Над Севастопольским рейдом опустилась ночь. В темном высоком небе холодно мерцали далекие звезды, призрачно освещая уснувшие на воде корабли. Время от времени ночная тишина нарушалась мелодичным звоном корабельных рынд[88], сиплым гудком далекого буксира и шорохом накатывающихся на берег волн.

Громада линкора монолитно возвышалась чуть в стороне от других кораблей эскадры, настороженно уставившись в пустоту орудиями главного калибра.

Прошедший день был обычным для «Новороссийска». Накануне, вернувшись с моря после артиллерийских стрельб, линкор встал на бочки в Северной бухте, и его полуторатысячная команда занялась повседневными делами. Приводились в исходное оружие и механизмы, прибирались боевые посты, рубки и кубрики, окатывалась забортной водой и драилась палуба.

К вечеру, после ужина, погрузившись в корабельные баркасы, часть экипажа отправилась на берег в увольнение, а оставшиеся, за исключением вахты, собравшись в кубриках, смотрели доставленные интендантом фильмы.

После того, как увольняемые вернулись из города, на линкоре были проведены вечерняя поверка и отбой, за которыми последовал долгожданный отдых. Офицеры отправились в свои каюты, а старшины и матросы, проветрив кубрики, улеглись в жесткие подвесные койки. Затем было включено ночное освещение, и все погрузились в крепкий сон. И ему не мешали не монотонно гудящая корабельная вентиляция, ни шипение пара в трубопроводах отопления, ни писк изредка пробегающим по ним крыс. Корабль спал. И только в машине и на верхней палубе, бодрствовала ночная вахта, да в помещении дежурного, склонившись над столом, заполнял какие-то формуляры, пожилой капитан 3 ранга, с повязкой «РЦЫ»[89] на рукаве габардинового кителя.

Склянки пробили полночь. До гибели линкора оставалось полтора часа…

Выйдя из бухты в подводном положении, «Пикколо» увеличил ход и взял курс в открытое море. Неподвижно застывшие на штатных местах диверсанты, напряженно вслушивались в тихое жужжание электромоторов и шумы за бортом.

Достигнув нейтральных вод, «малютка» убавила скорость и выставила на поверхность глаз перископа. Осмотрев в него темное пространство моря, Грилло переложил рули на всплытие и через минуту «Пикколо» размеренно покачивался среди небольших, плещущих вокруг его корпуса волн.

Переключив управление на мостик, и приказав одному из диверсантов отдраить люк, капитан-лейтенант протиснулся в пахнущую йодом рубку и «малютка» снова понеслась вперед. Когда до обусловленного квадрата, где «Пикколо» должен был встретиться с возвращающимся из Одессы «Леонардо» оставалось несколько миль, где-то далеко, за Херсонесом, глухо прогремел мощный взрыв, и небо на мгновение осветилось яркой вспышкой. Грилло немедленно сообщил об этом вниз, и на скользкий корпус лодки тут же выбрались несколько боевых пловцов. Они воочию хотели убедиться в своем успехе, однако больше ничего заслуживающего внимания не последовало. Тем не менее, настроение у всех заметно улучшилось и, спустившись вниз, диверсанты, весело балагуря, пустили по кругу заранее припасенную флягу коньяка.

Придя в точку встречи, которая должна была состояться на следующую ночь, команда осуществила зарядку батарей, провентилировала лодку и до одури накурилась. Когда же над морем забрезжил хмурый рассвет, «Пикколо» погрузился и лег на дно. Выставив вахтенного, диверсанты позавтракали и уснули сном праведников. А в это же самое время, во мраке отсеков и палуб затонувшего линкора, умирали от удушья, контузии и ран, сотни моряков. Только другого флота.