ИСТОРИЯ МОЕГО ДОМА
В 1932 году, когда мне исполнилось 13 лет, я переехал с родителями из Можайска в Москву. В доме 12 по улице Чехова, которая до 1944 года называлась Малой Дмитровкой, прожил 21 год.
Москва меня сразу захватила. Но, конечно, изучение архитектурных памятников города и их истории пришло гораздо позднее. Тогда-то я и узнал по разным справочникам и мемуарам и историю своей улицы, и не менее удивительную историю своего дома, связанную с декабристом М. Ф. Орловым, писателями Пушкиным, Герценом и Чеховым.
Название «Малая Дмитровка», так же как и «Большая Дмитровка», говорит о том, что здесь проходила дорога на город Дмитров. Здесь шел вместе с тем и кратчайший путь к Волге по рекам Яхроме, Сестре и Дубне. Дорога была оживленная, торговая, и число жителей Малой Дмитровской слободы росло. Селились они от центра по правую руку, где впоследствии появились дома с четной нумерацией, тогда как по левую сторону стоял поселок приворотных сторожей — воротников, о чем напоминает существующий до сих пор маленький Воротниковский переулок.
В конце XVI века путь от Большой Дмитровской слободы на Малую перегородила стена Белого города. Дорога повернула налево к Тверским воротам, на современную Пушкинскую площадь. Это не устраивало жителей, и они проделали лаз в Дмитровской башне. Как гласят старинные документы, он существовал, несмотря на неоднократные замуровки, до 1647 года.
А вскоре на Малой Дмитровке началось строительство церкви Рождества на Путинках, закончившееся необыкновенно быстро, к 1652 году. Храм выглядит и сейчас как игрушка, как группа затейливо и тонко выточенных кеглей. Храм дополнялся все новыми сооружениями, по мере того как во время постройки разгоралось воображение прихожан-заказчиков. Несмотря на постепенное наращивание отдельных объемов, храм отличается слаженностью всех своих необычайно красивых частей. Зодчий стремился разместить разнохарактерные объемы так, чтобы здание смотрелось преимущественно с одной точки зрения — с Тверской заставы, то есть со стороны выезда из города. Любимые народом шатровые завершения, действительно напоминающие точеные кегли, вносили в архитектуру светские черты, чему способствовало и убранство стен, выполненное из штучного, специально формованного кирпича.
Духовенство не могло примириться с таким «обмирщением», и, видимо, не случайно в год завершения Рождества на Путинках запретили шатры. Однако народная любовь к декоративности и узорности, к обостренности силуэта и затейливости убранства, так ярко сказавшаяся в архитектуре этой церкви, продолжала жить в искусстве и зодчестве.
Почему именно в этом месте был построен такой красивый храм, строительство которого обошлось в большую по тем временам сумму 800 рублей? Современный историк русского зодчества, профессор М. А. Ильин резонно предполагает, что это объяснялось близостью Путевого Посольского двора, в котором останавливались иностранные послы. Дворец находился в начале Успенского переулка, связывающего бывшую Малую Дмитровку (ныне улицу Чехова) с Петровкой и Каретным рядом. Об этом дворце напоминает сохранившаяся до наших дней перестроенная церковь Успения. И, наверно, ошибаются те, кто считает, что название церкви «Рождество на Путинках» напоминает о пути на Дмитров; скорее оно связано с названием Путевого Посольского двора XVII века.
В XVIII и первой половине XIX века на Малой Дмитровке селились дворяне. Еще уцелели и некоторые дома писателей, других давно нет. Здесь стоял дом, в котором у своей любимой сестры Федосьи Аргамаковой останавливался автор бессмертного «Недоросля» Денис Иванович Фонвизин, приезжавший из Петербурга. В собственном доме жил тут в 50—60-х годах XVIII столетия поэт и директор Московского университета Михаил Михайлович Херасков, к которому сюда частенько захаживали драматург Александр Петрович Сумароков и основатель русского театра Федор Волков. С последним Херасков создавал план грандиозного уличного маскарада «Торжествующая Минерва» в честь первого приезда Екатерины II в Москву.
С 1802 по 1804 год проживал на Малой Дмитровке Николай Михайлович Карамзин, выпускавший тогда «Вестник Европы», а у него бывал начинающий поэт Жуковский, напечатавший в декабрьской книжке этого журнала за 1802 год свой прославленный перевод элегии Грея «Сельское кладбище».
Державин, Дмитриев, Херасков, Василий Львович Пушкин, дядя поэта, — всех их можно было встретить тут у Карамзина.
Не уцелел и дом С. Н. Бибиковой, дочери декабриста Никиты Муравьева. У нее побывал Лев Толстой, и, по его свидетельству, она ему «пропасть рассказывала и показывала».
Совсем недавно в связи с реконструкцией улицы снесен дом № 3, в котором в декабре 1825 года поселился высланный в Россию из Польши Адам Мицкевич, и здание оригинальной «теремной» конструкции, где до революции помещался детский журнал «Светлячок» (дом № 17). Домик и сам словно вышел из сказок этого журнала.
Еще доживает свой век особняк богача А. Н. Соймонова, отца незаконнорожденного Сергея Соболевского, одного из близких друзей Пушкина и страстного библиофила. Соболевский убежденно говорил, что окажись он в Петербурге 27 января 1837 года, то наверняка расстроил бы дуэль Пушкина с Дантесом. В Соймоновском доме с остатками прежнего большого сада ныне Свердловский районный комитет ВЛКСМ.
В 1870—1880-х годах здесь, как и в районах Арбата и Пречистенки, в особняках разорявшегося дворянства селилось богатое московское купечество. А позднее купцы стали строиться и сами.
В 1910 году на Малой Дмитровке по проекту архитектора И. А. Иванова-Шица выстроили великолепное, огромное по тем временам здание Купеческого клуба с женскими, на античный манер масками-барельефами. Хроника революционной Москвы гласит, что в начале 1918 года Купеческий клуб заняла группа анархистов, но в ночь на 12 апреля 1918 года по распоряжению ВЧК дом окружил военный отряд. Анархисты оказали сопротивление, но быстро были обезоружены.
Здание отвели под Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова, и в левом его крыле до сих пор находится Высшая партийная школа, в правом — Театр Ленинского комсомола. 2 октября 1920 года здесь на III съезде комсомола выступил В. И. Ленин. Комсомольцы, съехавшиеся со всей страны, ждали, что вождь призовет их на фронты бушевавшей тогда гражданской войны, и готовились беззаветно отдать свои жизни по его первому слову. Но Ильич сказал, что главная их задача теперь в том, чтобы учиться, учиться и учиться. Это историческое выступление с большой художественной силой воссоздано в 1950 году в картине бригады советских живописцев под руководством Б. В. Иогансона.
Но мне хочется подробнее рассказать о доме № 12, в котором я жил. Собственно говоря, двухэтажное здание во дворе, где находилась наша 25-метровая комната, никакого интереса не представляло. Это была наспех сделанная в 1932 году пристройка. Другое дело — два основных корпуса, выходивших на улицу.
Первый из них — он глядит углом и на Успенский переулок — принадлежал в начале прошлого века некой Шубиной. В нем-то и поселился в мае 1831 года граф Михаил Федорович Орлов, незадолго перед тем получивший разрешение жить в Москве. Тут посетил его Пушкин, о чем свидетельствует одно из писем поэта.
Михаил Федорович Орлов — личность необыкновенная. Он был племянником фаворита Екатерины II Григория Орлова. Получил блестящее образование. Красавец, человек богатырского, как и все братья Орловы, сложения, он поступил в кавалергардский полк. Участник многих сражений, геройски вел себя на поле битвы и уже в 26 лет дослужился до генерала. Служил флигель-адъютантом Александра I, который его очень любил, поручал вести переговоры о капитуляции Парижа, подписывать ее условия.
Вернувшись из Парижа, он, как тогда говорили, заразился идеями французской революции. В 1817 году он вошел в петербургское литературное общество «Арзамас», основанное группой молодых писателей для борьбы с литературными староверами. В «Арзамасе» каждый член общества имел прозвище из баллад Василия Андреевича Жуковского.
Вновь вступавший должен был произнести вступительную речь. За плавность и красоту своей речи Орлов получил прозвище «Рейн». Он настаивал на том, чтобы «Арзамас» издавал свой журнал, который будил бы мысли о преобразовании России. Вначале, как свидетельствовал очередной стихотворный протокол бессменного секретаря общества Жуковского, арзамасцы решили основать журнал. Но ввиду разногласий (так как противники Орлова считали, что журнал должен быть только развлекательным) из этой затеи ничего не вышло.
В «Арзамасе» пламенный Орлов познакомился с юным Пушкиным, прозванным за свою необыкновенную живость «Сверчком».
Вскоре Александр I охладел к своему флигель-адъютанту, то и дело беспокоившему его своими либеральными проектами, и удалил в Киев на должность начальника штаба. Штабная деятельность связывала кипучую натуру Орлова, пять раз он получал отказ на просьбу назначить его в войска и лишь в ответ на шестое прошение был назначен командиром дивизии в Кишиневе. По пути он заехал в Тульчин, где будущие декабристы Пестель, Юшневский и Фонвизин приняли его в члены «Союза благоденствия».
В своей дивизии Орлов отменил телесные наказания для солдат. В январе 1822 года он отдал приказ: «В Охотском полку господа майор Вержейский, капитан Гимбут и прапорщик Понаревский жестокостями своими вывели из терпения солдат. Общая жалоба нижних чинов побудила меня сделать подробное исследование, по которому открылись такие неистовства, что всех сих трех офицеров принужден представить я к военному суду. Да испытывают они в солдатских крестах, какова солдатская должность. Для них и для многих им подобных не будет во мне ни помилования, ни сострадания».