Это вырвалось у нее само собой, и она даже понять не успела, когда решилась на испытание. У Джинны, кажется, даже глаз дернулся: интересно, что с ней сделает отец, если узнает, что она проделала это без его дозволения? Но почему-то именно в этом она видела выход — так она сможет вернуть лампу Казану.

— Наверное… — пробормотала она и опять спряталась на шее Казана. Хотела отказаться от своих импульсивных слов, но не хотела быть трусихой перед ним. Только не когда она решила быть сильной для него.

Первые слова Джинны действительно взбодрили его, а в конце он и вовсе чуть-чуть хихикнул. Он мог помочь, стоило ей только приказать, но не видел в этом смысла. То есть она еще так молода! И если Казан до сих пор, по словам правителя, не понял смысла «быть джинном», отдав свою лампу, то что говорить о маленькой принцессе.

— Это большая ответственность, — прошептал он, — твой отец нас убьёт. Меня так точно. И после Бартимеуса я понял, что не все испытания проходят легко и гладко. Я не буду иметь права помогать тебе в исполнении желаний. Ты должна сама знать все заклинания на самые банальные желания: деньги, власть, сила… И если это затянется… Горе будет.

Казан, хоть и было приказано, так и не поднялся с пола, а всё еще так сидел (лежал), но теперь не только стыд не повзолял ему это сделать, но и теплое… горячее приятное тело Джинны и её дивный запах, что сейчас окутывал Казана, как тонкая вуаль, обладающая лечебным и успокоительным эффектом. Так не хотелось сейчас менять положение, и так не хотелось, чтобы она поднималась с него.

— По доброй воле я не имею права тебе помочь с призывом, — прошептал он. — На это должна дать приказ королевская кровь.

Сам того не ведая, он дал ей подсказку.

— Я могу приказать, — пожала плечами Джинна, но идея ей казалась все более глупой, поэтому она помотала головой из стороны в сторону, как бы отгоняя мысли о призыве, особенно после упоминания Барти, которому приходится несладко, из-за чего только сильнее потерлась о шею Казана. — Но ты прав, отец будет недоволен, а так как меня он не тронет, то отыграется на тебе. А я не хочу, чтобы он сделал тебе ещё хуже.

Сжав его ещё крепче, хотя уже некуда было, она все же подумала, что надо подняться. Пусть и не хотелось, но прохладный вечерний ветерок, который продолжал задувать в комнату, гонял мурашки по оголенной спине. Отчего-то она вдруг смутилась, что сидит в таком виде перед парнем, хотя он и не видит, но она заерзала на месте, желая подняться и не желая этого одновременно.

— Казан, мне бы переодеться, — все же шепнула она, — а то я вся в крови. Не страшно, но… немного холодно.

— Да, — после долгого молчания сказал он и нехотя отпустил её ладошки. — Прости, я не подумал.

Почувствовав, как она и сама поднялась, Казан выбрался из её объятий и быстро поднялся, из-за чего сверху вниз ему предстала обнаженная спина Джинны. Он, как взрослый мужчина, подумал бы о том, о чем надо, но рваная одежда и кровь лишь напомнили ему о провале — не до мужских мыслей сейчас было.

— Мне стоит уйти, — прошептал он, повернувшись к ней спиной — приличие всё-таки. — Ты должна умыться и переодеться. Да и мне несдобровать, если повелитель застанет меня здесь с тобой.

— Он не придет, потому что знает, как я на него злюсь. А если всё-таки заявится, то пусть. Это моя комната — кого хочу, того и приглашаю к себе, — фыркнула Джинна, поднимаясь следом. Боясь, что он все же уйдет, ухватилась за его плащ, но настаивать сильно не хотела, поэтому вышло странно: она еле ухватилась за ткань двумя пальчиками. Но будто чего-то испугавшись, отдернула руку. — Прости, тебе, наверное, тоже хочется смыть с себя этот день. Я не должна тебя задерживать.

Замявшись, она все же скинула с себя изодранный плащ и накрылась первой попавшейся тканью, которая лежала на ближайшем кресле.

— Дело не в том, что это твоя комната, — сказал он обернувшись, подойдя к ней ближе и обхватив её ручки своими, — а в том, что мы уже не дети. Мужчина не должен находиться в комнате с одинокой женщиной без свидетеля.

Он-то уже успел это понять. Да и словесная оплеуха Джабраила не так давно тоже напомнила Казану об этом небольшом факте.

— Понимаю, тебе плевать на слухи, но в будущем они могут сыграть с нами злую шутку.

— Но… мы же… ничего такого… — засмущалась Джинна, когда Казан ткнул ей в это носом, и на щеках проступил яркий румянец.

Слухи для нее и правда не имели значения, но стоило подумать о Казане в таком ключе — как о мужчине, а не просто друге — стало как-то не по себе. Ей вовсе не было неприятно, даже наоборот, но представлять его спутником было странно. С Барти она была ближе, особенно за время отсутствия Казана они много проводили времени вместе, и она успела задуматься именно о нем, как о мужчине. Но когда вернулся Казан, все изменилось. Барти из-за испытания отдалился, но это было не главной причиной. Возможно, они бы с ним и стали славной парой со временем, но все внутри Джинны трепетало, когда Казан был рядом, когда его губы в шутку касались ее руки, когда с таким серьезным видом смотрел прямо в глаза.

— Хорошо, если ты считаешь, что тебе лучше уйти, я не смею задерживать, — пробормотала Джинна, опуская голову, чтобы спрятать чувства, которых испугалась больше, чем возможных слухов. Точнее осознание собственных чувств ее совсем запутали.

— Так говоришь, будто я хочу уйти, — с легкой обидой сказал он, но, заметив её настрой, сам же, наоборот, почувствовал необходимость как-то взбодрить её, несмотря на свою ситуацию.

В привычной уже для неё манере, Казан опустился перед Джинной на колено и коснулся губами её руки. Она заметила, как во время наклона головы, уголок его губ приподнялся вверх — специально это делал. А как еще её головку освободить от глупостей, которые сейчас наверняка витали в её голове? — Всё будет хорошо, моя принцесса, — прошептал он после поцелуя. — Я верну свою лампу и докажу повелителю, что я вырос. Мои ошибки отныне в прошлом, и я больше не буду поводом для вашей печали.

Он это сделал специально, но вторая часть его слов была сказана от всего сердца. И ведь правда — он причина, по которой она сейчас была расстроена. Пожалуй, думая сейчас об этом, казан посчитал, что это куда болезненнее наказание для него, чем потеря сил.

Поднявшись на ноги, он склонился перед Джинной, но выпрямился быстрее и уже с добродушной улыбкой добавил:

— Отдохни, Джинна. В ближайшее время я точно буду в замке, так что, если нужна будет компания — зови.

Вот только проводить он это время будет в библиотеке — вместо того, чтобы хныкать, лучше становиться сильнее! Тогда он точно выполнит данное принцессе обещание.

— Что я тебе сказала, если ещё раз обратишься так ко мне? — спросила она, сдвигая брови к переносице. Он неисправим. По крайней мере, улыбнулся, и это не могло не радовать. А ей оставалось только исполнить свою угрозу. Попытаться… — Давай сюда свое ухо.

Но даже лишенный магических сил Казан был быстрее и ловчее и как обычно с лёгкостью увернулся и от возможного удара, и от захвата. Рука Джинны поймала только пустоту, где ещё мгновение назад было ухо Казана, а после он и вовсе ретировался из комнаты.

— Дурак, — буркнула она закрытой двери, все ещё краснея от того, что продолжала ощущать губы Казана на своей руке. Позовет, обязательно позовет, а если и нет, то она была уверена, что он сам придет. Его ничто не остановит от того, чтобы забраться к ней на балкон. И это грело душу, заставляя ее улыбаться.