6

Лицо контр-адмирала перекосилось в злобной гримасе, и на нескончаемо долгие пять секунд в зале совещаний воцарилась мёртвая тишина.

Глаза Уилкинсона сощурились, ноздри шумно раздувались, а из ушей, казалось, вот-вот повалит дым.

Райли уже приготовился к взрыву ярости директора УМР, недоумевая, как Кармен, образец тонкости и дипломатии, могла позволить себе столь откровенную дерзость. Возможно, действительно не стоило её сюда приводить, подумал Райли.

И тут неожиданно раздался взрыв гомерического хохота, и как раз с той стороны, с какой он меньше всего ожидал.

Сенатор Макмиллан, откинувшись на стуле и запрокинув голову, громко хохотал, держась одной рукой за живот, а другой — за край стола, чтобы не упасть.

Советник президента, казалось, даже не обратил внимания на суровый взгляд контр-адмирала — тому, казалось, стоило титанических усилий держать себя в руках, чтобы не прыгнуть на стол и не открыть стрельбу. Он явно не привык, чтобы его в лицо называли идиотом.

— Превосходно! — воскликнул сенатор, без всякого смущения глядя на Уилкинсона. — Давно с вами никто не разговаривал в таком тоне — а, Тео?

Чем громче смеялся Макмиллан, тем больше наливалось багрянцем лицо контр-адмирала — от яростно-пунцового до пугающе-фиолетового.

— Вы даже не представляете, как я рад, что капитан Райли настоял на вашем присутствии здесь, мисс Дебаж, — признался Макмиллан— по-прежнему улыбаясь. — Теперь я понимаю, почему он это сделал.

— Послушайте, сенатор, — перебил Уилкинсон. — Предупреждаю вас…

— Ах, бросьте, Тео, — отмахнулся сенатор, жестом приказывая ему замолчать. — Если бы вы не пытались вставлять мне палки в колеса, вы бы тоже посчитали это весьма забавным. — Он повернулся к Кармен и лукаво подмигнул: — Не так ли, мисс?

Кармен выглядела совершенно невозмутимой, весьма далёкой как от ярости контр-адмирала, так и от веселья политика.

— Боюсь, вы так и не ответили на мой вопрос, — произнесла она.

Макмиллан расплылся в улыбке и повернулся к Райли, указывая на Кармен.

— А мне нравится эта женщина! — заявил он. — Откуда вы её вытащили?

Капитан «Пингарона» слегка кивнул, словно говоря: если бы вы знали, откуда…

Политик покачал головой, будто стряхивая улыбку, упрямо не желавшую покидать его лица. Когда же ему наконец удалось придать своей физиономии более или менее серьёзное выражение, он снова заговорил:

— Ну что ж… В конечном счёте, вы правы, мисс Дебаж. В обоих пунктах. И в том, что мы действительно скрыли от вас некую информацию, и в том, что, к сожалению, считали себя умнее, чем мы есть.

Оба военных одновременно вздрогнули.

— Сенатор! — воскликнул контр-адмирал. — Как вы можете!..

— Заткнитесь, Уилкинсон, — резко оборвал сенатор, даже не повышая голоса. — Ещё как могу. Если бы не ваша гребаная паранойя, возможно, японцам не удалось бы вставить нам пистон в «Перл Харборе». Так что кончайте лезть, куда вас не просят, и сделайте одолжение, помолчите.

Если бы сенатор выстрелил в него в упор, даже это не причинило бы ему большей боли. Покраснев от обиды, контр-адмирал съёжился на стуле, готовый провалиться сквозь землю.

Джек и Райли беспокойно переглянулись. Оба подумали об одном и том же: если сейчас разразится буря, лучше прикинуться невидимками и переждать грозу, моля всех богов, чтобы гнев сильных мира сего не пал на их головы. Как гласит древняя африканская пословица, два слона бьются, а муравьи гибнут.

— Итак, как вы верно заметили, — обратился сенатор к Кармен, переглянувшись с остальными столь же озабоченно, как Райли и Джек, — в этом деле существуют кое-какие нюансы, о которых вам сначала решено было не сообщать. Совершенно напрасно, на мой взгляд.

Он поудобнее устроился на стуле и поправил галстук-бабочку, немного покосившуюся, пока он смеялся.

— Само собой разумеется, как вы и догадывались, — доверительно пояснил сенатор, раскрывая карты, — есть причина, по которой проводится операция «Почтальон», равно как и причина нашего желания участвовать в ней и почему мы выбрали именно вас. — Макмиллан повернулся к Хадженсу и коротко сказал: — Коммандер.

Коммандер вопросительно покосился на своего начальника в поисках поддержки, но тот упрямо не поднимал глаз, разглядывая столешницу. Тогда коммандер потянулся за портфелем и достал из него новую папку — на этот раз красную, с печатью президента.

Сенатор взял папку у него из рук и положил её перед членами команды «Пингаррона».

— Вот здесь — полная информация, — сказал он, открывая папку и раскладывая перед ними машинописные листы, отмеченные все той же президентской печатью. — Как мы уже предупредили, все, что вы здесь прочтёте или услышите, не должно выйти за пределы этой комнаты, хотя я полагаю, что значительная часть того, о чем здесь говорится, имеет к вам самое прямое отношение. — Он слегка откашлялся, после чего снова заговорил — медленно и чётко, чтобы ни одно его слово не прошло мимо внимания слушателей. — И МИ-6, и УМР убеждены, что в трюмах «Герцогини д'Аоста», среди асбеста, шерсти и меди, спрятано нечто, имеющее огромное значение для Третьего рейха.

— Огромное значение? — переспросил Райли, не сводя глаз с папки. — И что же это?

— Мы сами не вполне в этом уверены, — признался Хадженс. — Вот почему нам нужно проникнуть на «Герцогиню» и выяснить, что хранится в её трюмах. Кроме того, мы должны отвлечь англичан, а ваша задача — проникнуть в трюм корабля раньше, чем это сделают они.

— В ту самую ночь, когда англичане нападут на корабль, — уточнил Райли.

— Вот именно. После того, как одни устроят переполох, другие проберутся на корабль.

— Больно уж это похоже на кота в мешке, — фыркнул Джек.

— Итак, мы должны проникнуть на итальянский корабль, в то время как англичане будут пытаться его украсть, — догадался Райли.

— А никто не говорил, что будет легко, — заметил Макмиллан.

— И каким же образом нам удастся обмануть англичан? — спросила Кармен.

— А это уже ваша забота.

— Ну конечно. Вы будете сидеть в своём кабинете, а мы — пробираться на вражеский корабль, ночью, под пулями, — сказал Райли. — А если нас разоблачат эти английские коммандос, караулящие на своём корабле? Весьма вероятно, они все не так поймут и им не понравится наше присутствие.

— Значит, вы должны позаботиться о том, чтобы этого не случилось.

— Но… — снова спросила Кармен, — почему вас так интересует именно это судно? Судя по тому, что вы нам рассказали, это самый обычный, всеми забытый сухогруз, который ждёт окончания войны, чтобы вернуться домой.

— Вот поэтому, — ответил Хадженс, указывая на одну страницу из папки.

Алекс внимательно прочитал бумагу.

— Список затонувших кораблей?

— Подводных лодок, — пояснил Хадженс. — Три немецких субмарины, затонувших, начиная с июня 1940 года — как раз когда «Герцогиня д'Аоста» попросила убежища у испанских властей. Мы подозреваем, что все три субмарины направлялись в Санта-Исабель. Последняя из них, U-206, меньше месяца назад подорвалась на мине в Бискайском заливе. Нам крупно повезло, что британский эсминец оказался поблизости и успел потопить её раньше, чем это сделали сами немцы.

Из той же папки он вытащил фотографию, на которой можно было разглядеть неясный силуэт подводной лодки, чья рубка терялась в облаках чёрного дыма.

— Несмотря на то, что командование субмарины успело отправить зашифрованное сообщение при помощи «Энигмы» прежде, чем потопить собственную подлодку, англичанам удалось захватить в плен команду, а кроме того, к ним в руки попали судовой журнал и книга приказов, из которых они узнали, что подлодка направлялась в Санта-Исабель. Там они, по-видимому, должны были с помощью итальянских матросов с «Герцогини» переправить её груз на U-206 и как можно скорее вернуться в Германию.

Выдержав эффектную паузу, он торжественно сообщил:

— Этот приказ поступил из немецкой канцелярии, за подписью самого Фюрера.

— Понятно… — задумчиво кивнул Райли.

— Полагаю, — вмешался Джек, — в приказах не говорилось, что за груз они должны захватить.

— Очевидно, даже командир субмарины этого не знал.

— И у вас нет никаких догадок, что бы это могло быть? — спросил Райли. — Вам не удалось это выяснить?

— Несколько месяцев назад британцам удалось внедрить в Санта-Исабель своего агента, но, судя по всему, он так и не смог проникнуть на итальянский корабль. Собственно говоря, они и затеяли эту рискованную операцию именно потому, что умирали от любопытства. Если Гитлер настолько заинтересован в этом грузе, что пожертвовал ради него тремя субмаринами, можно не сомневаться, что у него были для этого весьма веские причины.

— А известно, откуда вообще взялось это судно? — спросил Алекс.

— «Герцогиня» несколько месяцев ходила вдоль африканских берегов, от Суэца до Кейптауна.

— И что же, они не могли добиться разрешения пришвартоваться в каком-нибудь большом порту на своём пути?

— Думаю, что не могли, и это ещё раз подтверждает то, что нам уже известно, — ответил сенатор. — Даже если они где и приставали, то делали это тайком.

— Вот вы сказали, — вспомнила Кармен, обращаясь к Хадженсу, — будто бы «не уверены», что находится на этом сухогрузе. Но ведь вы догадываетесь?

Хадженс повернулся к Макмиллану и Уилкинсону, словно спрашивая разрешения продолжать.

Сенатор чуть заметно кивнул.

— Да, пожалуй… — признался коммандер. — Это не более чем туманное предположение, основанное на невнятных сообщениях польского агента, внедрённого в Германию. В лучшем случае, можно сказать, что это весьма вероятно. Но все же стоит выяснить.

— И всё-таки — что же это? — спросил Алекс.

Взглянув на лица Райли, Джека и Кармен, Хадженс заколебался.

— Одно лишь слово, — пробормотал он, — но это слово переполошило все УМР и, в каком-то смысле, оно напрямую связано с вашим здесь присутствием.