Глава десятая В тыл врага

Маленький отряд из трех собачьих упряжек отправился в далекий и опасный путь. Нужно было пройти свыше двухсот километров и доставить боеприпасы подразделению, действующему во вражеском тылу.

Лодочки снова были заменены нартами.

Впереди шла упряжка Анисимова. Теперь в подразделении как-то само собой определилось, что Малыш — наиболее опытный и надежный вожак.

По этим дорогам, вернее по этому бездорожью, не пробралась бы самая выносливая лошадь. Недаром трудное задание было возложено на собачьи упряжки.

Линию фронта переходили глубокой ночью, совершив далекий обход немецких позиций и гарнизонов.

Казалось, собаки плыли в снежных сугробах. Иногда из рыхлого снега были видны лишь одни их головы. Когда удавалось вырваться из глубокого снега, собаки встряхивались и поднимали облака снежной пыли. Потом появились заросли кустарников, кочки — все, что могло затруднить движение упряжек.

Вожатые шли на лыжах, но и на их долю доставалось немало тягот и лишений. И хотя Анисимов был выносливым человеком и бывалым вожатым, он в первый же день понял, что путь будет труднее, чем предполагали в подразделении.

Впрочем, вожатые не унывали и, конечно, не жаловались. Настоящие трудности были еще впереди.

Первый привал был коротким. Остановились только, чтобы утолить голод. Спустя час упряжки уже продолжали путь.

Лишь к вечеру второго дня Анисимов отдал приказание остановиться. Укрывшись в густом лесу, экспедиция расположилась на длительный отдых. Разводить костер было нельзя, а потому ужин бойцов состоял из сухого пайка.

Собаки по привычке зарылись в снег. Освобожденные от потяга, усталые, они не отходили от нарт.

Бойцы дежурили поочередно. В лесу было тихо. Снег на деревьях отяжелел, и иногда целые глыбы его срывались и шумно падали вниз.

Ночевка на снегу под открытым небом была для Малыша привычной. Утомленный, он спал спокойно, но чутко. Когда Анисимов приподнялся и тихо заговорил с дежурившим Ильинским, Малыш тотчас вскочил.

Рассвет был еще таким слабым, что даже близкие деревья не приобрели четких очертаний.

Не нарушая лесной тишины, упряжки снова пустились в путь. Медлительный рассвет еще более задерживался сплошной облачностью. Посыпался мягкий снег.

В полдень экспедиция переправилась через речку. У берегов ее на льду выступила вода, и собаки изрядно вымокли и выбились из сил, вытаскивая отягощенные грузом нарты. Но отдыхать было нельзя. Недалеко раскинулась деревня. Пришлось ее обходить, чтобы остаться необнаруженными.

Лесные рощи чередовались с широкими полянами. Приходилось проявлять особенную осторожность. Впереди шел дозорный, он то и дело останавливался и подавал сигнал старшему вожатому: «Путь свободен».

— Малыш, вперед! — командовал Анисимов.

Так медленно, далеко обходя деревни, пробирались упряжки к своей цели.

Конечно, ни Малыш, ни другие собаки не знали всего о той опасности, какая могла им встретиться каждую минуту. Но движение впереди дозорного, разговор вожатых вполголоса и часто упоминаемое слово «немец» — все это заставляло собак держаться настороженно и очень послушно.

В назначенный день экспедиция достигла условленного места.

Неизвестно откуда появился лейтенант с двумя бойцами.

Анисимов передал лейтенанту пакет. Боеприпасы были выгружены в лесу, в укромном месте.

Трехдневный переход утомил людей. А впереди им еще предстоял не менее трудный обратный путь. Но задание было выполнено, и потому вожатые чувствовали себя превосходно.

Настроение людей передавалось собакам, хотя, несмотря на привычку к переходам и выносливость, они сильно утомились. Все животные заметно похудели, на отдыхе они совсем не играли, тяжелый марш словно отнял их обычную резвость. Стоило лишь одному из вожатых подняться, как собаки настораживались.

Решено было тронуться в путь перед рассветом. Но в полночь явился связной от лейтенанта.

Немцы обнаружили местонахождение советских бойцов и предприняли облаву.

Нужно было немедленно уходить из этого района. Так, не отдохнув, экспедиция была вынуждена сняться с места.