Сварог вернул графине таш. Она, улыбаясь во весь рот, показала в сторону:

– Вот, полюбуйтесь. Одна из первых жертв чумы.

В уголке сидел граф Дино и, отрешившись от всего сущего, гонял квадратики указательным пальцем.

– А вот и я, – раздался знакомый голос, весьма веселый.

В дверях стояла Мара. Сварог хмуро уставился на нее, отметил распухшие губы, наливавшиеся на шее синяки и перстень на пальце – огромный желтый алмаз, окруженный сапфирами. Открыл было рот, но перехватил иронический взгляд графини и заткнулся, не произнеся ни слова. Молча подошел, сдернул чересчур широкий для ее пальца перстень и с размаху запустил в распахнутое окно.

– Но это же военный трофей, – грустно сказала Мара. – Я вполне заслужила.

Вопрос, конечно, философский: неосознанное бесстыдство не есть ли невинность? Но Сварога не тянуло к философии. Он смотрел на искусанные губы, невинное личико, и сердце щемило в приливе двух противоположных чувств: то ли обнять ее, то ли врезать как следует.

– Обошлось? – спросил он сухо.

– Как нельзя лучше для меня и как нельзя хуже для него, – Мара потерла шею ладонями. – Синяки останутся. Фантазия у него самая гнусная…

– Избавь меня от подробностей.

– Это же для пользы дела, – она всерьез недоумевала. – Нет, ты в самом деле сердишься? Но это же для пользы дела, мне хорошо только с тобой…

Графиня за его спиной откровенно фыркнула.

– Ступай в ванную, отмойся, – сказал Сварог.

– Как по-твоему, что это такое? – Мара расстегнула поясок и подхватила на лету выпавшую из-под платья книгу в темно-красном переплете, усыпанном странными белыми знаками. – У него это была единственная на незнакомом мне языке… Не есть ли это то самое, что мы искали?

– Господи боже мой, – сказал Сварог оторопело. – Он же обязательно заметит…

– Он уже ничего не заметит, – Мара выдернула из-под воротника приколотую там обыкновенную швейную иголку и, держа двумя пальцами, показала ему. – Когда я ее воткнула, он не заметил… Нас хорошо учили. Ну, я пошла в ванную.

И преспокойно удалилась. Сварог наугад раскрыл книги. Красные страницы из непонятного материала, не похожего ни на бумагу, ни на пергамент, ни на ткань. Густые строчки белых непонятных знаков. Вполне возможно, он держал книгу вверх ногами. А может, читать ее следовало, держа горизонтально, и строчки должны были идти параллельно переплету… Он почти пробежал по коридорам, остановился перед зеленой с золотом дверью, за которой шумела вода, громко спросил:

– Значит, ты его прикончила?

– Входи.

Он чертыхнулся, вошел. Мара блаженно вытянулась в огромной мраморной ванне, укутанная снежно-белой пеной. Улыбнулась подняла из пены тонкую сильную руку:

– Снимай все и полезай сюда.

– Рассказывай! – рявкнул Сварог.

– Это и называется ревность? Глупо…

– Кто тут командир?!

Она осеклась, личико стало замкнутым и строгим:

– Есть, командир. Когда я приехала, он почти сразу потащил в спальню…

– Без этих подробностей.

– Слушаюсь. Одним словом, вдоволь наигравшись, он разнежился и стал предлагать переселиться к нему. Я навела разговор на книги, потом на магию, и он похвастался, что у него есть настоящая магическая книга Изначальных с острова Диорн. Мы пошли в библиотеку, и он показал эту самую книгу. Иголку я прихватила с собой, в волосах спрятала, и когда он опять взыграл, прижал меня к полкам, незаметно воткнула… Есть разные точки. Можно сделать так, чтобы человек умер через неделю, через месяц. Я сделала так, чтобы он умер сразу. Оделась, забрала книгу – перстень он сунул еще раньше – и ушла. Заклинания с библиотеки он снял, когда мы туда входили, а потом, понятно, вновь поставить их не успел… Никто меня не остановил. У него там обретается странный тип. Несомненный стагарец, причем колдун – мочки ушей обрезаны, на щеке, вот здесь, маленькое синее клеймо…

– Знаток морского волшебства? Мы вообще-то на суше…

– Чем-то неприятным от него веет, – сказала Мара. – Морское волшебство, меня учили, не доброе и не злое. Но если очень постараться, получится крен в какую-то одну сторону, так что они разными бывают, стагарцы… Он видел, как я уходила. Вроде бы ничего не заподозрил, но все равно уставился, как заправский волк… Если он слабый колдун, никто не обеспокоится. Решат, что сердчишко старика не выдержало достойных пылкой юности ветреных забав… А если и догадаются, все равно ничего не изменить. Не оставлять же им было книгу?

– Действительно…

– Ты меня даже не похвалил.

– Хвалю, – без всякого выражения сказал Сварог.

Судя по выражению ее лица, она осталась недовольна:

– И перстень отобрал…

– Лежи, отмокай, – сказал Сварог и вышел.

В гостиной сидел барон Гинкер, издали разглядывая лежащую на столе книгу. Увидев Сварога, закивал с ласковой укоризной, словно журил внучка за съеденное без спросу варенье:

– Круто начинаете, милый. Хотя, если подумать, черт с ним, туда и дорога…

– Пошлите туда людей, – сказал Сварог. – Наверняка его уже обнаружили, начался переполох, сообщили квартальному, так что мы ничем не рискуем…

– Послал полчаса назад. И сам сейчас поеду туда. Давно хотелось покопаться в его бумагах…

– Я с вами, – сказал Сварог. – А как насчет…

– Вот, возьмите, – барон вытащил синий платочек из тончайшего шелка, вышитый золотом. – Между прочим, камеристка уверяет, что за последние дни уже несколько платков пропало…

Когда черная карета барона остановилась у высоких решетчатых ворот, там уже стояли две таких же, с медными полицейскими эмблемами на дверцах. Конный полицейский грозил плеткой столпившимся на почтительном расстоянии зевакам из низших гильдий. На крыльце особняка шептались с многозначительным видом несколько личностей в цивильном, одетые под горожан среднего достатка, с бляхами Серебряной и Бронзовой гильдий. Барон приоткрыл дверцу, поманил толстым пальцем. Один из цивильных подбежал, забрался в карету:

– Стагарца не нашли, ваша милость. Успел смыться. Объявлять в розыск?

Барон посмотрел на Сварога. Тот чуть заметно кивнул.

– Объявляйте, душа моя, – сказал барон. – В список номер один, по всей форме. И чтоб живым непременно. Вот его милость объявляет приличную награду.

Цивильный выскочил на улицу и стал что-то втолковывать конному полицейскому.

– Будем ловить, – сказал барон.

– Барон, а слухи вам распространять приходилось? – спросил Сварог.

– Тем живем, голубчик. Самые разнообразные. Зависит от обстоятельств.

– Не распустить ли слух, что убрали его снольдерцы?

– Не стоит, – сказал барон. – Королю такие слухи ужасно не понравятся. Сейчас главное – пустить следствие мимо вашей девочки, и без того есть риск, что сопоставят, опознают ваши цвета. В Равене, помимо моей полиции, работают еще Багряная Палата, Королевский Кабинет, сыскной отдел городской стражи, полиции Торговой палаты и министра финансов, четыре контрразведки – морская, армейская, генерала гвардии, Мост Печалей[15]. И все они смертью Сенгала непременно займутся… У нас, душа моя, и без того все за всеми следили, ну а теперь – особенно.

– Вам виднее, – сказал Сварог. – Скажите, а где для меня смогут прочитать эту абракадабру?

Он достал прихваченную с собой книгу, наугад перелистал красные страницы. Барон немного отодвинулся:

– В полиции у меня таких умников нет, хвала Единому… Нужны книжные черви, причем не состоящие на определенной службе. Королевская библиотека, Морской архив, Ремиденум…

«Все дороги ведут к Леверлину», – подумал Сварог. Повторил задумчиво:

– Все следят за всеми? А за домом Маргилены? Я до сих пор не замечал, кроме одного случая…

– Разумеется, следят. Только весьма искусно.

– Что бы такое придумать, чтобы сбивать их с хвоста при нужде? Пока меня не особенно беспокоили, но скоро, чую, станут наступать на пятки…

– Что же вы сразу не сказали, голубчик? Найдем парочку подходящих мест, из тех, что сами используем. Кстати, уж простите, но поступили вы необдуманно, приказав в первый же день прикончить того шпика.