыпая колотым льдом — тяжёлый физический труд в суровых условиях. Несколько коротких часов отдыха, пока очередной трал наполняется треской в глубине морских вод, — и всё начинается сначала. Чем больше рыбы они выловят и сдадут на рыбзавод, тем больше денег они получат в конце апреля, когда закончится путина.

Ларса не пугала трудная работа, он был здоров, силён и привычен к рыбной ловле. Он находил время не только поспать, но и приготовить горячей еды вместо замороженных полуфабрикатов, которыми обычно питались на судне. Или нажарить тресковых языков, любимое блюдо северных рыбаков. Или достать из морозильника упаковку булочек с корицей и испечь их к завтраку, хотя понятие завтрака здесь было условностью: с начала декабря не было никаких рассветов, одна лишь бесконечная полярная ночь. Люди спали, когда выпадала возможность, и не придерживались обычного хода времени. На часы никто не смотрел.

Ларс часто заглядывал в ходовую рубку поболтать с капитаном или со штурманом — смотря чья вахта. Общаться с русским было интересно. Мрачный молчаливый мужик, смуглый и черноволосый, словно выходец из южных краёв, он мало рассказывал о себе, но умел задать несколько вопросов так, что Ларс долго и обстоятельно на них отвечал. Александр следил за курсом траулера, периодически определяя его местоположение и, казалось, не прислушивался к разговору, но Ларс знал, — чувствовал, — что его внимательно слушают.