— Разрешите вам представить, — Аревшатян повел подбородком вначале в сторону стоящего рядом с ним Антонова, — наш консул Андрей Владимирович, затем в сторону Камова, — э…

— Доктор наук Алексей Илларионович Камов, — пришел ему на помощь Антонов и вдруг поймал себя на том, что и Аревшатян, и вслед за ним он, Антонов, обращаются к женщине по-русски.

— Здравствуйте, господа! — сказала женщина слабым голосом тоже по-русски. В ее голосе красиво перекатывалось старомодное «р». — Я рада с вами познакомиться. Меня зовут Екатерина Иннокентьевна. А фамилия Тавладская.

Она чуть приподняла руку и сделала легкий приглашающий жест.

— Садитесь, господа!

Рука у нее была худая и маленькая, длинные ногти на пальцах без маникюра. Антонова поразил ее голос, удивительный, редкого тембра, нежно звенящий.

Напротив кровати у стены стоял диван, и обескураженные Антонов и Камов под веселым взглядом Аревшатяна покорно опустились на него. У Гургена в этот момент был такой вид, будто он и выдумал всю эту шутку.

— Я вам безмерно благодарна, господа, за то, что вчера вы пришли мне на помощь и даже доставили сюда. — Женщина чуть прищурила в улыбке большие необычного зеленого оттенка глава. — И даже не знали, кто я такая…

— Это наш долг… — пробормотал Антонов. — В подобной ситуации национальность не имеет значения…

— А кто вы такая? — вдруг напрямик спросил Камов. — И фамилия и имя у вас русские…

— Я и есть русская! — подтвердила женщина. — Такая же, как и вы.

— Но… — начал Антонов и запнулся.

— Но… — пришла ему на помощь женщина, — но не советская, гражданка Канады. А мой родной дядя Николай Николаевич Литовцев, с которым я ехала вчера из Монго, русский по национальности, а по гражданству — француз. Сегодня с утра он меня здесь навестил. И с ним был консул Франции…

Тавладская рассказала о случившемся по дороге. Обычное дело: поломка переднего колеса, машину понесло в кювет, она сидела за рулем, удержать руль не смогла. Вот и результат. Дядя до Дагосы добрался только ночью после того, как машину вытащили из кювета и отправили на ремонт в соседний городок.

— Почему же ваш дядя там, на дороге, не сказал нам, что вы русские? — удивился Камов. — Мы с Андреем Владимировичем при нем переговаривались по-русски.

Она едва заметно повела бровью.

— Бог его знает! Думаю, опасался…

— Опасался? Чего же? — удивился Антонов.

— Как вам сказать… Ведь у вас в России, как мы слышали, не очень-то жалуют эмигрантов и их потомков. Подумал: вдруг не захотите помочь «бывшим русским».

— Какая ерунда! — возмутился Камов и даже с подозрительностью взглянул на Антонова, будто вдруг засомневался в нем. — Не могло бы такого быть! Не могло!

— Конечно! — подтвердил Аревшатян. Он стоял возле койки больной, прислонившись к стене. — В такой ситуации нет «своих» и «чужих». Есть просто люди.

Тавладская удовлетворенно кивнула, перевела взгляд с Аревшатяна на Антонова:

— Вы советский консул?

— Заменяю его сейчас.

— Мой дядя хотел нанести вам в посольство визит — поблагодарить.

— Буду рад. Но скажите, пожалуйста…

Аревшатян вдруг решительно поднял руку:

— Все! Встреча окончена. Больной нужен покой.

Уже с порога Камов спросил:

— Вы разрешите вас снова навестить?

Она улыбнулась:

— Конечно же!

В приемной их ждала сестра-мулатка. Показала в окно на людей, собравшихся у ворот:

— Никак успокоиться не могут. Как бы не ворвались!

Аревшатян обернулся к сестре:

— Кажется, у вас лежит некий Яози Таму? Дайте-ка взгляну и на него!

Когда через час они вышли из госпиталя и сели в машину, Аревшатян сказал:

— С ребрами у Тавладской все в порядке. Думаю, просто сильный ушиб. Но обязательно надо сделать рентген, этим шутить нельзя. А где сейчас достать рентгенолога?

— Медейрос, — подсказал Антонов.

Аревшатян кивнул.

— Исифу, конечно, не откажет. Но он всегда чертовски занят.

Некоторое время молчали.

— А что с тем самым, как его… Яози… — Камов, помогая своей памяти, прищелкнул пальцами.

— Таму… — подсказал Гурген. — Яози Таму. Славный парень. Грузчик. Лечить его нужно! Серьезно лечить. А здесь это невозможно.

— А где возможно? — поинтересовался Антонов.

— В Европу надо отправлять, и срочно! В крайнем случае в Египет или в Алжир…

— Ну и отправь! Ты же ВОЗ?

Аревшатян скривил губы:

— Какой быстрый! Это не в моей власти.

— Жаль, — сказал Камов.

Когда они подъезжали к дому Аревшатяна, тот вдруг задумчиво произнес:

— Не выходит из головы этот Яози Таму, чтоб ему!.. Если бы вы видели, как он на меня смотрел! — потянулся к скобе дверной ручки, собираясь выходить из машины. — Ладно! Напишу в штаб-квартиру ВОЗа, попробую убедить. А иначе парню хана!