Фогель улещал, уговаривал. Он не привык к неудачам. Но Никита стоял на своём и твердил одно и то же:

— Не просите, не возьму.

Когда раздосадованный Фогель, наконец, убрался, Никита ещё долго не мог успокоиться. Он был грамотен, неглуп и понимал, в чём дело. Ишь, что вздумали нехристи — купить бумаги Александра Сергеевича! А он чтобы продал, как Иуда… Продал своего питомца, которого сам вырастил, от которого худого не видал.

Никите припомнился случай. Он повздорил с камердинером молодого Корфа — того, что живёт внизу. Так этот молодой Корф его, Никиту, прибил. Александр Сергеевич как услышал, даже в лице изменился. Закричал: «Как он смеет! Подлец! Я его проучу». И, недолго думая, вызвал Корфа на дуэль.

Никита не рад был, что жаловался. Дуэль, к счастью, разошлась. Корф струсил. Написал: мол, так и так, я драться не намерен…

В этот вечер Никита не ложился допоздна — дожидался Александра Сергеевича. Когда впускал его в квартиру, тут же в прихожей рассказал про странного посетителя, про бумаги и про пятьдесят рублей.

Пушкин ничего не сказал, только попросил огня. Он ушёл в свою комнату и долго не ложился.