Лаура протяжно всхлипнула и раскрыла объятия. Она только сейчас поняла, что они расстаются. Может быть, даже навсегда. Мартин крепко обняла девушку.

— Мы обязательно еще увидимся. Я буду продолжать работать в Эскрибе, — стараясь сдержать слезы произнесла женщина, — оказывается, я нашла свое призвание — учить жизни наивных красивых девочек.

— До свидания, — всхлипнула Лаура, — береги себя.

Джордж не спрашивал Лауру, кто этот странно молчаливый ребенок. У них будет еще время поговорить. Но мальчик привлекал внимание. Тихий, ненормально спокойный, почти истощенный. Странно похожий на Моро. Джордж после некоторого времени вспомнил, кого тот ему напоминал. Неужели внук? Лаура постоянно трогала его, словно боялась, что он исчезнет. Что-то шептала на ухо, гладила по волосам. Не отходила от него ни на секунду.

Олдридж решительно подхватил ребенка, в другую руку взяв чемодан, направился к двери. Малыш тоненько захныкал. Лаура было испуганно дёрнулась, но потом взяла мальчика за руку, успокаивая, закинула за спину рюкзак и посеменила следом. Мартин с тоской смотрела им вслед. Что ждет этих троих? Откуда взялся ребенок? У них даже не было времени спокойно поговорить.

Как и предупреждал Альберто, на выезде их ожидала пробка. Впереди полицейские останавливали машины, открывали багажники, требовали предоставить документы. Все роптали, но никто ничего не мог сделать. Искали террористов.

Лаура с мальчиком сидели сзади. Джордж жутко беспокоился. Сейчас, после фантастического преображения, девушка и мальчик стали выглядеть даже похожими. Оба черноволосы, смуглы, с острыми скулами. Может быть, представить их как мать и сына? А как же документы?

— У меня есть свидетельство о рождении Жоржа, он мой сын, — произнесла Лаура, видя как Джордж хмурит брови.

— Одной проблемой меньше, — ответил он.

В конце концов все разрешилось как нельзя лучше — им здорово помог Жорж. Когда в окошко заглянули страшные люди в масках, одетые в черное, у него началась форменная истерика. Он захныкал, прижимаясь к Лауре, пряча лицо на ее груди.

— Давайте побыстрее, — холодно произнес Олдридж, — не видите, ребенку плохо. Мы везем его в больницу, в Амстердам.

Лаура низко склонилась над малышом, успокаивая его.

— Мадам, посмотрите на нас, пожалуйста, — произнес полицейский. Девушка быстро подняла лицо, но мальчик вдруг закричал, и она опять нагнулась. Полицейские неуверенно переминались с ноги на ногу.

— Малыш, это твоя мама? — один из мужчин протянул руку и дотронулся до плеча Жоржа. Тот испуганно дернулся, еще глубже зарылся мне под бок и тоненько выкрикнул что-то вроде ма.

— Конечно, я его мать, — отрезала Лаура, — отойдите, вы пугаете его.

— А что случилось? — Джордж попытался отвлечь внимание мужчин от Лауры, — может, я смогу вам помочь?

— Нет, мы проверяем только женщин, — ответил полицейский, — у нас наводка, что террорист — женщина.

— Ясно, — скривился Джордж, — мы можем быть свободны? Знаете, мы очень спешим.

— Езжайте, — махнул рукой полицейский. Джордж тронулся. И только после того, как они проехали несколько миль, он смог спокойно выдохнуть. Пронесло.

***

Мы уже несколько часов ехали по территории Великобритании. Стемнело. Для Жоржа это была первая ночь, и он упоенно рассматривал небо, усыпанное звездами, сжимая в руке леденец. Несколько раз мы останавливались в придорожных кафе, я все время переживала, что Жорж голодный, поэтому настаивала на том, чтобы он поел. У мальчика даже появились любимые блюда. Например, картошку фри он полюбил безумно и даже неумело произносил, когда ее видел — фи, фи…

И конечно же, не обошлось без происшествий. Я не догадалась о том, что он хочет, когда малыш забеспокоился, начал ерзать и мычать. Просто пересадила к себе на колени и дала конфету. Почувствовала что-то неладное, когда было поздно — мне на колени потекла теплая жидкость. Только и успела крикнуть: «Джордж, останови машину!» На сиденье почти ничего не попало, все впитали пальто и юбка. Пришлось останавливаться у супермаркета, покупать новую одежду: себе и Жоржу. А потом и у мотеля — принять душ.

— Может, переночуем в мотеле? — поинтересовался Джордж с улыбкой. — Ты совсем вымоталась. Отдохнешь.

— А сколько нам еще ехать?

— Максимум час.

— Тогда поехали, — ответила я, усаживая ребенка рядом, — заодно и объясню Жоржу, какие симптомы появляются у человека, когда он хочет в туалет, и что нужно делать при этом.

— Так кто этот мальчик? — не удержался от вопроса Олдридж, смотря на меня в зеркало заднего вида.

— А как ты думаешь? — ответила вопросом на вопрос я. — У тебя же богатое воображение. Используй его на полную.

Мне показалось или я сейчас флиртовала? Выглядело именно так. Я обеспокоенно посмотрела на Джорджа. Тот спокойно вел машину, только немного хмурился. Я не знала, как себя вести с этим мужчиной. Было неловко и боязно. Слава Богу, малыш занимал все мое свободное время, не давая отвлекаться на глупости. Я показывала ему разные вещи, называла их, объясняла, как это работает. Учила произносить простейшие фразы. В общем пряталась за мальчиком от пристальных взглядов Джорджа через зеркало заднего вида.

Увы, для меня ничего не изменилось, я по-прежнему люблю этого мужчину. Только вот как он ко мне относится? Это внимание, помощь, забота… Для чего? Что за этим стоит? Восхищение моей «небесной красотой»? Будь она неладна… Или что-то другое?

Я же не могу отвести от него взгляд. Мне нравится все. Как он ведет машину, как улыбается, как пьет воду, как говорит и двигается. А особенно мне нравится, как он пишет. Возле него на сидении всегда лежит блокнот с ручкой. Иногда, когда мы останавливались перед светофором, или в кафе, или даже притормаживали, проезжая поселки, он замечал что-нибудь интересное и черкал пару слов в своем блокноте. У него становилось такое лицо… Словно он видел что-то особенное, то, чего не видим мы. Это так таинственно и завораживающе. То, что я наблюдала, вися в его кабинете, будучи картиной. И это наполняло меня волшебством.

— Думаю, мальчик — родственник Моро, — произнес Джордж, и я очнулась от задумчивости, — есть неуловимое сходство в лице.

— Верно, — согласилась я быстро, если бы он узнал, о чем я тут размышляю, я бы сгорела от стыда.

— Не сын, конечно, — продолжал рассуждать Джордж.

Я перевела взгляд на малыша, он тихо посапывал рядом со мной на заднем сидении. Его первый сон. Тело само знало, что и как делать. А остальное… У него вся жизнь впереди, научится.

— А картина у тебя? — я удивленно уставилась на Олдриджа. — Конечно, у тебя, иначе, как бы ты смогла так далеко уехать их Парижа, — сам ответил на свой вопрос Джордж.

Я загадочно улыбнулась.

— Она больше не держит меня, — произнесла я, — наверное, сейчас она держит другого.

Джордж ошеломленно кашлянул.

— Неужели… Еще одно чудо?

— Ага, — фыркнула я, — по ускоренному сценарию. Это младший брат Моро. Жорж, который, — я понизила голос почти до шепота, — умер в пятилетнем возрасте сразу после второй мировой войны. Моро всю жизнь потратил на то, чтобы дать брату еще один шанс. Он чувствовал вину перед ним.

— Понятно, — задумчиво пробормотал Джордж.

Мы надолго замолчали. Олдридж вел машину, я боролась со сном. Сегодня был тяжелый день. Еще утром я была в особняке Моро и спешила в подвал с завтраком. Я поздним вечером еду в машине по графствам Великобритании вместе с Джорджем. Кто бы мог представить!

— Приехали, — прошептал мужчина, останавливая автомобиль у высоких кованых ворот.

Я почти спала, сквозь ресницы наблюдая, как Джордж вышел из машины, что-то говорил по интеркому, потом ворота начали разъезжаться в стороны. Еще пару минут, и мы оказались у внушительного здания из красного кирпича. «Все, добрались, наконец, — подумала я сонно, — хоть куда-нибудь».

Проснувшись утром, осмотрелась. Фамильный особняк Олдриджей представлял собой настоящий английский замок. Когда-то давно я побывала в подобном. Совсем чуть-чуть. Никакой вычурности, нет ни позолоты, ни мрамора, ни огромных картин, как у Моро. Все просто, даже скромно, но мне понравилось.

Нас с Жоржем поселили в одной комнате. Не знаю, что сказал слугам Джордж, но те пылинки с нас сдували.

— Нет, я сама могу одеться… И ребеночка одену тоже… Нет, не нужно проветривать… И кондиционер включать тоже…

С утра в нашей комнате, наверное, перебывал весь штат прислуги. Всем хотелось поглядеть на таинственную девушку старшего сына хозяина и (ее/его) ребенка. В конце концов, я сбежала, оставив Жоржа на попечении трех словоохотливых тетушек. Вряд ли они что-либо выпытают у него, так как единственное слово, которое мы выучили, это — фи.

Джорджа я нашла внизу, на первом этаже. Он ходил из угла в угол, словно кого-то ждал. Когда я вошла в гостиную, глаза у его вспыхнули радостью.

— Доброе утро, — и улыбка такая солнечная, что больно смотреть.

Я смущенно кивнула:

— Привет.

— Ты позавтракала?

— Конечно, попробовала я бы отказаться…

Олдридж виновато развел руки.

— Знаю я нашу кухарку. Она не успокоится, пока все члены семьи не будут страдать ожирением.

Мы стояли друг напротив друга и не знали, что говорить. Видимо, ему тоже было неловко.

— Пойдем в кабинет? — прошептал он заговорщицки. — Возможно, хоть там за нами не будут подсматривать.

Я испуганно покрутила головой. И увидела лишь краешек мелькнувшей одежды в глубине, под лестницей.

— Это был Лоран, — произнес Джордж, когда мы уселись в кожаные кресла. Я скептически приподняла брови, — у меня остались в Париже знакомые журналисты и лица, скажем так, с не очень чистой репутацией. Я позвонил утром.

— Но как он смог узнать, что я покинула особняк? — я не могла поверить, что человек может быть настолько одержим. Это не любовь, это патологическая одержимость.