Старшина Синяк
Торжество не бывает вечным. Каждому торжеству приходит конец. Иногда торжество потухает постепенно, как свет в театре. Но порой оно гаснет неожиданно и мгновенно, как свет в квартире, когда перегорают пробки.
Именно так произошло и теперь. Торжество было неожиданно прервано появлением блюстителя порядка старшины Синяка. Он незаметно появился за спиной ребят, и верный Пятница не успел тявкнуть, извещая о приближении опасности, а на улице уже зазвучал трубный голос старшины:
— Поселок хотите спалить?
Если бы над тихой станцией Мальчики грянул салют из сорока орудий, он произвел бы на мальчишек, столпившихся у костра, меньшее действие, чем спокойный голос старшины.
Оказалось, что каждый из ребят представляет собой сжатую пружину. Теперь все пружины мгновенно разжались, и огнепоклонники разлетелись в разные стороны.
У костра остались двое: Алеша и Марат. Первый — от неожиданности, второй — из солидарности.
— Поселок хотите спалить? — повторил старшина Синяк, и от его ледяного голоса костер сразу ослаб.
— Нет, не хотим, — сказал Алеша.
— «Не хотим»! — повторил старшина так, как будто записал каждое Алешино слово. — А для чего с огнем балуете?
— Мы не балуем, — сказал Марат.
— Помолчи, — растягивая буквы, произнес Синяк, — не тебя спрашиваю.
Он желал говорить только с Алешей, будто его профессиональная проницательность безошибочно определила, кто был создателем этого очага пожара.
Глубоко ошибается тот, кто считает, что ложь является лучшим средством спасения. Нет, чаще простая правда оказывается чудодейственной палочкой-выручалочкой.
— Пионеры в лагере учились костры разжигать, на время. Я тоже научился и показал ребятам, как это делается, — сказал Алеша.
Он думал, что это правдивое объяснение вряд ли поможет ему, что этим костром он нарушил какой-то неведомый закон станции Мальчики и должен за это держать ответ.
Но его слова произвели на старшину Синяка совершенно обратное действие. Во-первых, у старшины изменился голос: из трубного он стал простым, комнатным. Во-вторых, в ледяных глазах блюстителя порядка мелькнули веселые любопытные огоньки:
— Как на время, расскажи?
И Алеша рассказал про лагерь, про вожатого Костю, про состязание костровых.
— Вот здорово! — воскликнул Синяк. — А когда я был пионером, нас этому не учили. Другое время было. Слушай, а ты покажи мне, как это делается.
Красные погоны и красные петлицы делали участкового похожим на снегиря. Алеша, подумав об этом, улыбнулся и стал объяснять, как следует зажигать костер, а старшина слушал. И когда Алеша кончил свое объяснение, милиционер сказал:
— В жизни все может пригодиться… А ты приезжий, что ли?
Алеша умолк. Ему опять задали вопрос, на который так трудно было ответить. И тут Марат пришел к нему на помощь.
— Алеша ко мне приехал.
— Друг, значит?
— Друг!
— Ну, пока, — сказал старшина Синяк. — А костер вы погасите, неудобно в поселке огонь жечь. Пожарная инспекция мне всыплет.
Алеша и Марат не представляли себе, что есть на свете такая сила, которая может «всыпать» строгому старшине милиции. И от того, что она все же есть, старшина показался им еще более симпатичным.
Милиционер ушел. Костер догорал. Ребята не появлялись. Было время обеда, и все разошлись по домам.
— Мне пора, — сказал Марат.
— Я тебя подожду, — сказал Алеша.
И снова он остался один. Совсем один, если не считать летнего пса по прозвищу Пятница.