Глава VIII УЧИТЕЛЬ ЭДА

В зимнее время, когда снег покрывал землю, вся семья оставалась в пещере. Когда снег был мелок, отец уходил на охоту: ему легче было отыскивать животных по их следам и добираться до того места, где они скрывались. Он знал след каждого из них и мог безошибочно определить, — прошли ли олень, заяц, волк и т. п. Но Эда он не брал с собой, так как ему было бы слишком холодно, и мальчик оставался в пещере с матерью. Он помогал ей в разных домашних работах, которые были тогда делом женщин; он вместе с ней разрезал мясо и приготовлял его для еды. Мясо они чаще всего жарили прямо на угольях или на раскаленных камнях, политых водой; при таком приготовлении мясо выходило более мягким и нежным. Но они умели и варить его, хотя у них не было глиняной посуды: для этого они наливали воду в углубление, сделанное в большом камне, и бросали в нее раскаленные каменья до тех пор, пока вода не закипала. Тогда они клали в нее мясо, и ели потом и сам отвар, и разварившиеся куски. Мы знаем, что они это так делали, потому что и до сих пор многие дикари, например, туземные жители Северной Сибири и Северной Америки, варят таким образом куски оленины или говядины. Коренья, составлявшие важное подспорье в пище пещерного человека, также пекли в золе или варили. Приставшая зола не портила вкуса кушаний: напротив, она нравилась, заменяя собой соль. Запасы пищи не всегда съедали сразу; когда их было очень много, часто их заготовляли впрок. Для этой цели мясо подсушивали на огне, отчего оно становилось вроде вяленого. В этом же роде засушивали лесные плоды и орехи, составлявшие главную растительную пищу у пещерных людей, потому что хлеба у них не было.

Матери надо было и приготовлять одежду для семьи. Это было трудным делом: тогда еще не умели дубить и выделывать кожи. Их сперва просто очищали каменными скребками от крови и мяса на внутренней стороне, затем слегка просушивали и натирали жиром до тех пор, пока кожа не становилась мягкой. Из этих кож кремневыми ножами вырезали четырехугольники и сшивали сухожилиями, причем в кожах делали отверстия костяными шилами, и сухожильные нити, игравшие роль сапожной дратвы, продевали в эти отверстия. Из сшитых кож выходило нечто вроде меховых плащей, служивших единственной одеждой пещерного человека. Ни шапок, ни обуви он еще не знал.

Эд помогал матери и в обработке, и в сшивании кож, но это не было его настоящим делом. Он должен был учиться изготовлять то, что было всего важнее для охотника и воина. Оружие тогда изготовлялось из кремня, потому что употребление металлов еще не было известно. Из кремня делали топоры, ножи, кинжалы, наконечники копий и стрел и т. п. Для этого брали кусок кремня и оббивали или обтесывали его другим камнем, пока он не получал нужной формы и не становился достаточно острым. Хотя каждый охотник должен был сам приготовлять себе оружие, но не все делали это одинаково искусно, потому что это было не совсем легко. Отец Эда показывал, как надо обтесывать кремни; однако, оружие, которое он выделывал, нельзя было бы назвать лучшим для того времени.

К счастью, у Эда оказался превосходный учитель, который научил его тому, чему не мог научить отец. Его звали Старый Мок; он как-то случайно появился в их пещере и остался там. Когда-то он был знаменитым охотником и даже сумел отбиться от нападения страшного хищника, оставшись, впрочем, калекой на всю жизнь. Охотиться ему было уже не под силу, но он был везде желанным гостем, так как никто не мог лучше его рассказать о всех повадках диких зверей и сделать охотничье оружие. Отец Эда был связан с ним давней дружбой и пригласил его поселиться у него, в семье. У Мока были седые, всклокоченные волосы, некрасивая, торчащая борода, и на него жалко было смотреть, когда он ковылял на ходу своей искалеченной ногой. Однако, в глазах его было столько огня, и такая сила чувствовалась в его словах, что Эд сразу привязался к нему, и с тех пор старый и малый стали неразлучны. Дубок часто присоединялся к ним и они работали втроем над приготовлением каменного оружия. Они работали при дымном свете костра, так как другого освещения у них не было. Этот красноватый, колеблющийся свет не мешал Моку выделывать такие острия из кремня, которые славились на весь округ, нигде не находя себе подобных.

Моку приносили большие куски или желваки кремня, которые в необработанном виде были похожи на грушу. Этот кусок, который кажется совершенно плотным, состоит из слоев кругом средней или внутренней части его. Если с силой надавить на такой желвак, в особенности, когда он еще сырой, т. е. только что вынут из земли, слои отделяются довольно легко, и из них выходят острые каменные осколки, которыми уже можно пользоваться вместо ножа. Внутренняя часть, находящаяся в самой середине, — самая крепкая, уже не разделяющаяся на слои; из нее, посредством оббивания или обтесывания, делали наконечники копий. Тяжелые топоры и молотки делали из гранита или кварца; но, хотя они были неуклюжи и неудобны, для их изготовления требовалось много искусства и терпения. Каждый удар надо было соразмерить, потому что слишком слабый мало приносил пользы, а слишком сильный мог испортить или разбить камень. Нужно было, чтобы каменное орудие имело острое возвышение в середине, придававшее ему крепость, и по возможности острые края. Для этой работы требовалась большая верность глаза и руки.

Эд оказался прилежным и способным учеником Мока. Сперва ему позволялось только доканчивать отделку готового оружия, отбивать осторожно оставшиеся на нем выпуклости, чтобы оно было как можно глаже. Затем ему позволялось уже самому отделять осколки от желваков, хотя на первое время Мок давал ему только плохие камни, над которыми сам не стал бы трудиться. Сначала у мальчика дело шло плохо: он портил бесчисленное множество камней; если бы у него не было терпения и способности, из него едва ли вышел бы хороший оружейный мастер его времени. Однако, у него было много и того, и другого, и он постепенно привык обивать осколки только немного хуже, чем его учитель, и даже придавать оружию такую отделку, которая вызывала одобрение того. Мальчик постоянно был за работой, выбирая новые и новые камни и добиваясь, чтобы из них выходило оружие, похожее на то, какое делал Мок. Он громко выражал свою досаду, когда нож выходил у него слишком тонким и хрупким, или наконечник копья — слишком легким. Он расспрашивал у Мока, отчего это так вышло, и тот всегда терпеливо объяснял ему и показывал, как надо было сделать. Понемногу Эд добился своего и делал оружие гораздо лучше своего отца.

Научившись обтесывать камень, Эд мог оказать большую услугу не только отцу, но и матери. У нее не было сосуда, в котором тогда кипятили воду раскаленными камнями, как мы уже сказали выше. Камни клали в меха, т. е. в звериные шкуры, сшитые так, как шьют и теперь бурдюки для вина. В меха наливалась вода и понемногу нагревалась горячими камнями. Но меха легко прорывались, и всякой хозяйке тогда хотелось иметь сосуд из выдолбленного камня, куда можно было бы наливать воду. Желание это будет понятно для нас, если мы припомним, что в то время люди еще не знали глиняной посуды.

Эд взялся выдолбить в большом камне углубление, какое было нужно для его матери. Камень, плоский с одной стороны, притащили в пещеру соединенными силами Эд, Дубок и их отцы. На камне старый Мок начертил круг, чтобы определить, какой ширины должно было быть углубление; в поперечнике его должно было быть около аршина. В этом круге надо было углубляться в камень, пока не получится нечто вроде котла.

Эд весело принялся за работу и дня два усердно долбил каменным резцом, держа его в руке, но был несколько огорчен, видя, что его работа приносит мало пользы: ему удалось выдолбить лишь весьма незначительное углубление. Тогда он вставил свой кремневый резец в олений рог, чтобы его ловчее держать в руке. И все-таки работа его подвигалась мало. Наконец, он придумал привязать резец к деревянному суку, к другому концу которого прикреплен был камень в несколько фунтов весом. Это орудие, падая всей тяжестью, выдалбливало камень гораздо скорее, чем это можно было сделать рукою. Работая без устали, Эд уже через несколько дней сделал такое углубление, в которое можно было налить воду и положить мясо вместе с нагретыми камнями. Но этого было мало: Эд продолжал работать до тех пор, пока не сделал настоящего каменного котла, какой был нужен его матери. В этот день в пещере оказалось мясо убитого оленя. Огню дали сильно разгореться, подбрасывая в него сухих сучьев, и когда появилась порядочная груда угольев, на них бросили несколько камней средней величины, которые вскоре сделались красными. Плетенками из ивовых прутьев их перетаскали один за другим в новый котел, где уже находились мясо и вода. Через несколько времени вода закипела, и вскоре поспела громадная миска супа, от которой разносился приятный запах в пещере. Надо было спешить есть этот суп, чтобы не дать ему остыть. Все сошлись около котла и ели суп раковинами вместо ложек, а вареное мясо вытаскивали заостренными палочками. В пещере ни разу не ели еще так удобно и притом все вместе, — большие и малые. Все понимали, что они этим обязаны Эду, и для всех это было днем торжества.

Мок в особенности хвалил Эда за придуманный им снаряд для долбления камня. С того времени его применяли и для надавливания на кремни, для получения осколков, из которых выделывались ножи и наконечники копий и стрел. Они даже теперь работали вдвоем: Мок держал резец и направлял его, как следует, а Эд изо всей силы давил на него. Работа обоих мастеров — старого и молодого — шла теперь еще быстрее и еще лучше прежнего. Эд учился делать различные вещи из оленьего рога, как, например, наконечники стрел и крючки для удочек, и сосуды для питья из рогов дикого быка и зубра. Старый Мок умел вырезать фигуры на мамонтовых клыках и готов был научить этому Эда, но тому эта тонкая, кропотливая работа не нравилась: он хотел делать только полезные вещи, нужные охотнику его времени.