Полякова ожгла Ольгу неприязненным взглядом. «Это она с чего?» – удивилась наследница.

– Похвально, Елизавета Давидовна, – сказала, улыбнувшись девице. – Я запомню. Хочу поблагодарить вас, господа, за труд на благо Отечества. Раненые и начальник госпиталя отзываются о вас хорошо. Трудитесь – и награда воспоследует. За престолом дело не станет.

– Благодарим, ваше императорское высочество, – нестройно отозвались медики. Только Довнар-Подляский промолчал. Улыбнулся Ольге, и она вдруг поняла, что он не такой строгий, каким казался поначалу.

«А он хорош собой, – подумала наследница. – Не красавец, нет, но милый. Есть в нем что-то привлекательное. Вон как еврейка на него смотрит! Влюблена? Похоже. Теперь ясно, почему я не понравилась ей. Приревновала».

Эта мысль развеселила наследницу, и она улыбнулась.

– Всего хорошего, господа! До свидания!

Она повернулась и вышла из операционной. В коридоре ее догнал лейб-медик.

– С вашего позволения, ваше императорское высочество, я задержусь. Нужно кое-что узнать.

– Оставайтесь, Афанасий Петрович! – кивнула Ольга. – Присоединитесь к нам позже. А я – к раненым офицерам. Алексей Иванович?

Ожидавший их в коридоре адъютант подскочил и поклонился…

Лейб-медик вернулся в операционную. Та оказалась пуста. Раненого унесли, а медиков не наблюдалось. Афанасий Петрович нашел их в соседней комнате. Сняв халаты, врачи мыли руки. Он подождал, пока они закончат, и подошел к Довнар-Подляскому.

– Меня зовут Афанасий Петрович Горецкий. Я лейб-медик ее императорского величества Марии III. Могу я поговорить с вами приватно?

– Пожалуйста! – кивнул Довнар-Подляский и повернулся к коллегам. – Идите пить чай. Я скоро присоединюсь.

Врач и сестры вышли из комнаты. Перед уходом женщины бросили на Горецкого полные любопытства взгляды.

– Слушаю, – сказал Довнар-Подляский.

– Мне сказали, что вы учились в Германии.

– Да, – подтвердил врач, и Горецкий увидел, что он насторожился. «Это с чего?» – удивился лейб-медик.

– В Германии лечат белокровие?

– Вы говорите о лейкозе?

– Так там называют белокровие?

– Да, – подтвердил собеседник, чуть помедлив.

– Пусть будет лейкоз, – кивнул Горецкий. – Так лечат?

– Нет. Его нигде не лечат. Нужна пересадка костного мозга, а с этим сложно. Методики нет, подобрать донора не получится. Для этого нужно исследовать десятки параметров. Здесь пока не умеют.

«Какой костный мозг? Какая пересадка?» – удивился Горецкой, но тут же забыл. К чему эти расспросы? Ответ ясен.

– Благодарю, Валериан Витольдович! Не смею больше задерживать.

Горецкий повернулся и пошел к двери.

– Погодите, Афанасий Петрович!

Лейб-медик остановился и повернулся к врачу.

– У наследницы лейкоз?

– С чего вы взяли? – попытался возразить Горецкий.

– О простом человеке вы бы не стали хлопотать. И симптомы налицо. Бледность, опухшие лимфоузлы на шее. Она прикрыла их воротничком платья, но все равно заметно.

«Он и вправду гений, – подумал Горецкий. – Поставить диагноз с первого взгляда…»

– Надеюсь, вы умеете хранить тайны?

– Разумеется, – кивнул Довнар-Подляский. – Вот что, Афанасий Петрович. Обещать не буду, но можно попытаться.

– Как?! – Горецкий подлетел к нему. – Как вы это сделаете?

– Смотрите!

Доктор вытянул руку. Над его ладонью возникло и заиграло золотисто-зелеными сполохами непонятное свечение. Оно поднималось и опадало, пока не исчезло вовсе, втянувшись в ладонь.

– Что это?

– Мой дар. Получил его после клинической смерти. Я, знаете ли, однажды умирал, – он хмыкнул. – Меня отнесли в чуланчик и накрыли простынкой. Но вопреки заключению врача я очнулся. Если больной хочет жить, медицина бессильна, – Довнар-Подляский улыбнулся. – Свечение, что вы видели, целебно. Я лечу им раненых. Поправляются даже самые тяжелые. Например, после операции на кишечнике.

– Нам их показали, – кивнул Горецкий.

– У них всех был перитонит. Операции на кишечнике следует проводить не позже шести часов после ранения. Но пока довезут… Если б не свечение, они бы умерли. Я, правда, не использовал его для лечения лейкозов, но попробовать стоит. Хуже не станет.

Безумная надежда охватила Горецкого.

– Валериан Витольдович! Если у вас выйдет… За свое будущее можете не волноваться!

– А вот этого не надо! – нахмурился доктор. – Мне, знаете, все равно кого лечить: солдата или наследницу. Но если я могу ей помочь, почему бы не попытаться? Только у меня условие.

– Какое? – насторожился Горецкий.

– Если мне удастся, вы никому об этом не расскажете. Наследница – тоже. Любой, кто станет причастным к тайне, обязуется молчать.

– Но почему? – изумился Горецкий.

– Потому что меня убьют, – буркнул доктор.

«Кто? Почему?» – собирался спросить Горецкий, но в последний миг удержался. Ему нет дела до фантазий этого странного врача. Условие не обременительное. Он и сам собирался требовать подобного.

– Согласен! – кивнул Горецкий. – Когда и где?

– Сегодня, у меня на квартире, – сказал Довнар-Подляский. – Адрес: улица Подгорная, доходный дом Кутового, квартира пять. Второй этаж. Приезжайте, как стемнеет. И без казаков! – сморщился он. – Можете взять женщину, которая поможет пациентке раздеться и одеться. Устраивает?

– Да! – сказал Горецкий, подумав.

– Тогда до вечера! – сказал врач…

«Руссо-Балт» рыкнул мотором и замер у трехэтажного кирпичного дома на крутом склоне. Жандармский подполковник на переднем сиденье повернулся к наследнице.

– Приехали, ваше императорское высочество!

– Хорошо, – кивнула Ольга. – Ждите меня здесь.

– Вы уверены? А как же безопасность?

– А что мне грозит? – улыбнулась Ольга. – В центре Минска, где размещены Ставка и штаб фронта?

– Всякое бывает, – возразил подполковник.

– Я не одна. Со мной Афанасий Петрович и Елена.

Подполковник вздохнул. Ему хотелось сказать, что думает о таком сопровождении, но он промолчал. Приказ следует выполнять. Выскочивший из машины водитель открыл перед ним дверцу автомобиля. Подполковник выбрался наружу и помог выти наследнице. Сопровождавший ее Горецкий, в свою очередь, помог фрейлине. Две женщины в шляпках и мужчина в котелке скрылись в дверях дома. Подполковник поднял руку. В тот же миг от угла дома отделилась и приблизилась к нему тень. Ступив в свет фонаря, она поклонилась.

– Ну? – спросил подполковник.

– Доктор у себя, вернулся около часа назад, – доложил агент. – Заказал у прислуги самовар с баранками, никуда не выходил. Вокруг тихо. Посторонних лиц в доме не наблюдается.

– Что удалось узнать о Довнар-Подляском?

– Хозяин отзывается о нем хорошо. Тихий и спокойный жилец. Дебошей не устраивает, женщин не водит. Уходит рано, возвращается поздно. Работает в выходные и праздничные дни.

– Церковь посещает?

– Не замечен. Он католик.

– В Минске нет костелов?

– Имеются, ваше высокоблагородие. Но не ходит.

– Социалист?

– Не похоже. Те любят компании. Собираются вечерами и спорят о своем Марксе. При этом громко ругаются, – агент позволил себе улыбнуться. – К доктору не приходят, да и сам он никого не посещает. Домосед.

– Ладно, – сказал подполковник. – Возвращайся на пост. И смотри в оба!

Агент поклонился и вернулся за угол. Подполковник обошел автомобиль, пнул носком сапога скат и облокотился на закрытую дверцу. Ситуация ему не нравилась. Для чего наследница приехала сюда, да еще тайно, без охраны? Хочет показаться доктору? Врача можно вызвать в резиденцию, и тот прибежит, никуда не денется. Нет, вздумала посетить на квартире. Почему? Тайна. Их подполковник не любил, потому злился.

Пока он так переживал, Ольга со спутниками по тускло освещенной лестнице поднялись на второй этаж. Горецкий постучал в дверь с номером «5», нарисованным на филенке. За дверью послышались шаги, и она распахнулась.

– Добрый вечер! – поприветствовал их Довнар-Подляский. – Проходите!

На нем был парадный мундир с орденами. «Для меня надел», – догадалась Ольга. Он отступил в сторону, пропуская гостей в комнату. Оказавшись внутри, Ольга осмотрелась. Довольно скромная обстановка. Стол с четырьмя стульями, платяной шкаф, диван и буфет. Под ногами дешевый ковер, скрывающий крашеные коричневой краской половицы.