Глава 3

Корт-стрит — самая старая часть города, район итальянцев, район мошенников, район разных других сомнительных личностей. Он тянется через гребень Банкер-Хилл, и везде вы встретите там кого угодно #— от бывших обитателей Гринвич-Вилледж, которые оказались на мели, до беглых преступников, прячущихся от закона, от девочек, доступных всем, до благотворительных обществ.

Здесь много красивых старых домов с резными столбиками на верандах, паркетными полами и красиво изогнутыми ограждениями из редкостных пород деревьев: белого дуба, красного дерева, черкесского ореха — на лестницах.

Некогда был красивым районом — этот Банкер-Хилл. От тех времен тут осталась забавная маленькая подвесная канатная дорога, которую называли «Полет ангела», она ползает по желтой глинистой насыпи сверху вниз и обратно.

Был уже полдень, когда Стив Грейс — на этот раз, единственный пассажир — вышел из вагончика наверху. Он шел освещаемый яркими солнечными лучами — высокий, плечистый, ладно сложенный молодой человек в сером костюме хорошего покроя.

Свернув на запад, он внимательно разглядывал номера домов на Корт-стрит. Тот, который он искал, оказался вторым от угла, почти напротив погребального бюро, находящегося в красном кирпичном здании с позолоченной надписью на фасаде:

Перед занавесом, прикрывающим вход в этот дом, стоял смуглый, с проседью в волосах итальянец в жилетке. Он терпеливо покуривал трубку в ожидании, когда кто-нибудь умрет.

Номер 311 представлял собой четырехэтажный деревянный доходный дом. Стеклянные входные двери были хорошо замаскированы грязной сетчатой занавеской. На полу в коридоре лежала дорожка полуметровой ширины. Сюда выходили грязно-серые двери с небрежно намалеванными темной краской номерами. В глубине виднелась лестница. Латунные столбики ее перил сверкали в сумраке.

Стив Грейс поднялся наверх и тихо прошел в переднюю часть дома. Комната 211, где жила Мерилин Делорм, располагалась с правой стороны, ее окна выходили на улицу.

Стив негромко постучал. Нигде ничего не шелохнулось ни за дверями, ни в коридоре. Потом на другой стороне кто-то сильно закашлялся и не мог остановиться.

Стива, стоящего в этом жутком сумраке коридора, вдруг пронзила мысль: а зачем, собственно, он сюда пришел? Мисс Делорм прятала пистолет в сумке. Леопарди получил письмо с угрозами, которое разорвал и выбросил. Мисс Делорм покинула «Карлтон» через час после того, как узнала, что Леопарди выехал. Но именно поэтому...

Стив вытащил кожаный футляр для ключей и внимательно осмотрел замок в дверях. Ему показалось, что при желании с этим замком можно легко договориться. Он сунул одну из отмычек, повернул ее и... тихо вошел в помещение. Хотел закрыть дверь на ключ, но отмычкой этого сделать не смог.

В комнате стоял полумрак — занавески на обоих окнах были задвинуты. Пахло пудрой. Обстановка состояла из светлой полированной мебели. Двуспальная откидная кровать была опущена, но не постелена. На ней лежал какой-то журнал, стояли стеклянная пепельница, полная окурков, и наполовину выпитая бутылка виски. Две подушки, которые когда-то подкладывали, видимо, для удобства, под спину, валялись, все еще смятые, посреди кровати.

Туалетный прибор на комоде не был ни дешевым, ни дорогим, еще лежали гребень с очесом черных волос и маникюрный прибор. Всюду была рассыпана пудра. В ванной не было ничего. В шкафу, рядом с постелью, висела уйма одежды и стояли два чемодана. Обувь была одного размера.

Стив стоял около кровати и почесывал подбородок.

— Скорее всего, здесь живет только Мерилин, та красотка в разорванных штанах. Блоссом, той блондинки, здесь нет,— пробормотал он про себя.

Он подошел к комоду и выдвинул ящик. В верхнем, под бумагой, он обнаружил коробочку с патронами для револьвера. Затем взял пепельницу и перебрал все окурки. Везде были следы губной помады. Стив снова почесал подбородок, потом махнул рукой.

— Ерунда какая-то,— сказал он тихо.— Зря тут тратишь время, дорогой мой.

Он направился к двери, взялся за ручку, но потом вдруг вернулся к постели и поднял ее наверх.

Под кроватью на боку лежала Мерилин Делорм. Ноги в коленях были согнуты, на одной надета туфля, вторая — босая. Над чулками виднелись застежки пояса и какое-то темное пятно на коже. На ней было не очень чистое платье с короткими рукавами и вырезом каре. Открытая шея усеяна кровоподтеками. Лицо темно-сливового цвета, глаза мутные, рот широко открыт. Она была холодна, но еще не совсем окоченела. Должно быть, смерть наступила между двумя и шестью часами.

Красная сумочка была широко открыта и лежала возле хозяйки. Стив не дотронулся ни до одной из вещей, которые высыпались на пол. Ни оружия, ни бумаг среди них не было.

Он снова опустил постель, потом прошелся по комнате и вытер все предметы, к которым прикасался, а также массу других, потому что не помнил, трогал он их или нет.

Минуту он прислушивался у двери, потом вышел. В коридоре было по-прежнему тихо и пусто. Стив спустился по лестнице, осмотрел почтовые ящики и пересек вестибюль, направляясь к единственным дверям в глубине.

За дверью монотонно скрипело кресло-качалка. Стив постучал, и ему ответил женский голос. Обмотав руку носовым платком, он открыл дверь и вошел.

В стоящем посреди комнаты кресле качалась женщина. Ее обмякшее тело устало развалилось, точно было без костей. Бурое лицо было грязным, волосы висели патлами, на ногах были надеты серые бумажные чулки — обычная консьержка в доме на Банкер-Хилл. Она смотрела на Стива глазами, в которых было столько же выражения, сколько в глазах мертвой рыбы.

— Кто тут у вас управляющий?

Женщина перестала качаться и во все горло крикнула:

— Эй, Джек, тут пришли!

Затем снова принялась раскачиваться. За полуотворенной дверью в соседнюю комнату послышался щелчок двери холодильника, затем показался невероятно грузный мужчина с банкой пива в руках. У него было рыхлое, как тесто, лицо дебила. Толстая, грубая шея и такой же подбородок. На темени лысой головы торчали клочья, напоминавшие пух, а желтые поросячьи глаза выражали столько же мыслей, сколько глаза супруги. Побриться он забыл еще дня два назад. Незастегнутая рубашка без воротничка открывала широкую, мощную грудь, заросшую волосами. Штаны держались на подтяжках пурпурного цвета с огромными, под золото*пряжками.

Он протянул банку с пивом жене. Она ее быстро схватила и сказала плаксиво:

— Измучилась так, что ног под собой не чую...

Муж ответил:

— С чего? Лестницу-то едва подмахнула...

— Делаю, что могу,— ответила она и принялась жадно глотать пиво.

Стив посмотрел на мужчину и спросил:

— Вы управляющий?

— Ну, я... Джек Стоянов. Сто сорок килограммов чистого веса. Силенки еще есть.

Стив спросил:

— Кто живет в 211-м номере?

«Силач» чуть согнулся в поясе и дернул себя за клок жидких волос. Выражение его лица не изменилось, только кожа на огромном подбородке слегка натянулась.

— Одна леди,— сказал он.

— Одна?

— Ну, дальше! Можете выпытывать сколько душе угодно!

Он протянул руку и взял трубку, лежащую на_краю крашеного стола. Трубка плохо разгоралась и пускала клубы вонючего дыма, словно в ней горел не табак, а тряпка. Мужчина ткнул ее себе в рот с такой силой, словно боялся, что его губы против нее заартачатся.

— Спрашиваю — отвечайте,— сказал Стив.

— Ладно, перейдемте в кухню,— сказал толстяк.

Он обернулся и придержал дверь. Стив прошел мимо него.

Когда дверь захлопнулась, скрип качалки смолк.

Управляющий открыл холодильник и вынул две банки пива, откупорил их и одну подал Стиву.

— Коп?

Стив отпил пиво и поставил банку на край мойки. Затем достал из бумажника совершенно новую визитную карточку, которую получил только сегодня утром, и подал мужчине.

Тот прочитал ее, положил на мойку, снова взял и прочитал второй раз.

— Так вот что ты за пташка,— проворчал он между двумя глотками пива.— И что же она выкинула?

Стив пожал плечами и сказал:

— Думаю, что то же самое, что и другие. Обычный номер с разорванной пижамой. Только на этот раз ей удалось кое-что сорвать...

— Да ну? А ты что, спишь с ней? Эта штучка, должно быть, тертый калач!