7

На носу зимняя сессия и каникулы, три недели побуду дома, три недели не увижу его, а может, это и к лучшему. На втором уроке он явился в институт, я и не заметила, на переменах я слушаю музыку в наушниках с закрытыми глазами. У меня сердце остановилось, когда он сел рядом со мной, вытащил один наушник и приблизился ко мне:

— Что слушаешь, красавица?

Я не знаю, как себя вести, я и злюсь на него, и также сильно хочу его обнять.

— Да так, просто песня, — что, блин? Просто песня, это всё, что ты можешь сказать?

— Ну-у, классная песня.

Зашёл преподаватель, я выключила музыку и положила телефон в сумку. Остальные пары мы не разговаривали, но после окончания уроков он подошёл ко мне и сказал пойти с ним. Мой проснувшийся от спячки внутренний голос говорит, что нужно отказаться, но сердце и ноги не слушаются. Мы шли по коридорам института, он держал меня за руку, но когда вышли на улицу, он резко отпустил ее. Что за?.. а… понятно. Дорогие пассажиры, осторожно, прямо по курсу айсберг по имени Алиса (с***). Он идёт вперёд, а я, как дура, иду за ним, он проходит мимо неё и даже не смотрит в её сторону. Вот тебе, знай, с улыбкой прохожу мимо неё и я.

Когда мы свернули за угол, где нас не видно было, он остановился.

— Всё нормально? — спрашиваю я.

— Конечно, — спокойно и с ухмылкой отвечает он. — Давай пошли.

— Куда?

— Идём на набережную, там все наши.

— А как же Элиза и Кристин?

— Они сейчас будут, я им сказал.

— Ну ладно, пошли, — говорю я и иду вперёд, слышу, что он смеётся и идёт за мной.

До набережной недалеко, два квартала, и я так хочу поговорить с ним, задать все волнующие меня вопросы, поговорить, пока мы только вдвоем, с чего начать не знаю, боюсь, не хочу услышать то, что разобьёт мне сердце насовсем. Но я набираю воздух, собираю всю свою смелость и…

— Что между нами происходит? — застаю его врасплох, у него цвет лица изменился, он, наверное, молился, чтобы я не начала такой разговор. — А что происходит?

— Я не знаю, поэтому и спрашиваю.

— Всё нормально.

— Нормально? Мы проводим офигительную ночь вместе, — он ухмыляется, — ты мне говоришь, что это была лучшая ночь в твоей жизни, приносишь мне кофе в постель, потом исчезаешь, ни звонков, ни сообщений, и ведёшь себя так…

— Как? — перебивает он меня с серьёзным лицом.

— Никак, я ничего не понимаю.

— Я просто… — начинает он.

"Кристоф!" — кричит кто-то, мы оба поворачиваемся… Виктор, ну почему именно сейчас, уходи, пожалуйста.

— Вы на набережную? — спрашивает Виктор.

— Да! — отвечает Кристофер. Он что, расстроен? У него было хорошее настроение, а сейчас у него лицо такое, как будто заболел кто-то.

— Ну, я тоже туда, пойдём.

Отлично поговорили, б**. Всю оставшуюся дорогу они разговаривали о чём-то своём, я почти не слышала, я так разозлилась, шла впереди них и думала, как же я хочу его ударить.

На набережной все уже собрались, опять пьют, сегодня же понедельник, блин, хотя я тоже не против, не лучший способ решения моей боли, но на данный момент единственный.

В моей голове уже два джин-тоника, Кристин с Элизой тоже успели выпить по одному, смелости прибавляется, но здравый смысл ещё тут, всё нормально. Кристофер иногда смотрит в мою сторону, но я сразу гордо и со злостью поворачиваю голову в другую сторону.

Уже начинает темнеть, и Виктор предлагает продолжить у него дома, никто не возражает, но тут…

— Я не поеду, — твёрдо говорит Кристофер, все смотрят на него.

— Я не против, — выдаю я.

— Нет! — нервным голосом врывается Кристофер, он уже пьяный, как и я.

— Понятно, — говорит Виктор.

— Ага, — мямлит Пол.

Я смотрю на Кристофера злыми глазами и думаю: "В смысле нет? Ты делаешь то, что ты хочешь, что тебе выгодно, а я не могу веселиться?" Мой умный и как всегда не вовремя появившийся из… хрен знает откуда внутренний голос, как ни странно, говорит, что этот вопрос ты должна задать ему. Но моё сердце не разрешает, оно тупо соглашается со всем.

Молчу. Виктор собирается вызвать такси и спрашивает, сколько машин надо. Нас, как всегда, где-то десять человек: Элиза, Кристин, Пол, Виктор, Мария, Лео, Алина, Ирэн и я с Кристофером.

С Алиной и Ирэн я никогда не общалась тесно, знаю только, что они на одном курсе с Виктором и Полом, они с Кристофером были в одной группе в институте, где он учился на первом курсе. Кто-то сказал, что надо две машины, но Кристофер сказал, что три.

Приехали три машины, я уже двадцать минут не говорю ни слова, тупо киваю головой на все разговоры. Мозг уже отключился, и, когда все сели по машинам, а Кристофер запихнул меня в пустую машину, я не возражала, даже не пикнула, а я хотела напиться до потери сознания.

Подъехали к его дому, по дороге мы ни слова друг другу не сказали. Гордость, самый большой грех человечества. Он заплатил таксисту, открыл мне дверь и закурил сигарету, он направляется к подъезду, а я, как дура, иду за ним. За-а-а-ачем? Он даже не смотрит на меня, и он, видимо, понимает, что я пойду с ним куда угодно, это ещё больше бесит. Почему мои ноги не слушаются? Почему я не могу вернуться к машине, сесть и уехать на хрен отсюда? Почему я терплю такое отношение к себе? И почему эти вопросы опять только в моей голове? И тут я понимаю, что мой внутренний голос и здравый смысл в спячке, и не думая спрашиваю:

— Зачем?

— Что зачем? — не оборачиваясь спрашивает он.

— Зачем ты опять ведёшь меня к себе?

— Так надо, — сказал он, и я больше не хотела или не могла ничего ему сказать.

Когда зашли в его комнату, на меня нахлынули такие воспоминания, я, казалось, вижу вживую, как он меня целует в шею, и слышу, как он стонет, когда я кусаю его за кончик уха. В то время как я наслаждаюсь воспоминаниями, он подходит ко мне сзади, обнимает меня за талию и со вздохом говорит мне на ухо слово, что я слышу каждую ночь во сне: "Сандра…" Несмотря на то что эта часть моего имени похожа на имя проститутки или какой-нибудь стриптизёрши в ночном клубе, мне это капец как нравится слышать из его уст. Я растаяла, вся злость куда-то ушла, и я опять оказалась в мире, где остались только мы вдвоём.

Его губы прикасаются к моей щеке, они просто гуляют по моей щеке и медленно скользят на моей шее, я и не поняла, когда он снял с меня куртку и кофту. Я поворачиваюсь всем телом к нему, обхватываю его руками, целую его в губы крепко, он меня прижимает к себе, и когда мое почти голое тело прикасается к его, я забываю обо всём. Он поднимает меня на руки так, что мои ноги оказываются у него на бёдрах, ведёт меня к кровати, опускает меня на спину и устраивается между моих ног. Я чувствую его тяжёлое дыхание на моих губах, чувствую запах алкоголя и сигареты, и эти запахи смешиваются с его духами, и почему-то мне нравится это сочетание. Не отрываясь от поцелуев, он расстёгивает мне джинсы одной рукой, моё дыхание учащается, и я вздрагиваю, когда его рука оказывается в моих трусах. Я долго не думаю и делаю то же самое, он явно не ожидал, но приятно застонал, я уже мокрая, везде, как и он. Наша прелюдия уже как секс. Он отрывается от моих уже красных и опухших губ, снимает с себя футболку и всё остальное, потом снимает мои джинсы, берет меня за руку, и я поднимаюсь на ноги, поворачивает меня спиной к себе, медленно и нежно опускает лямки моего бюстгальтера по очереди, целуя мне плечи, лифчик падает на пол, его руки скользят к моим трусам, и они оказываются рядом с лифчиком. Когда он во мне, а наши голые тела так плотно прижаты друг к другу, мы как одно целое, как банально это ни звучало бы. С ним я чувствую себя счастливой, даже если он не полностью мой за этими стенами, сейчас он со мной, а я с ним, и мы движемся в унисон, наслаждаясь друг другом, это не секс, это любовь, и мы достигаем пика этой любви вместе.

Обожаю просыпаться в его объятиях. Когда мы проводим вот так время, кажется, что моя любовь взаимная, но как выходим из этой квартиры, он ведёт себя так, будто ничего этого не было. И я так и не получила никаких ответов.

Уже десять часов, две пары пропустили, но всё равно в институт не хочется, не хочется уходить из его объятий. Я смотрю на него и целую в подбородок, он просыпается… — Доброе утро, красавица.

— Доброе утро, Кристофер.

— Не называй меня так с самого утра, — с лёгкой улыбкой говорит он.

— Почему? — спрашиваю я, я не один раз называла его полным именем, и это первый раз, когда он говорит не называть его так.

— Потому что из твоих уст это звучит очень сексуально, и я за себя не отвечаю, — говорит он и целует меня в лоб.

Я сую руку под одеяло и касаюсь его достоинства…

— Кристофер! — он закрывает глаза и откидывает голову назад. — Кристофер, — снова произношу я и провожу пальцами вверх и вниз по его члену, он обнимает меня сильнее и начинает целовать, потом стягивает с нас одеяло и ложится на меня, сжимает мою грудь так, что немножко больно, мы оба голые. Он резко входит в меня, на этот раз без долгих прелюдий, утренние занятия любовью лучше, чем любые тренажёры.

Пока Кристофер принимает душ, я делаю кофе, слышу, что звонит его телефон в ванной, он не отвечает. Вышел из душа, и я протягиваю ему кружку.

— О! Спасибо.

— Не за что, я сейчас умоюсь и пойду.

— Куда?

— Домой, ну в общежитие.

— Зачем?

— В смысле? Я же не буду сидеть весь день у тебя.

— Почему бы и нет.

Опять звонит его телефон, он отвечает и идёт в комнату. Не слышу, что он говорит, но под дверью не буду стоять, иду в ванную.

— Сандра! — меня трясёт, когда он меня так называет.

— Что?

— Мне надо выходить, — я открываю дверь.

— Куда?

— Надо и всё, — он нервный.

— Я сейчас оденусь.

— Нет, ты жди меня тут, я быстро.

— Не буду, я пойду в общежитие, это она звонила, да? Он отводит взгляд… — Не важно.

— Понятно.

— Я быстро, жди, — говорит он и направляется к входной двери.

— Я пойду домой! — кричу ему вслед.

Захожу обратно в ванную, злая как черт. Конечно, это она звонила, и он быстро побежал, ну, может, и не быстро, но всё же. Ненавижу её, что он в ней нашёл, ни кожи, ни рожи, и чем она его держит?