— Когда-то, — он подмигивает, — когда-то.

— Ты задница.

Обнимаю его за талию, и он обхватывает меня за плечи, немного сжимая.

— Теперь иди внутрь и попытайся лечь в кровать, не пробуждая зверя.

— Мужчину или его пенис? — сухо спрашиваю я, отступая назад.

— Это одно и то же, — он снова подмигивает, но теперь со смешком, и прислоняется спиной к грузовику.

— Да ладно, — я поворачиваюсь к двери и вставляю ключ.

По крайне мере, я пытаюсь. Прежде чем у меня получается, дверь распахивает очень злой полуобнажённый Коннер Бёрк.

— Ты не очень хорошо соблюдаешь границы, — говорю я, проталкиваясь мимо него.

Снимаю обувь в коридоре и роняю сумку. Он смотрит на меня с минуту, прежде чем выйти на улицу для разговора с Каем. Я остаюсь стоять в дверном проёме со скрещёнными на груди руками.

«Кем он себя, чёрт возьми, возомнил? Моим отцом?»

Коннер и Кай перекидываются парой слов, после чего Коннер кивает и возвращается обратно в дом.

— Внутрь, — рявкает он.

— Мы сегодня такие властные, — я разворачиваюсь на пятках и прохожу дальше.

Снимаю куртку и вешаю её на крючок, а затем поворачиваюсь в сторону кухни. Вода. Мне нужна вода.

— Хорошая ночка? — он идёт за мной.

— Почему бы тебе не спросить об этом своих сопровождающих? — я захлопываю шкаф и наливаю себе стакан столь необходимую воду.

— Я пытался. Но они оба слишком боятся потерять свои яйца, чтобы рассказать мне что-нибудь. Представь себе.

— Да, как удобно, — я выпиваю воду, ставлю стакан и поворачиваюсь к нему, стараясь встретиться с ним взглядом. — Я не знаю, как ты хочешь меня обмануть сегодня или в какую игру играешь, но прекрати. Это убого.

— Я понятия не имею, о чём ты говоришь.

— Конечно, не имеешь, — я подхожу к нему, останавливаясь в паре сантиметров. — Мы не принадлежим друг другу, Коннер. Мы здесь ради Милы. Сколько ещё раз тебе повторять? Если я захочу пойти на свидание с кем-то, то ты не сможешь останавливать меня, как и я не смогу остановить тебя. Мы родители, но не пара. Это конец чёртовой истории.

— Ты права. Так, может, мне стоит присматривать за Милой, пока ты ходишь на свидания?

— Почему бы и нет? — я вскидываю брови. — Чертовски уверена, что последнии два года ты каждую ночь влюблялся в новую горячую конкурсантку «American Idol»², делая всё, что взбредёт тебе в голову.

— Потому что я не знал!

— Ты всё равно поедешь в тур! — тыкаю пальцем ему в грудь. — Ты всё равно уедешь, и у тебя всё равно будут девушки и всё, что тебе захочется!

Нагнувшись, пробегаю мимо него, моё сердце бешено колотится. Джек не такая уж блестящая идея.

— Так вот в чём вся причина? — спрашивает он. — Твои страхи. Не её. Твои.

— Не смей! — я набрасываюсь на него. — Не смей стоять здесь и притворяться, что я ставлю себя выше неё. Никогда, Коннер! Никогда! Всё, что я чувствовала, всегда было на втором месте, всегда после неё и тебя. Всегда!

— А теперь я даю тебе шанс поставить свои чувства на первое место. Так что говори, — он упирается руками в стену над моей головой.

— Нет, — шепчу я, отворачиваясь, — нет, потому что это не важно.

— Это важно для меня.

— Ну, не для меня, — я опускаю его руки и отхожу, — больше нет. Я забрала её, чтобы ты получил всё, о чём всегда мечтал. Я забрала её, чтобы ты получил всё, что когда-либо хотел. Вот и всё.

— Ты ошибаешься, — говорит он, когда я начинаю подниматься наверх. — Ты не дала мне этого. Уехав, ты забрала всё. Я всегда хотел только тебя, Соф.

Я останавливаюсь наверху, слёзы жгут глаза, и я закрываю их. Я не верю ему. Но хочу верить, что была всем, чего он хотел, потому что для меня он был всем.

Он был моей подростковой мечтой, моим выходом, моей опорой. Он был моим всем.

Был.

Потому что ничто не длится вечно, даже когда есть такая великолепная девочка, связывающая двух людей.

Оставив его пялиться на меня, я поворачиваю за угол и бегу в свою спальню.

Бросаю свои вещи в угол, беру из комода футболку и надеваю её через голову. А затем забираюсь в кровать и сворачиваюсь в клубок, чувствуя жжение в глазах.