17. Когда преследуют подозрения

В шестом часу вечера «Кристалл», миновав живописную протоку, входил в Болонь — огромное озеро, оттеснившее почти на тридцать километров сопки и тайгу левобережья Амура. Колчанов все время не покидал палубы. Ветер к этому времени улегся, и невозмутимая гладь озера впереди плавилась ослепительным золотом в лучах предвечернего солнца.

На палубу высыпали все пассажиры катера за исключением Хлудкова и Прониной. Хлудков спал после коньяка и сытного обеда. Пронина же и не выходила обедать. Колчанов, заглянувший в «девичий» кубрик, где размещалась Пронина вместе со студентками, застал ее в постели. Она объяснила, что укачалась. Колчанов то и дело посматривал на трап, ведущий в кубрики: он ждал Пронину. В нем боролись два чувства — любовь и подозрение. Нет, не прошли бесследно слова, сказанные ему Хлудковым. «А что если он действительно прав?» — время от времени мелькала в голове предательская мысль. И тут же вспомнилось сказанное Вальгаевым: «Хитрая больно, обжечься можно». Да, страшная это напасть — подозрения…

Незадолго до заката солнца, когда катер был уже почти в самом конце озера, Колчанов распорядился пристать к берегу в уютном, защищенном от ветров Кривом заливе. Отсюда предполагалось постепенно продвигаться к Амуру, делая сборы ихтиофауны и обследуя в рыбопромысловом отношении наиболее интересные места.

Вскоре на живописном берегу белели две вместительные палатки, полыхал костер, а у самой воды то и дело визжали катушки спиннингов — это любители-удильщики испытывали свое рыбацкое счастье.

На палубе катера появилась и Пронина. Недавняя «морская болезнь» не оставила никакого следа на ее внешности: так же форсовато сидела на соломенной копне волос войлочная шляпа, так же блестели пунцовые ее губы, а глаза сейчас темнели, как смоченные в воде ягоды крыжовника. Колчанов, заметив се с берега, постоял с минуту у костра, ожидая, что Пронина сойдет на землю, но, не дождавшись, сам неторопливо двинулся на катер.

— Как чувствуешь себя, Наденька? — вполголоса спросил он, подходя к ней.

— Хорошо, Алеша, — тихо отвечала она, вскидывая на него полный нежности взгляд. — Ты чем-то недоволен?

Колчанов не сразу ответил. Он неловко замялся, прошелся по палубе, глядя под ноги. Он опять вспомнил слова Хлудкова и Вальгаева, и его будто кто-то оттолкнул от Прониной.

— Чем ты недоволен, Алеша?

О, эта удивительная ее проницательность! Как могла она узнать, что он недоволен? Колчанов посмотрел на нее, сказал раздумчиво:

— Просто настроение плохое.

— А почему?

— С Геннадием Федоровичем нехорошо поговорили, — пробормотал Колчанов, неспособный кривить душой.

— Ох, этот Геннадий Федорович, — вздохнула Пронина. — Он, видно, еще не один раз испортит настроение и тебе и мне…

На палубе появился шкипер, разговор прервался.

Незаметно бежали дни в больших и мелких экспедиционных заботах. С утра одни, запасшись сетками, отправлялись на лодке по своему маршруту, другие в подводном снаряжении уходили под воду, третьи бродили по берегам, залезали в затопленные кочки и подолгу копались среди них или бултыхались в прибрежных зарослях. К вечеру все собирались к костру у палаток, и тогда здесь начинался форменный базар: всюду лежали рыбы, стояли банки с какими-то мокрыми насекомыми, а полуголые их владельцы шумели, спорили, смеялись… Каждый что-то рассказывал, не слушая собеседника.

В такую пору Колчанова буквально засыпали вопросами студенты-дипломанты. Пришлось ввести в практику вечерние обзорные беседы по итогам дневных сборов. Это было для всех самое интересное время. Беседы обычно завязывались после ужина. Потрескивает костер, пляшут языки пламени, отпугивая темноту; вверху, за световым куполом, смутно поблескивают редкие изумрудинки звезд. Время от времени в ночи то цапля простонет, то сонно гукнет выпь, и каждый такой звук далеко катится по глади озера. А из прибрежной травы все время доносятся всплески рыбы. В такие минуты все невидимое, что происходит в ночном мире, воспринимается с какой-то особенной остротой и представляется исполненным глубокого и загадочного смысла.

Как-то Колчанов предложил:

— Сейчас в подводном мире самое беспокойное время: идет нерест у большинства его обитателей. Хотите послушать об этом?

— С удовольствием!

— Пожалуйста, Алексей Петрович, — загудели вокруг костра.

— Что ж, тогда начнем, — заговорил Колчанов. — Способность амурских рыб к естественному воспроизводству колоссальна. Наибольшей плодовитостью среди них отличается калуга. Она выметывает за нерест до четырех миллионов икринок. Очень плодовиты: сазан — до шестисот тысяч икринок, толстолоб — пятьсот тысяч, карась — до трехсот восьмидесяти тысяч икринок. Все эти рыбы не заботятся о своем потомстве, поэтому у них гибнет очень большой процент икринок. Но так плодовиты не все рыбы Амура. Например, лососевые. Летняя кета мечет всего две тысячи четыреста икринок, осенняя — около трех тысяч пятисот, горбуша — около тысячи пятисот икринок, ленок — до тринадцати тысяч, таймень — около тридцати тысяч. Почти все они прячут свою икру, закапывая ее среди камней. Меньше всего — до трехсот икринок — мечут колюшки, горчаки и лжепескари. Все эти рыбы активно охраняют свою икру.

Весьма различны способы кладки икры у амурских рыб. Холодолюбивые (арктические и бореальные) — ленок, таймень, мальма, хариус, сиг, налим — мечут икру в притоках Амура на галечном грунте, обычно при низких температурах. Течением воды икринки забиваются меж камней, где и развиваются.

Калуга, осетр и некоторые формы пескарей откладывают икру на гальке и песке на середине реки. Многие рыбы приклеивают икринки к донной растительности: сазан, карась, щука, сом, озерный гольян. Эти рыбы, как вы знаете, называются фитофильными. Наконец, в Амуре живет большая группа так называемых пелагофильных рыб, которые откладывают икру прямо в толщу воды, на течении; верхняя оболочка такой икры разбухает, икра приобретает плавучесть и бывает плохо заметной, что и спасает ее от хищников. Но вот любопытный факт: в Европе пелагическую икру мечут только чехонь и проходная сельдь, в Сибири вовсе нет таких рыб, а в Амуре их насчитывается около двадцати видов: толстолоб, желтощек, белый и черный амур, белый и черный лещ, китайский окунь — ауха и другие.

Очень любопытно нерестятся горчаки — обыкновенный и колючий, которых на Амуре называют еще синявками. Они откладывают икру в жаберную полость двустворчатой ракушки перловицы — беззубки. У самки к моменту нереста вырастает длинный яйцеклад, при помощи которого она вводит икринки внутрь ракушки.

Чрезвычайно хитроумно откладывает икру косатка-скрипун. Она роет в прибрежном грунте, подобно ласточке, норку глубиной до пятнадцати сантиметров и шириной восемь — десять сантиметров. Норки располагаются колониями довольно густо — до двадцати на квадратном метре. Общая площадь таких нерестовых колоний достигает иногда нескольких сотен квадратных метров. Самец охраняет нору до выхода из нее мальков. Чтобы личинки, вылупившиеся из икры, не испытывали кислородного голодания, самец все время машет хвостом, загоняя в нору свежую воду. То же делают личинки, а потом и мальки, чтобы создать ток воды внутри норы. Охраняют свою икру лжепескари, амурский чебачок, амурский змееголов. Змееголов устраивает плавучее гнездо из растительности и пузырей воздуха, куда он откладывает икру. Биологически такой способ кладки икры объясняется тем, что у змееголова под жаберной полостью имеется специальная камера для дыхания атмосферным воздухом.

Активная защита потомства тоже связана с одной замечательной особенностью состава ихтиофауны амурских рыб: здесь хищные рыбы составляют значительно больший процент, чем в реках Европы и Сибири. В Европе и Сибири этот процент колеблется от двенадцати до двадцати двух, а в Амуре он превышает тридцать. При этом наибольшее количество хищников наблюдается среди рыб южного происхождения. С этим связано также и то, что почти все рыбы Амура имеют острый шип в спинном плавнике: он защищает их от нападения хищников.

Задача человека — создать благоприятные условия для размножения полезных рыб и сократить стада хищных и сорных. Если будут созданы такие условия, стадо промысловых рыб может быть увеличено во много раз; запасы питательных веществ в Амуре вполне позволяют это.