Глава 3

Поездка в одиночестве через всю страну может оказаться очень унылой, особенно в самом начале пути. Прошу прощения, Невада, Юта. Я ничего не имею против того, что вы предлагаете миру: азартные игры и музыкальную группу the Osmonds. Но, когда сомневаешься в правильности собственных решений, бескрайняя пустыня не самое лучшее место для одинокой поездки.

С другой стороны, кактусы, песок и живой канюк — идеальные свидетели для того, чтобы открыть окно и во все горло напевать «Милую Кэролайн» [песня Нила Даймонда — прим. пер.]. Я даже создала собственный бэк-вокал, полностью отдаваясь каждому бах-бах-бах и петляя вдоль жёлтой разделительной полосы в качестве подтанцовки.

Вполне вероятно, на меня так подействовала пустыня.

Но пение удерживало на расстоянии воспоминания, которые всплывали в промежутках между песнями. Представшие образы проведенного на восточном побережье времени и возможности повидать лучших подруг — Натали и Клару — навеяли воспоминания о том, как мы познакомились и стали подругами, о том периоде моей жизни.

Я уехала в Американский Кулинарный Институт в Санта-Барбаре, рассчитывая, наконец, очутиться во взрослой жизни. В месте, объединившим в себе мой новый дом и желанную работу. Где можно было сосредоточиться на себе без вечных маминых проблем и неловкости, от которой я страдала в старшей школе.

Я была стеснительной и неуклюжей, не относилась ни к спортсменам, ни к гикам, фрикам или же интеллектуалам, скорее соблюдала промежуточный нейтралитет. К сожалению, в школе отсутствовали группы для кулинарных снобов. Какому ребенку понравится проводить выходные, совершенствуя тарталетки из козьего сыра или хранить пробы оливкового масла на заднем дворе.

А мне нравилось и то, и другое.

Я была робкой, очень худой, кожа да кости, краснела при любом, даже мимолётном взгляде в мою сторону. Умудрилась облажаться, впервые оставшись наедине с иностранным студентом, который прибыл по обмену из Финляндии, после того как мы налакались контрабандной скандинавской водки. Мне понравилось, как он ласкал мою грудь. Но затем меня стошнило. Больше он мне не звонил.

Однажды во время обеденного перерыва мои волосы зацепились за молнию пальто, и я провела минут пять, пытаясь их высвободить, прежде чем с полной невозмутимостью (надеюсь, что со стороны выглядело именно так, хотя по внутренним ощущениям всё было совсем наоборот) съесть принесенный из дома сэндвич с фасолью, миндалем и сыром Грюйер, стараясь не обращать внимание на косые взгляды одноклассников. Однажды я споткнулась и полетела с лестницы, продемонстрировав при этом всему классу нижнее белье, так как моя юбка задралась до талии.

Было и такое, я перепутала коробки с факультативными занятиями и вместо того, чтобы записаться на парад кулинарных изысков «Вкусы мира», оказалась в дискуссионном классе и провела целый семестр, отсчитывая минуты и обливаясь по́том во время обсуждения «Миссурийского Компромисса».

После выпуска я была полна решимости запрятать поглубже мою застенчивость и обновить Рокси Каллахан, решить, кем хочу стать и в каком образе явиться миру. Прелесть отъезда в колледж состоит в том, что никто не судит тебя предвзято.

Плюс ко всему АКИ было идеальным для меня местом, там я была окружена такими же людьми, как я. Мы с нетерпением ждали новой поставки фуа-гры, пускали слюнки во время сезона трюфелей и прямо-таки возбуждались, пытаясь научиться правильно карамелизировать куриную кожицу.

Кстати, о возбуждении… поговорим о нём. Я наслаждалась тем временем. Кулинарный колледж был настоящей «фондюшницей» сексуального напряжения, мы сгорали от желания стать пронзенными и распластанными. Вместе с уверенностью, которая пришла во время обучения вкусно готовить, я обрела уверенность в собственном теле. Пусть я и осталась такой же неуклюжей, но зато благодаря диете первокурсников обзавелась неплохой грудью и отличной попкой.

Кудрявые каштановые волосы стали прямыми и упругими после нескольких выравнивающих процедур. Калифорния гарантировала красивый круглогодичный загар и веснушки, которые в детстве я пыталась обесцветить лимонным соком, сейчас прекрасно подчеркивали цвет глаз.

У меня появились друзья, некоторые из них мужского пола. Весёлые парни. После маминых страданий из-за каждого мужчины, имевшего ничтожные сходства с Томом Селлеком (не представляю в каком месте), я поступала с точностью до наоборот. Флиртовала, не задерживалась на месте, и наслаждалась новообретенными полномочиями передвигать отношения на физический, но не на эмоциональный уровень, с любым парнем, затронувшим мои фантазии.

Потому что Рокси Каллахан не собиралась идти по стопам матери, которая скакала из одних отношений в другие, балансируя с маленьким ребенком в одной руке, и любовным романом в другой. Взвалив себе на плечи вечно не вылазившую из долгов закусочную, она вечно была в ожидании очередного мужчины, готового скинуть с неё сандалии. Нетушки. Мне нужно было строить карьеру.

Что я в итоге и сделала. Замечания преподавателей давали возможность развиваться. Я обращала внимание на каждую мелочь — небольшие уловки, чтобы понимать разницу между выполнением задания и овладением техникой. Знать, как капля винного уксуса в идеально подобранное время может усовершенствовать рецепт, ведь через мгновение он помутнеет и испортит ранее неплохое блюдо. Я доводила свои навыки до совершенства. Проводила огромное количество времени на прекрасных кухнях из нержавеющей стали, смешивала ингредиенты, импровизировала с приправами, и всецело наслаждалась процессом, т.е. занималась тем, чему в действительности нет места при работе в ресторане.

Мне были прекрасно известны трудовые будни закусочной, но я продолжала верить, что стоит раз вознести приготовление пищи до уровня искусства, и художник никогда не останется без работы. На самом же деле всё не так. Работа шеф-повара в ресторане высокой кухни — цель каждого студента кулинарного колледжа — совершенно не оправдала моих ожиданий. Необходимо самостоятельно подбирать персонал, вести расчеты, заниматься менеджментом, иметь дело с критикой, отзывами, следить за главным залом и служебными помещениями, а иногда ещё и, потерявшись в недрах кухни, готовить. По этой причине я оказалась в свободном полете: наслаждалась процессом создания пищи, но глубоко в душе продолжала верить, что ресторанная жизнь — с напряженным графиком, готовкой под постоянным давлением, не имея свободного времени — всё это не для меня.

Взяв себя в руки, я продолжила использовать имеющуюся возможность готовить великолепные блюда, пока не выпустилась с отличием и несколькими предложениями пройти обучение и поработать в самых высококлассных и инновационных ресторанах страны и не только.

Но я знала, это не сделает меня счастливой. Меня не привлекали слава и гламур, мне была необходима возможность творить. Напряжение ежедневной работы на профессиональных кухнях — не для меня, и выслушав несколько наставлений преподавателя, мой выбор пал на более спокойную жизнь персонального шеф-повара.

Это было лучшим решением, принятым мной за всю мою жизнь. У меня был шанс выделиться, позволив еде говорить самой за себя. Иной раз я даже давала клиентам советы: как сделать корочку пирога более слоистой, как карамелизовать, но не сжечь лук, как разделывать курицу. В эпоху «филейного мяса» люди до сорока лет понятия не имеют о некоторых приемах, известных только поварам и пожилым людям. Мне доставлял огромное удовольствие обучающий аспект моей работы. Это было небольшим бонусом, который предлагался моим клиентам, нанимающим персонального повара, не просто как преимущество богатства, но и как что-то ценное, но не имеющее отношение к материальному богатству.

Я осталась жить в Калифорнии и исколесила весь Золотой штат, будь то по своей прихоти или посещая клиентов: Санта-Барбара, Сан-Диего, Монтерей, и в конце концов, Лос-Анджелес. Говорят, после тридцати люди учатся говорить «нет», поэтому так как я ещё не достигла этого возраста, то соглашалась на всё: на новую работу, на новый город, на новый опыт. Разумеется, не выходя за рамки закона (по большей части), соблюдая безопасность (честно-честно), и избегая анального секса (ни за что и никогда).

Я редко приезжала в Бейли Фоллс, предпочитая, чтобы мама навещала меня на западном побережье. Мне нравилась моя жизнь, новая Рокси, и я была полна решимости никогда не возвращаться к прошлому.

Но избегая стресса от работы под руководством заносчивых шеф-поваров, драматических отношений барменов и официантов, я так и не смогла до конца избавиться от беспокойства о том, чтобы суметь самой потянуть все необходимые расходы. Мой источник доходов полностью зависел от клиентов, вопреки усердной работе и попытке выстроить собственный бизнес, никто не давал гарантий. Никаких выплат за то, что я передвигаюсь на личном авто, ни медицинской страховки, ни оплаты услуг стоматолога, никакой поддержки, ни семьи, в смысле, ресторанной «семьи».

С этой мыслью я вернулась в настоящее, где пересекала страну, чтобы в очередной раз выручить маму. Я включила музыку погромче и старалась оставаться на своей полосе.

٭٭٭

На третий день пути я решила остановиться у придорожного ресторана, дававшего рекламу, что у них подают «самые лучшие свиные окорока в мире». Мне была хорошо знакома рекламная концепция: каждая закусочная демонстрировала свою исключительную кулинарную особенность. «Лучшие пироги с кокосовым кремом», «лучшие жареные пикули», «лучший студень из свиной обрези и кукурузной муки»… последнее принадлежало маминой закусочной. Кому вообще захочется знать, что такое «студень», с точки зрения эволюции он стоит ступени на три ниже тушенки.