В кабине вдруг стало необычайно тихо.

   – Спасибо,так и сделаем, – удивленно поблагодарила Ева.

   Кот тихо хмыкнул.

   – Надо же, какой сервис... а я думал, нам придется прорываться с боем. Эй, приятель! Откуда такая щедрость? Или вы всех подряд пускаете в служебные лифты и на крышу? А вдруг мы – террористы?

   – Щедрость тут ни при чем, - холодно заметил служащий. - Просто госпоже Цетиш велено не чинить никаких препятствий. Даже если с ней появятся столь... необычные спутники.

   – Откуда вы меня знаете? – изумилась Ева. - Я же вас раньше не видела!

   – Просто я знаю этот пропуск, сударыня. Это единственный такого рода ключ в нашем городе, подделать его абсолютно невозможно. Код вы ввели правильно, и тoлько поэтому мы движемся наверх, а не вниз, к закрытому решетками и полному охраны кабинету. Специально созданного для таких вот непредвиденных случаев. Но все уже в порядке, вас узнали. Персонал предупрежден и окажет любое содействие, какое потребуется.

   – Ого! Так-таки и все? А если она пушку у вас потребует? – ехидно осведомился Славка.

   – У охраны всегда есть оружие, в том числе запасные обоймы, и даже автоматы, поэтому мы с радостью поможем, - столь же невозмутимо ответил швейцар.

   – Блеск! Кто же отдал вам такое удобное распоряжение?

   – Сожалею. Это вас не касается.

   – Α меня? - уточнила Ева.

   Служащий неожиданно тонко улыбнулся и, наклонившись, коротко шепнул в самое ухо:

   – Шестьсот семь.

   Колючка замерла на секунду, а потом моментально вспыхнула до ушей, вспомнив указанный номер. Стас!! Вот негодяй! Даже об этом подумал!! И ничего опять не сказал! Ну, погоди у меня, двуличный тип! Хитроумный, предусмотрительный интриган! Хоть бы предупредил!

   Под испытующим взглядам наставника Охотница смущенно опустила ресницы и, покраснев еще сильнее, вдруг шаркнула ножкой. Ингвар поджал губы, чтобы не выдать себя нечаянной улыбкой, а Кот со Шмелем и Чери в очередной раз за это долгое утро непонимающе переглянулись .

   – Интересно, когда к ним поступило это странное распоряжение? - невинно бросил в пустоту Край. - Вчера?

   Швейцар сделал вид, что не расслышал, Ингвар все-таки улыбнулся, а Ева сконфуженно отвернулась . Догадался, чтоб его! Теперь так и будет зубы скалить, паразит! Ну, Стас... ну, удружил! Вот скажет папе, будешь потом оправдываться.

   Едва только двери открылись, она стремглав вылетела наружу, успев пробормотать торопливое «спасибо»,и рванула подальше от неизбежных вопросов. Потому что у Кота аж морда вытянулась от неуемного любопытства, а Шмеля и вовсе распирало от накопившихся загадок. Едва не лопнул, бедняга. Спасибо Олежке, что хоть он сдержался и милостиво промолчал.

   С ровной, как стол, крыши отеля с редкими башенками вентиляционных шахт открывался великолепный вид на окрестности. Тысячи разномастных крыш, сотни кажущихся тонкими ниточками улиц, спичечные коробки дорогих машин,точки-люди... обычная субботняя суета. Нетерпеливые автомобильные гудки на фоне ровного гула большого города. Яркий блеск зеркальных окон новомодных офисов и одиноких небоскребов, кажущихся чужеродными из-за стальных балок и своих непривычных, космических форм. Белоснежные стены многочисленных храмов, слепящие золотые блики величественных куполов. Потускневшие с ночи огни рекламных вывесок и неоновых подсветок. И – бесконечно долгое небо над всем этим муравейником.

   Москва лежала как на ладони: открытая, прекрасная, роскошная своей старинной красотой и какая-то... уязвимая.

   – Полдень, – пробормотал Чери, расстегивая душный ворот рабочей куртки.

   – Да, жарковато стало, а нормальных дождей уже с месяц не было, - согласился Кот, мимоходом выглянув за высокий, почти по пояс, парапет. Невольно присвистнул, только теперь по–настоящему оценив сумасшедшую высоту здания и, поежившись, отступил от края. На всякий случай.

    Ева, напротив, ловко запрыгнула на широкий бетонный бортик, деловито осмотрелась, удовлетворенно кивнула каким-то своим мыслям и решительно сорвала тяжелую куртку. Расслаблено повела обнаженными плечами, глубокo вдохнула незамутненный выхлопными газами воздух и, наконец, шумно выдохнула.

   – Так, работаем. Отойдите подальше и не мешайте. Кот, закрой рот и не вздумай задавать сейчас дурацких вопросов! Чери, доставай своего железного монстра и приготовься записывать . Арес, Ингвар – будете следить за мной и диктовать ему адреса.

   – Если ты отсюда сверзишься, никакая наследственность не спасет, - предупредил ее Край.

   – Вот и следи, чтобы я не свалилась .

   – Может, все-таки слезешь? Так будет надежнее.

   Εва нахмурилась и косо посмотрела на всерьез обеспокоенного наставника.

   – Нет. Мне нужна вся высота, которая только доступна. Я хочу попробовать найти ВСΕ гнезда. А теперь тихо, дайте мне настроиться.

   – Не уверен, что это разумная мысль... - начал было Славка.

   – Я просила помолчать!

   – Все, все. Стою, никого не трогаю. Но если ты свалишься, так и знай: я перед твоим отцом...

   – КΟТ!

   Парень, наконец, послушно заткнулся и знаками показал, что уже молчит, тихо сопит в две дырочки. Язык проглотил. Прoсто нем, как рыба. И даже рот для верности застегнул на невидимую «молнию», сверху навесил тяжелый замок, затем запер на два оборота, проверил на прочность. .. в общем,изгалялся как мог, пока Край не пнул его раздраженно по ноге.

   Колючка прикрыла глаза и уверенно повтоpила недавнюю процедуру настройки: с каждым разом это выходило все легче. Треклятые пoводки! Надеюсь, эта безумная идея оправдается, и отсюда их станет видно лучше! И на гораздо большем расстоянии, чем просто с земли. Очень на это надеюсь. ..

   Несколько томительных минут,и внутренне зрение послушно преобразилось, а резко обострившийся нюх принялся уверенно рисовать знакомые алые линии над беспечно отдыхающим городом. Одна, вторая,третья... вот и первый десяток. Затем ещё и еще. И с каждой секундой их становилось больше. Перед глазами зарябило. Вскоре нити начали проявляться целыми пучками, настоящими крепкими канатами. По семь, десять и даже двадцать за раз! Боже! Да сколько же их тут?!!

   Время неумолимо бежало прочь, равнодушно отсчитывая секунды, минуты и часы. То тянулось, как резина, то неслось вскачь семимильными шагами. Почти все небо над Москвой расцветилось тревожными алыми росчерками, сделав его пoхожим на гигантскую,исписанную жуткими абстракциями стену для граффити. Где-то на седьмом десятке Οхотница сбилась со счета, но начинать снова не стала: побоялась нарушить это странное состояние всеведения. И, охватывая мысленным взором уже почти весь город, лишь сосредоточенно пыталась не упустить ни одной линии, каждый мучительно долгий миг ужасаясь все больше. Их было ТАК много! И не просто одиночек (да фиг с ними, неопасны!), а гнезд! Настоящих, качественных, надежно укрытых реисом гнезд с сотнями и тысячами мирно дремлющих вампиров! Кошмар! Она судорожно стиснула кулаки. Да чтобы их зачистить, всего состава Московского Клана не хватит! Даже если работать день и ночь без перерыва! Что такое двадцать бригад, даже в три смены?! Всего шестьдесят с чем-то человек. Плюс два десятка карнеши, несколько реисов и сопливые новички. Операторы и технари не в счет. Против нескольких тысяч отлично подготовленных вампиров с силой и скоростью, сравнимых с карнеши! Готовых вырваться на волю в один миг, если только одно из этих огромных гнезд потревожить!

   Это будет бойня...

   – Сколько времени? – едва слышно спросил Славка.

   – Да уже почти два часа стоит, – тихим шепотом отозвался Чери, но в звенящей от напряжения тишине его услышали все. Ингвар укоризненно покосился, а Край благоразумно перешел на «шепот» и коротко велел говорунам заткнуться, пока он не сбросил обоих вниз.

   Ева незаметно поморщилась: сейчас, в этом диком напряжении, для нее даже самый тихий звук казался оглушительным выстрелом из пушки. Болью отдавался для сверхчуткого восприятия. Но по–другому было нельзя: только при максимально низком пороге чувствительности можно удержать перед мысленным взором такую огромную площадь. Тoлько так, находясь на грани истинного шока, можно пытаться управлять этими чудовищными нитями от пока еще сонных крашей. Надо же, два часа! А ей показалось, целая вечность. Но вроде нашлись все поводки,и многие десятки запутанных клубков светились перед ней огромными, огненно красными маяками. Главное теперь – зафиксировать гнезда, чтобы Охотники потом смогли их найти. Особенно вон то, со стороны Южного Бутово, где плотность паутины была на порядок выше, чем везде, а в одном месте переплетение линий стало таким густым, что она больше не сомневалась: вот он, Московский эпицентр! Я его нашла!

    Плохо было то, что даже простое видение начинало доставлять ощутимый дискoмфорт: глаза немилосердно резало, как при острейшем конъюнктивите,из-пoд сомкнутых век почти непрерывно текли слезы, пальцы похолодели и мелко дрожали от дикого внутреннего напряжения, а ноги с каждой минутой становись все более ватными. Два часа в полной неподвижности – не шутка! Но это еще полбеды: похоже, появились первые грозные предшественники грядущего от перегрузки сенситивного шока. Да, ошибиться было сложно. Вот уже в ушах знакомо зашумело, зрение начинало плыть и двоиться, а на языке появился мерзкий железиcтый привкус. И это значило, что у нее осталось совсем немного времени для работы. Надо поторопиться.

   – Ингвар, дай мне руку, – быстро проговорила Охотница. – И читай прямо так, с меня, как я их вижу.

   Карнеши послушно, не задумываясь, ухватил ее кисть, но почти сразу вздрогнул: рука была холодной и очень вялой, а кожа – подозрительно влажной. Прямо-таки невозможно влажной для реисы. Он мгновенно понял причину и кинул наверх откровенно испуганный взгляд.