Вот только эти мысли непозволительные и крамольные, ни за что не могут быть претворены в жизнь, оставаясь мимолетными приятными фантазиями…
– Внимание!
Мазур и сам прекрасно видел темный силуэт, появившийся на фоне звезд посередине расселины. Спокойно взял его на прицел и ждал развития событий. Однако на уровне груди приближавшегося силуэта острой секундной вспышкой мигнул огонек, красный-синий, и Вундеркинд рывком поднялся на ноги, направился навстречу.
Долгих переговоров не было. Пришедший протянул Вундеркинду какой-то маленький предмет, что-то негромко сказал, отступил и исчез в темноте, двигаясь в противоположном от базы направлении. Несомненно, прекрасно знал, что здесь сейчас начнется, и не хотел оказаться в эпицентре безобразия…
Вернувшись к Мазуру, Вундеркинд поднял на уровень глаз сей загадочный предмет, темный футляр, более всего походивший на спичечный коробок:
– Вот она. Пленка. Необходимо…
– Да чего там, – сказал Мазур лениво. – Конечно же, необходимо беречь, как зеницу ока. Хорошо, что предупредил вовремя, а то я уже собирался ее суданцам продать за смешные деньги…
Вундеркинд спросил бесстрастно:
– Я тебе что, на мозоль наступил?
– Да ну…
– Слушай, я не дурак. И умею просекать иные нюансы. С некоторых пор ты на меня за что-то взъелся…
– Будет время – потолкуем, – сказал Мазур. – А сейчас, извини, у нас совершенно нет времени, работать пора… Если ты не имеешь ничего против, а?
– Бога ради. Работайте, если время пришло…
– Вот спасибо… – чуть поклонился Мазур, отошел к своим орлам, примостившимся в густой тени, куда звездный свет не проникал. Присел на корточки и сказал совершенно будничным тоном: – Орлы, работать пора. Катаем по полной, согласно плану…
Никто не задал ни единого вопроса – поскольку все было обговорено заранее – и уж тем более не опустился до каких-нибудь высокопарных афоризмов, в подразделении Мазура идиотов не держали. Трое просто-напросто встали, подхватили ношу и выполнили старый-престарый фокус под названием «раствориться в ночном мраке». И в самом деле осталось полное впечатление, что они растворились в ночи, вот только что были – и нету…
Мазур поднялся на прежнюю позицию, примостил ручной пулемет так, чтобы при необходимости не потерять и секунды. Рядом залег Зоркий Сокол. Разумеется, стволы у обоих были импортные, никоим образом не наводившие в случае чего на союз нерушимый республик свободных. Как и все прочее снаряжение.
Трое ушли в ночь, а он остался, и в этом тоже был профессионализм. Прав был Василий Иванович: далеко не всегда командир обязан очертя голову лететь впереди, размахивая шашкой. Иногда ему как раз следует сидеть в отдалении на пригорке, расписав все партии и прикрывая. В конце концов, здесь, сейчас не было ни переднего края, ни тыла. Точнее, куда ни глянь – везде передок. Благополучные тылы остались по ту сторону Баб-эль-Мандебского пролива…
Ему выпала редчайшая возможность – наблюдать действия своих ребят со стороны, с отдаления, с большого расстояния. Такое случается раз в сто лет. И вовсе не означает, будто он действительно мог что-то наблюдать. На дело пошли профессионалы, умевшие становиться совершеннейшими невидимками.
Вокруг по-прежнему простиралась безмятежная тишина. Мазур мог лишь, отсекая по часом минуты, примерно предполагать, где они сейчас могут находиться. По времени, как раз подплыли к боновому заграждению и умело с ним разделываются, попутно сделав так, чтобы хитрая сигнализация вовсе не вышла из строя, не отключилась от питания – иногда это само по себе служит сигналом тревоги – но вмиг ослепила и оглохла. Дежурный на пульте свято верит, что ничего вокруг не происходит, нет поблизости ни единой посторонней души – а на самом деле все обстоит как раз наоборот…
Точно, они должны быть уже в бухте. В сторону эллингов нечего и смотреть – к ним подберутся под водой. Но рано или поздно им придется выйти на сушу, чтобы поколдовать там…
Мазур смотрел во все глаза – в те точки, где, он совершенно точно знал, он сам инструктировал, будут заложены мины. Но ничего не видел, ни малейшего шевеления, ни единого перемещения постороннего предмета размером с человека. Один раз только показалось, что в полосе густой тени меж эллингами и гаражом ворохнулся, проскользнул некий призрак смутных очертаний. Но и в самом деле показалось, не более того. Он не мог бы с уверенностью поклясться, что видел кого-то из своих. Вполне вероятно, простое оптическое наваждение, созданная то ли глазом, то ли мозгом иллюзия…
Потом это повторилось – смутная тень на секунду проступила на фоне не столь густого мрака, скользнув от тверди земной к воде. Но на водной глади, на темной воде бухточки не появилось ни единой рябинки.
– Да что они копаются… – возбужденно прошептал рядом Вундеркинд.
Мазур ничего не сказал, только бросил на соседа мимолетный взгляд и тихонько фыркнул. Чертов напарничек не шутил – похоже, ас разведки самонадеянно полагал, что способен увидеть, как ребята Мазура выходят на объект или уходят восвояси. Вот уж поистине святая простота, запредельная невинность…
Они с Зорким Соколом готовы были, не теряя ни секунды, работать по любым подвижным мишеням, способным сорвать операцию – но эти двуногие мишени так и не высыпали наружу, продолжая либо безмятежно дрыхнуть внутри, либо бдительно нести караул. Ни одно окно не зажглось вдобавок к уже светившимся, ни единого звука не донеслось с базы. А меж тем, судя по времени, незваные гости уже выполнили всю программу, заложили все до единого гостинцы и плыли сейчас назад…
Он еще раз вызвал в памяти рельефную, трехмерную картину окружающей и примыкающей местности с наложенным на нее путем отхода. Плюсы: американцы тут не хозяева. Они тут только присутствуют – и, вербуя-перекупая себе марионеток, вынуждены конкурировать в этом с французами, которые и есть хозяева. И база у янкесов тут достаточно дохленькая. Следовательно, возможности ограниченные. Не хватит сил на полномасштабную облаву, когда все небо в вертолетах, а все море – в кораблях, когда по пятам брошен добрый батальон с овчарками и спецтехникой… Вообще-то километрах в пяти отсюда, в старых итальянских казармах, разместились две роты туземной армии, и командир гарнизона американцами давно прикормлен. Но толку от этого мало – во-первых, непременно опоздают, во-вторых, не великой храбрости народец, а в-третьих, Викинг кое о чем позаботился…
Минусы: те самые лягушатники, которые тут хозяева. Какими бы пикантно-сложными ни были их отношения с американцами, в стороне французы не останутся, когда учинится заварушка. Определенная независимость в отношениях с Вашингтоном вовсе не означает, что лягушатники станут сидеть сложа руки, когда в контролируемой ими стране грохнет среди ночи мелкое светопреставление. Уж у них-то здесь достаточно и кораблей, и вертолетов, и силенок на хорошую облаву хватит.
Плюс посреди минуса: американский притон ихтиандров, как водится, окружен густейшей пеленой секретности. Лягушатников, которые совершенно точно знают, что за гадюшник разместился на бывшей научной базе, можно пересчитать по пальцам. Следовательно, пройдет какое-то время, прежде чем информация уйдет сначала по американским каналам, потом, миновав все нужные согласования, перельется в каналы французские. Здесь масса своих нюансов и подводных камней в виде большой политики, национальной гордыни и сложностей в отношениях. Короче говоря, французы хоть и способны на великую облаву, запустят ее не скоро. «Тритон» за это время вполне успеет смыться в нейтральные воды. Главная опасность – патрулирующие пролив и побережье корабли, не менее трех таких отирается где-то поблизости, несмотря на ночную пору. Вывод прост и незатейлив: нужно уносить ноги как можно скорее…
Трое возникли из мрака неподалеку от Мазура – три черных комбинезона со смутно белевшими пятнами довольных физиономий.
– Ну? – спросил Мазур, заранее зная, что задает идиотский вопрос.