ИВАН ДРУКАРЬ

Появление азбуки и начало книгопечатания — события, разделенные веками, но родственные кровно. Конечно, и до возникновения букв существовала веками словесность, но она была устной. Когда пригожая кириллица появилась в славянских землях, многочисленные предания, памятные события, острые вопросы-ответы перестали быть достоянием одной молвы, они материализовались в записях. Произошло первое упрочение памяти. Когда рукопись стала творением печати, книга обрела возможность встречаться со всеми, кому она потребна, келейное затворничество осталось позади. Память обрела крепость, что дало позднее возможность провозгласить: рукописи не горят.

…В послевоенную пору под Смоленском, в Гнездово, извлекли из земли корчагу — глиняный сосуд с двумя ручками, сохранившийся, хотя и в осколках. Возраст корчаги оказался почтенным — без малого тысяча лет. Находили, как мы знаем, в курганах вещи старее — вспомним скифское золото и остроконечные мечи викингов. Но у этого кувшина была особенность, взволновавшая ученых: зоркий глаз прочел на сосуде надпись, гласящую «Гороухша», или было еще такое прочтение — «Горушна». Старое славянское слово, означающее горчичное семя или зерно, горькую пряность: горуша, горунша, то есть то, что может жечь. Но есть и другие прочтения. По начертанию букв определили, что перед нами — древняя славянская надпись. Гнездовская надпись была сделана в самом начале X века. Знаменитая славянская надпись в Добрудже относится к сороковым годам, а надпись болгарского царя Самуила — к концу X столетия.

Буквы на корчаге кто мог написать? Горшечник? Откуда простой человек, не князь и не монах, ремесленник или воин, занявшийся обжиганием глины, мог научиться письму? Так ли узок, как мы думали, был круг грамотеев? В последнее время, когда одну за другой находят берестяные грамоты, мы могли убедиться, что писать-читать умели многие горожане, рядовые люди, в том числе женщины.

«Письмо» и «книга» звучат на славянских языках и теперь похоже. Общими же бывают наиболее старые слова и выражения, как например: «книги ведати, разумети, умети» означали «уметь читать и писать». Сотни лет письмо и книга сопутствуют человеку, как хлеб и вода. Они насущной необходимостью стали в славянских землях довольно рано. Впрочем, приглядимся внимательно к буквам — многое кроется за ними.

Рождение славянской азбуки неотделимо от имен Константина (Кирилла) и Мефодия, братьев из Солуни, как славяне называли греческий город Фессалоники (Салоники), входивший, как и другие македонские земли, в состав Византийской империи. В Фессалониках в X веке да и позднее преобладало славянское население. Солунский говор — веточка древнеболгарского языка. «Ведь вы оба — солуняне, — говорил византийский император Михаил, обращаясь к братьям, — а солуняне все хорошо говорят по-славянски». Ученые спорят о национальности братьев, но Древняя Русь, как и славяне, жившие на Балканах, всегда их считала болгарами. Кирилл — имя позднее, принятое подвижником перед смертью, — был такой обычай. Родная Солунь, а затем и Царьград знали его как Константина. Отец Кирилла и Мефодия — Лев, «друнгарий под стратигом», глава военного отряда.

Мефодий был старшим и с нежным уважением и редкостной любовью относился к младшему брату Константину, отличавшемуся с детства способностями, прилежанием, скромностью, терпением. Для продолжения образования Константин приехал в Царьград, где изучал грамматику, философские науки, богословие, геометрию, риторику, арифметику… Он имел приятный голос и обладал певческими способностями, умел убедительно и красноречиво вести научный спор. Кроме родного славянского языка, он знал греческий, читал в подлиннике Гомера и античных философов. Свободно владел латинским и арабским языками, позднее научился еврейскому, то есть был во всеоружии тогдашней образованности. Перед энергичным молодым человеком в роскошной византийской столице лежало множество дорог, но он предпочел придворной суете скромную должность библиотекаря и преподавателя философии. В ту пору, очевидно, и возникло прозвище Философ.

Царьград был многолюдным, многоязычным городом, украшенным прекрасными зданиями, площадями, садами. На праздничные торжества-церемонии, отличавшиеся пышностью, приезжали гости со всего мира. Но Кирилл Философ сладостные часы проводил в библиотечной тиши, изучая бесчисленные рукописи, имевшиеся в его распоряжении. Он с юных лет знал, что книжная мудрость влечет к себе, как магнит. Его мудрость, знание, душевное обаяние привлекали многих. Для бесед приглашали его к себе и византийский император Михаил III, и патриарх Фотий.

Изредка корабли, прибывавшие в бухту Золотой Рог, привозили вести от Мефодия, который сначала занимал высокий пост в Македонии, а затем удалился в монастырь в Малой Азии, посвятив себя полностью изучению книг. Но братьям недолго пришлось вести тихую жизнь, общаясь каждодневно со старыми рукописями.

Константинополь был столицей огромной страны, терзаемой жестокими распрями — внешними и внутренними. Религиозные споры перерастали даже в вооруженные столкновения, и тогда в ход шли мечи. Кирилл Философ — наиболее проницательный ум тогдашней Византии — не мог стоять в стороне от клокочущего мира. Философ хотел словами вразумить людей. Ездил по поручению патриарха в Сирию, где спорил с арабскими мудрецами. А потом ему выпало на долю путешествие в Хазарию через Херсон. Более всего поразили Кирилла Философа надписи на памятниках — эпиграфика изучает их и поныне, много столетий спустя. Во времена Кирилла поэзия надписей на камне переживала свой расцвет. В словах, вырубленных на мраморе, красота греческой речи состязалась с добросердечием и певучестью разговорной речи славянской.

Пришел однажды «некий самаритянин», «глаголющий русским языком». Убедившись, что Философ его понимает, человек показал посланцу Царьграда книги, написанные «русскими письменами». Никто не может до сих пор сказать, что это были за письмена. Догадки строятся самые различные. Чаще всего полагают, что русские слова были написаны греческими буквами.

В 862 году из Великой Моравии и княжества Паннонии прибыло посольство. Славяне, жившие в селениях по травянистым берегам Эльбы (славянская Лаба), в лугах и рощах равнин Влтавы и Моравы, слезно просили Константинополь прислать им проповедников, которые знали бы славянский язык. Им — славянам — тягостны и докучны были назидательные речи на немецком или латинском, ведь простые люди их совсем не понимали. Приехавшие из Моравии говорили от имени тех, чьими посланниками они были:

— Мы, славяне, простая чадь…

В старом жизнеописании с гордостью рассказывается, что царь Михаил торжественно пригласил ученого мужа Кирилла и, подчеркнув, что в нем заключены «дары мнози», сказал ему:

— Слышишь ли, Философ, речь сию? Никто, кроме тебя, славянам не может помочь.

Кирилл потребовал, чтобы вместе с ним в славянские земли, не просвещенные книжным учением, послали и его брата Мефодия. Знал Философ, что многие тяготы и трудности ждут их на пути. И не скрыл Философ своей заветной мечты — создать азбуку для славян, чтобы каждый мог ее понимать. В ушах Кирилла зазвучали славянские песни, которым в детстве внимал он в Солуни. Подобные им потом он слушал только тогда, когда ехал через бесконечные скифские степи к берегам Волги.

…В староболгарском книжном памятнике, написанном, правда, спустя много лет после этих событий, рассказывается, что Кирилл Философ со своими содругами приехал на реку Брегальницу, где жило славянское, по преимуществу болгарское, население. Здесь Кирилл не только начал свои проповеди, но и совершил основное: «И создали им буквы на славянском языке».

На создание славянской азбуки, построенной с использованием греческого алфавита, видимо, надо было потратить многие годы. Некоторые буквы Кирилл взял из греческого и других алфавитов, некоторые придумал сам.

Здесь надо сделать несколько пояснений. История любит споры — сколько голов, столько и мнений. Некоторые считают, что славянскую азбуку Кирилл создал еще до отъезда в Моравию и даже воспользовался ею, переводя вместе с Мефодием избранные отрывки из Евангелия, апостольские послания и Псалтырь. Издавна существовали два вида азбук — глаголица и кириллица. Глаголица существовала сравнительно недолго, хотя хорваты использовали ее до XVIII века, многолетие было суждено кириллице, в чьем названии сохраняется память о Кирилле Философе, твердо отстаивавшем право славян иметь свою письменность. Есть мнение, что Кириллу принадлежало создание именно глаголицы. Через века прошла заповедь солунских братьев:

Солнце светит для всех.

Азбука — великий шаг.

Каждый народ нуждается в своей письменности, литературе.

Кирилл и Мефодий переводили рукописи на славянский язык, основывая тем самым новую книжность. Об этом в старину повествовалось с нескрываемым восторгом: «И отверзлись уши глухих для услышания слов книжных, и ясен стал язык». Перевод — новое и неожиданное дело. Еще долго-долго в Европе богослужебные книги читались преимущественно на латыни и греческом.

Во всех славянских землях появились книги, переписанные старательными учениками Кирилла и Мефодия. Каждая буква напоминала людям о братьях из Солуни.

Малолетний ученик чертил первые в своей жизни аз и буки — этим продолжал дело, начатое Первоучителями.

В средние века, когда хотели воздать высшую хвалу человеку, его канонизировали, то есть причисляли к лику святых. Первыми из славян этой чести удостоились Кирилл и Мефодий. О них было сложено множество песнопений, сказаний, легенд.