Глава 9

Ровно в 2 часа судья Поллингер занял свое место.

— Пора, согласно предварительной договоренности, продолжать слушание дела об учреждении опеки над имуществом мистера Гораса Шелби. Я вижу, что доктор Олм, которому суд поручил обследовать Гораса Шелби, находится на месте. Доктор Олм является свидетелем суда. Суд просит вас, доктор, выйти и принести присягу.

Дарвин Мелроз вскочил с места.

— С разрешения суда, я хотел бы сделать предварительное заявление.

— Какое? — спросил судья.

— Мистер Перри Мейсон, поверенный Дафнии Шелби, нашел способ обойти решение суда о назначении опекуна над состоянием мистера Шелби, чтобы его не обманула весьма умная и беспринципная особа. Он так все подстроил, что 50 тысяч со счета Шелби были вручены мисс Дафнии, не состоящей с мистером Горасом Шелби в кровном родстве и посягательств которой суд как раз и опасался.

— Как же он это сделал? — удивился судья.— Разве вы не переслали в банк копию решения суда?

— С разрешения суда, я приготовил для банка частное решение, по которому все деньги, находящиеся на счету Г ораса Шелби, до последнего пенни должны, были быть переданы его опекуну Бордену Финчли.

— Банк это не выполнил?

— Нет, выполнил.

— Как же Мейсон получил 50 тысяч из этих денег?

— Не из этих денег, а из других.

— Предусмотренных распоряжением? — спросил судья Поллингер.

Мелроз заколебался.

— Продолжайте!

— Эти деньги не были упомянуты ни в частном распоряжении, ни в объяснительной записке к нему. Но, конечно, они были предусмотрены самим духом судебного постановления об учреждении опеки.

— Ладно, прежде чем разбираться в этом вопросе, давайте узнаем, насколько неправоспособен Горас Шелби,— сказал судья.— Мне прекрасно известно, как сильно занят доктор Олм. В это время дня перед его кабинетом сидит огромная очередь больных, поэтому я хочу обо всем его расспросить, чтобы как можно скорее отпустить к себе на работу.

Судья Поллингер повернулся к доктору Олму, и у Дарвина Мелроза появилось неприятное ощущение, что инициатива у него отнята.

— Вы видели Гораса Шелби, доктор?

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что его больше нет в санатории, или так называемом доме отдыха.

— Где же он?

— Не знаю.

— Как это случилось?

— Опять-таки не знаю. Но у меня появились кое-какие идеи: на основании того, что я обнаружил.

— Что вы там обнаружили?

— Этот так называемый санаторий даже нельзя назвать домом отдыха. Им руководит человек, который называет себя доктором, но, по моему мнению, он совершенно ничего не понимает в психической медицине. Мы нашли доказательство того, что Горас Шелби был привязан ремнями к койке, по всей вероятности, с того самого момента, как поступил в это учреждение. Мы нашли, что персонал не ведет ни историй болезней, ни учетных карточек, по моему мнению, это место совершенно неподходящее для человека, которого там держат против его воли.

Я пытался узнать, убежал ли мистер Шелби Оттуда по собственной инициативе или же его переместили сотрудники санатория, не желая, чтобы я произвел порученное мне обследование. В связи с этим я услышал весьма примечательное заявление человека, руководящего этим заведением. Он уверял, что мистер Шелби сбежал самостоятельно. Означает ли это,— спросил я его,— что мистер Шелби, который, по заявлению своих родственников, не способен заниматься собственными финансовыми делами и которого пришлось привязать к койке, ибо с ним не мог справиться персонал, проявил достаточно сообразительности и изобретательности, чтобы раздобыть нож, перерезать ремни, одеться и незаметно улизнуть из санатория, не имея денег не только на такси, но даже на автобус, и спрятаться так, что его не могут найти. Я сказал Бекстеру, что одно из этих заявлений исключает другое, они — несовместимы.

— С разрешения суда,— вмешался Мелроз, лицо которого покраснело не то от негодования, не то от стыда,— я настаиваю, что это неправильное и недопустимое заявление психиатра, даже если он был назначен судом. Он делает выводы, не обследовав пациента, а из личных соображений и оценки слов доктора Бекстера о побеге пациента.

Судья Поллингер в задумчивости нахмурился.

— Весьма логичный вывод,— сказал он наконец,— знает ли кто-нибудь о местонахождении Гораса Шелби в данный момент? Я задаю этот вопрос главным образом адвокату, ибо он в первую очередь отвечает за действия своих клиентов по делу.

Мелроз ответил:

— Я заверяю суд, что не имею представления, где находится Горас Шелби, и мои клиенты, мистер и миссис Финчли, заверили меня, что они тоже не располагают никакими данными в этом отношении. Ральф Экзеттер, гостивший в их доме, сказал мне то же самое. Однако, как я понимаю, Дафния Шелби, молодая женщина, претендующая на родство с мистером Шелби, не находится в своем отеле. И. хотя она знает, что слушание дела назначено на два часа, ее в суде нет. Более того, я убежден, что ее поверенный тоже не знает, где она. *

Судья Поллингер нахмурился.

— Мистер Мейсон, объясните,— попросил он.

Мейсон медленно поднялся, слегка повернул голову, так как услышал, как скрипнула входная дверь, и, не изменив выражения лица, спокойно заявил:

Поскольку Дафния Шелби только что сама вошла в суд, пусть она и отвечает.

Дафния подбежала к Перри Мейсону.

— Прошу прощения, мистер Мейсон, я попала в пробку на улице, весь транспорт стоял, и я...

— Хорошо,— сказал Мейсон,— садитесь.

Потом он повернулся к судье.

— Что касается меня, исчезновение Гораса Шелби явилось для меня настоящим ударом. Меня вызвал в санаторий доктор Олм, вот так я узнал об этом новом осложнении дела.

Судья Поллингер объявил:

— Суд не может вынести решения вслепую. Слушанье дела откладывается до того момента, когда доктор Олм обследует Гораса Шелби.

— Но какое решение будет вынесено в отношении тех 50-ти тысяч, которые мистер Мейсон обманным путем передал Дафнии Шелби?

Судья Поллингер посмотрел сначала на Перри Мейсона, потом на Мелроза. На губах у него появилось подобие усмешки.

— Нарушил ли мистер Мейсон какое-то специальное постановление суда?

— Никакого постановления в отношении самого мистера Мейсона не было, ваша честь.

— Нарушил ли банк какое-нибудь постановление суда?

— Полагаю, банк был предупрежден о назначений опекуна.

— Банк выплатил деньги, переведенные на счет опекуна?

— Нет, ваша честь, банк выплатил эту сумму до того, как опекун о ней узнал.

— Разве распоряжение, переданное в этот банк, не охватывает все счета, кредиты, деньги на депозите? И разве опекун не распорядился написать свое имя на счет Шелби?

— Все было сделано не совсем так. Распоряжение, спущенное банку, гласило, чтобы банк выплатил опекуну все деньги, находящиеся на счету Гораса Шелби.

— Откуда же взялись эти 50 тысяч?

— Эти деньги были переведены на счет Шелби уже позднее и были сняты с него до того, как опекун узнал об их существовании.

— Но они не были специально оговорены в распоряжении, переданном банку?

— Эти деньги — нет. Не были.

Судья Поллингер покачал головой.

— Тогда чего же вы хотите? В будущем, мистер Мелроз, не допускайте таких промашек... Что же касается мистера Мейсона, то он действовал исходя из положения, что мистер Шелби совершенно дееспособен и может защищать свои интересы и заниматься собственными делами, раз он проявил умение и находчивость и сумел без посторонней помощи убежать из учреждения, где его держали привязанным сыромятными ремнями к койке. Да и я начинаю сомневаться, что такого человека можно назвать рамоликом, впавшим, как принято выражаться, в детство.

— Мы не знаем, помогал ли кто ему или нет!

— Совершенно верно, этого мы не знаем! И именно это беспокоит суд, потому что открывает весьма жуткие возможности. Если только выяснится, что Гораса Шелби увезли из санатория для того, чтобы доктор Олм не мог его обследовать, суд предпримет самые решительные меры и привлечет виновных к уголовной ответственности сразу по нескольким статьям.

Слушание дела переносится на 4 часа дня следующей среды.

Мейсон поманил Дафнию, подзывая ее к себе, и они опять прошли в комнату для свидетелей.

— Вы должны поддерживать со мной связь, Дафния,— сухо заявил адвокат.— Мне необходимо было с вами увидеться, но я никак не мог до вас дозвониться. Моя секретарша все утро добивалась вас, для вас оставляли записки, и...