9

— Я, знаешь, поеду, — сказал он, глядя в сторону, когда автобус наконец доехал до города и они выбрались из него. — Домой надо… У нас там мероприятие… ну, воскресник на завтра объявили! И чтобы всем быть обязательно, а то премии лишат!

— Врешь ты, Женька! — безошибочно определила тетка и прошлась вперед, разминая затекшие ноги. — Что ж с тобой делать теперь? Поезжай… если приспичило! — махнула она рукой.

— Точно, воскресник, теть Наташ! — с трудом скрывая радость, ответил Женя. — По уборке территории и для этого… как его?.. благоустройства. Я через пару недель обязательно приеду, — пообещал он, — часы Эдику привезу…

— Ладно тебе, — отмахнулась тетка, — он и без часов хорош! А сам приезжай и невесту привози, — пригласила она, — покажи хоть, кому открытки шлешь!

— Привезу! — засмеялся Женя и как-то вскользь поцеловал тетку в дряблую щеку. — Приветствую вас! — прокричал он, уходя. — Значит, жди через две недели! Приедем!

Тетка осталась на остановке ждать трамвай. «Столяра поищу, — простившись с ней, решил Женя. — Столяр мужик хороший! Поговорим…»

Улица, название которой столяр торопливо записал на кусочке картона, располагалась неподалеку от автостанции — Женя это знал. Он быстро нашел нужный дом. За глухим забором что-то натужно гудело — паяльная лампа или примус, — пахло паленым и визгливо бранилась женщина.

Постояв у забора, Женя повернул назад. «Вон откуда он такой спец-то насчет жен, — подумал он, — по личному, так сказать, опыту». Старушки, сидевшие на лавках, намертво врытых в землю, и на кухонных табуретках, вынесенных из домов, внимательными взорами проводили Женю. Он почему-то покраснел и почувствовал себя виноватым.

Очутившись на главной улице города, Женя разок-другой прошелся мимо магазинов, кинотеатров, ресторана и простых забегаловок, но никого из знакомых не встретил. А может, не узнал. Столько лет протекло с тех счастливых пор, когда он таскался по этой улице ежевечерне в компании друзей, не ведая забот. А теперь друзья изменились, переженились. По главной улице гулять не ходят — выпивают небось дома с тестем…

Направившись к вокзалу, Женя внезапно столкнулся с такелажником Серегой и не сразу узнал его. Серега одет был франтом, но не очень весел.

— Я вас приветствую! — сказал Женя, дергая его за рукав. — Ты как здесь оказался?

— К сеструхе приезжал, — ответил любитель десяток.

Громко скрипнули его новые ботинки.

— И что? — спросил Женя.

— А она, соседи сказали, за грибами уехала, — вздохнул Серега. — Зря только время потерял…

— Ну-ну, а ты и нос повесил! — Женя хлопнул такелажника по спине. — Надо тебя развеселить. Вольем по стопочке?

— Давай, — с готовностью согласился Серега. — Раз такое дело, я не против…

— Где город Бургас, знаешь?

— За границей, — недолго думая ответил такелажник.

— Ясно, что за границей, — задумчиво сказал Женя. — А вот где именно, в какой стране? Заграница разная бывает…

— Подумаешь, заграница! — фыркнул Серега. — Как в песне поется: «Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна!» Понял?

— Ничего, гляжу, тебе не нужно, — презрительно сказал Женя. — Ничего-то ты не знаешь! Чем трубная резьба от дюймовой отличается? — спросил он. — Тоже не знаешь? Вот-вот, — продолжил он, не дождавшись ответа, — век тебе цепь таскать заместо крана! Ты сколько классов кончил?

— С меня хватает, — обиделся Серега. — Чуток поменьше, чем ты, знаток!

— Ты думаешь? — серьезно спросил Женя. Он внезапно сообразил, что и вправду «чуток».

Из магазина они вышли с раздутыми карманами.

— А куда пойдем? — спросил Серега, отряхивая свой новый пиджак. — Где выпьем-то?

Женя задрал голову и увидел залихватский росчерк — вывеску кафе «Метелица».

— А вот в «Метлу», — решил он.

Внутри «Метла-Метелица» оказалась обычной столовой самообслуживания. Закусить взяли по салату и по второму — печенке с густой коричневой подливой. Выпили не таясь. Женя, вспомнив, как Эдик перемалывал зубами хрупкие куриные кости, отодвинул от себя помятую алюминиевую тарелку с печенкой. Серега уплел все сам, за двоих.

Потом, потаскавшись по городу, выпили еще, — уже на скамейке, среди благообразия и тишины детского парка, у постамента с гипсовой вазой. Серега, боясь испачкать новые брюки, на скамью не сел, пил стоя. Пустую бутылку сунули в вазу.

Потом Серега куда-то исчез. Оставшись в одиночестве, Женя вдруг твердо решил отведать шоколада «Гвардейский», о котором рассказывал мордастый санитар, и отправился в ближайший магазин.

Темнело, немощно светили уличные фонари.

— Ну, куда прешь? — спросил молоденький милиционер, рядовой, изо всех сил стараясь казаться строгим. — Не видишь — закрыто?

— У тебя, деревня, не спросил, закрыто или нет! — огрызнулся Женя и еще раз попытался проникнуть в магазинную дверь мимо рядового. — Видишь, кассы работают еще… А знаешь, где город Бургас? — спросил он, когда в магазинную дверь проникнуть не удалось. — Не знаешь? Потому тебе и лычек не дают!

Обиженный рядовой перешел на официальный тон:

— Отойдите, гражданин, не нарушайте… Фалалеев, Фалалеев! — вдруг закричал он, приподнимаясь на носках, и цепко схватил Женю за рукав.

Подоспел огромный Фалалеев с широкими лычками старшего сержанта на погонах. Он, мрачно хмурясь, выслушал юного коллегу и крепко взял Женю за руку повыше кисти.

— Пошли, — сиплым тенором сказал он.

И они пошли. В отделение.