И кто меня дернул за язык? Следовало промолчать, тем не менее с моих губ сорвалась колкость:

— Вы об этом лучше сами у сводницы спросите. Ей об этом известно гораздо больше, чем мне!

— Эми… — золотисто-карие глаза ректора тут же недобро полыхнули огнем, и он начал медленно наступать на меня. Я попятилась. — Мне кажется, ты порой забываешь, с кем разговариваешь, — Винсент перешел на угрожающий шепот, но лучше бы он закричал. Мне было бы так спокойнее. Когда спина уперлась в платяной шкаф, я нервно сглотнула. Отступать больше было некуда. Винсент приблизился ко мне вплотную и расставил руки по обе стороны от моей головы. Прямо как тогда, в библиотеке. Вот только сейчас его близость действовала на меня совершенно иначе. От сильного тела исходил жар, передавался мне, напоминая о нашем единственном сумасводящем поцелуе. — Ты играешь с огнем, Эми… — прошептал на ухо ректор, опаляя его горячим дыханием.

Интересно, это кто еще с кем играет тут? Вместо того, чтобы попытаться оттолкнуть мужчину, я стояла и смотрела на него во все глаза. Казалось, я не узнавала его. Но в тоже время и себя. Мои руки прямо-таки чесались сомкнуться у него за шеей. Они подталкивали меня провести ладонями по грудным мышцам под рубашкой. Стоп! О чем это я?! Какие грудные мышцы? Холодный душ! Мне немедленно нужен холодный душ! Но сперва следовало выбраться из ловушки, в которой оказалась по собственной же вине.

— Лорд Эванс… — надломившимся голосом обратилась к Винсенту, прекрасно осознавая, что сейчас может произойти. Вот только боялась, что поцелуем на этот раз все может не закончиться. Таймер не сработает, ведь его и в помине не существовало в моей комнате. Остановить нас будет некому. Набрав побольше воздуха в легкие, продолжила: — Простите, пожалуйста. Обещаю, впредь такого не повторится, — я поразилась своей стойкости перед красотой и силой этого мужчины, хотя вынуждена была признать: с некоторых пор он стал волновать меня.

Если разум и пытался заявить, что все это не более, чем выдумки, тело не соглашалось с ним. Оно мечтало вновь оказаться в крепких объятиях ректора и пройти через ураган чувств, которые он мог подарить. Как выяснилось, под маской отчужденности и холодности скрывался пылкий и способный на безрассудные поступки мужчина. С одной стороны это удивляло, с другой — волновало.

Мое обращение заставило Винсента поднять голову и посмотреть на меня. В золотисто-карих глазах полыхал пожар. В них плескалась ничем неприкрытая страсть. Но не только она. Что-то еще, таинственное, не поддающееся разгадке… Он потупил взгляд, пытаясь прийти в себя от неожиданно нахлынувших эмоций, а затем резко отстранился, нервно взъерошил волосы и еле слышно выругался себе под нос. Однако я уловила все, что не предназначалось для моих ушей. Как же я прекрасно его сейчас понимала! Мое сердце до сих пор билось с отчаянной скоростью. Мы оба были в ответе.

— Это я прошу вас простить меня, адептка Стерн, за свое неподобающее поведение, — Винсент перешел к формальному обращению, желая возвести между нами незримый барьер, рухнувший еще при первом поцелуе. Вот только он никак не хотел выходить у меня из головы.

Я молча кивнула в знак принятия его извинений, после чего ректор сухо попрощался и, не задерживаясь больше ни на секунду, исчез из комнаты через пространственный портал.

— Эх, чем дальше в лес, тем больше бурелома, — тихонько прошептала ему вдогонку. — Как же Ингрэму теперь в глаза-то смотреть? А Аурелии? — Я уронила лицо в ладони, чувствуя, как оно заливается краской стыда. — Что мы оба творим? Так, надо держаться от него подальше! — дала себе установку, а затем еле слышно вымолвила: — Все пройдет, все забудется… Исчезнет из памяти, как тает снег под лучами мартовского солнца.

Желая покончить с самобичеванием и душевными терзаниями, быстрым шагом покинула комнату и направилась к Берте. Только бы она была у себя! Мне срочно требовалась ее поддержка. В одиночестве изведусь на нет и еще невесть к чему приду.

Я настойчиво постучала в дверь и вскоре встретилась со взволнованным взглядом подруги.

— Жива? — первое, что спросила Берта.

— Жива, — отозвалась я с горестным вздохом и переступила порог ее временной обители.

— Судя по недовольным выкрикам твоей тетушки, тебе все же удалось сорвать свидание, испытав зелье на подобранном ею кавалере, — вымолвила соседка, следуя за мной.

— Ага, — ноги все еще дрожали после перенесенных эмоций, поэтому я поторопилась присесть на ближайший табурет.

— Как он хоть, ничего? — с неподдельным любопытством спросила она.6c8ce3

— Лучше не спрашивай даже, — махнула рукой. — Таких красавцев полным-полно на факультете некромантии. Если не брать в учет Ингрэма или магистра Алазарда.

— Это она тебе по блату выбрала, что ли? — от изумления Берта чуть не промахнулась пятой точкой мимо стула.

— Не знаю, — я пожала плечами.

— Наказание вынесено? — спохватилась она вдруг.

— Вынесено, — в самый неподходящий момент я вспомнила, как Винсент прижимал меня к шкафу, и зарделась.

— Эми… — потрясенно вымолвила подруга. — Что между вами происходит? Ты явно что-то постоянно недоговариваешь, — на этот раз в ее голосе послышался упрек. Но как можно было признаться в подобном?

— Берта, вот заладила ты одну и ту же песню! — вспылила я, пытаясь отвести от себя подозрения. — Других не знаешь, что ли?

— Между вами ни-ни? — пошла Берта окольными путями, пытаясь выведать про меня и Винсента.

— Ни-ни, — обиженно отозвалась я, и подруга облегченно выдохнула.

— И каков вердикт? Судя по тому, что ты все еще здесь, не выгонит.

— Не выгонит. Два месяца на полигоне.

— Я бы удивилась, если бы он назначил тебе что-то более серьезное. И все-таки наш главгад неровно к тебе дышит. Сама скоро в этом убедишься, — решительно заявила соседка.

— Берта!

— Молчу-молчу, — потупила она взгляд, но в ее голосе я не расслышала и толики раскаяния. Значит, осталась при своем мнении и не раз мне это еще выскажет. Вот как ее переубедить?

— Может, у тебя найдется что-нибудь перекусить? — смущенно проговорила я после очередного возмущения пустого желудка.

— Есть, — с довольным видом вымолвила подруга и достала из тумбочки большой бумажный пакет с пончиками. Я едва не запрыгала от радости и не захлопала в ладоши. — Решила немного побаловать тебя, знала, что будешь переживать и кусок в горло не полезет, пока все не закончится.

— Ты настоящая подруга, — мои глаза предательски защипало от набежавших слез. Как же она хорошо успела меня изучить за два года.

Мы спокойно сидели, пили чай с лимоном и наслаждались пончиками с моим любимым шоколадным кремом, как Берта вдруг выдала:

— Слушай, а чего это она так с тобой разговаривает? Совсем что ли страх потеряла? Кем она себя возомнила? — пояснений мне не требовалось, и так было понятно, что подруга имела в виду мою тетушку.

— Не знаю, — с тяжелым вздохом отозвалась я и очертила пальцем ручку чашки.

— Неужели она не понимает, что нашему главгаду вряд ли понравится такое поведение? Она может не только его оттолкнуть от себя, но и вовсе потерять, — продолжила соседка, не обращая внимания на мой ответ.

— Берта, у тебя есть другие темы? А то только и говорим в последнее время, что о Винсенте и Аурелии, — немного со злостью произнесла я.

— Ты чего? — оторопело вымолвила с застывшей кружкой у рта.

— Да ну, надоело все, — в этот момент показалось, что против меня настроился весь мир.

— Успокойся. Еще малым отделалась… — с двусмысленной улыбкой изрекла она.

— Ты снова за свое? — я возвела глаза к потолку.

— Кто? Я? Да как ты могла так плохо обо мне подумать? — с наигранной обидой отозвалась Берта и сделала глоток ароматного напитка. В ее глазах плясали веселые искорки, хоть она и пыталась подавить усмешку.

Смысла спорить с ней не было, поэтому решила последовать примеру подружки и насладиться вечерним чаепитием.

Легла я рано, около десяти, однако сон все никак не шел. Стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором возникал образ Винсента, шепчущего на ухо «ты играешь с огнем, Эми», и по телу тут же проносилась приятная будоражащая волна, заставляющая биться сердце гораздо чаще. В такие моменты я колотила кулаками по ни в чем не повинному матрасу, нашептывая проклятия.

Что же мне делать? Как не поддаться искушению, которое с каждым днем становится все сильнее? Эх, Ингрэм… Как же тебя не хватает. Почему ты оставил меня в такой тяжелый момент? А если я не устою? Хотя, нет… Нет такого соблазна, перед которым бы я не устояла. Так что мне… нам не о чем волноваться.