*28*

Карла Эрнандес никогда не была дома в рабочие часы, и поэтому никогда не смотрела прямой трансляции суда над Хаском. В девять вечера «Си-эн-эн» транслировал часовой обзор сегодняшних событий на процессе, но у неё никогда не находилось для этого времени: работа заведующего хирургией отнимала по меньшей мере восемьдесят часов в неделю. Кроме того, её начало воротить от Греты Ван Састерен и Роджера Коссака[73] ещё во время суда над Симпсоном. К счастью, ежевечерние обзоры событий дня на суде были на каждом канале в Лос-Анджелесе; в частности, ей нравились комментарии Боба Пагсли на тринадцатом в половине одиннадцатого вечера.

Она думала, что после ассистирования Станту в его операции над Хаском её контакты с тосоками закончатся. Но во время подготовки Хаска к операции она увидела нечто, что её обеспокоило. Что-то, чего она не могла объяснить.

Телевизор показывал Дэйла Райса перед входом в здание суда, окружённого сотней репортёров. Они выкрикивали вопросы о шансах его клиента и о влиянии, который неудачное покушение может оказать на процесс.

Конечно, домашнего номера Райса в телефонном справочнике не было — врачи и адвокаты в этом сходны. Но у него должен быть рабочий номер — хотя Эрнандес понятия не имела, как называется адвокатская контора Райса. Ладно, попытка не пытка. Она поднялась и нашла свой телефонный справочник.

Фирма под названием «Райс и партнёры» действительно имела офис на 2-й Западной улице.

Она позвонит туда завтра.

Фрэнк приходил в офис «Райса и партнёров» каждое утро в восемь-тридцать за кратким описанием стратегии на сегодняшний день. Когда он вошёл в кабинет Дэйла этим утром, Дэйл откинулся на спинку кресла и закинул руки за голову, переплетя пальцы на затылке.

— Я думаю, это сделал Стант.

Брови Фрэнка взлетели вверх.

— Почему?

— Он сослался на пятую поправку, когда давал показания относительно крови — стало быть, ему есть, что скрывать. Больше того, он квалифицированный хирург — ведь он вытащил из Хаска пулю. Убийца, совершенно очевидно, должен иметь медицинскую подготовку.

— Но у него ведь алиби?

Дэйл пожал плечами.

— Его алиби подтверждается только тосоками. Они все сидели на заднем ряду лекционного зала — тосокские сидения установили позади последнего ряда обычных кресел. Лекция Стивена Джея Гулда иллюстрировалась слайдами и продолжалась семьдесят пять минут — только после этого свет в зале снова включили, и зрители начали задавать вопросы. Стант запросто мог выскользнуть из зала — сказав, к примеру, что ему нужно в туалет — сделать дело и вернуться. От общежития у него собственный ключ; он мог войти через чёрный вход.

— Незамеченным? — сказал Фрэнк. — Пройдя через весь кампус?

— Была тёмная ночь, и это было в канун Рождества. Кампус был практически пуст.

Фрэнк поскрёб подбородок.

— Полагаю, да. Так вы хотите продемонстрировать, что в выстроенной обвинением цепи событий достаточно пробелов, чтобы такое стало возможным?

Дэйл кивнул.

— Поздновато, конечно, для новой стратегии, но теневое жюри всё ещё считает, что Хаска непременно осудят, если только мы не выйдем с чем-то новым; я надесялся, что покушение на Хаска склонит их на его сторону, но, по-видимому, это не произошло.

— Вы не получите никакой помощи от тосоков, если они покрывают Станта — и я не вижу, зачем им выгораживать Станта за счёт Хаска.

— Хаск же сам это сказал. Он «первый» — наименее ценный член экипажа. Келкад мог решить, что если кому-то из-за этого придётся пострадать, то лучше пусть это будет Хаск.

Фрэнк подумал об этом, затем кивнул.

— И Хаск, как мне кажется, достаточно лоялен, чтобы подчиниться такому приказу.

— Именно. — Дэйл поглядел на старинные бронзовые часы, стоящие у него на столе. — Нам пора идти.

— «Райс и партнёры».

— Здравствуйте. Дэйла Райса, пожалуйста.

— Мистер Райс уже уехал в суд. Оставите для него сообщение?

— Гмм… да. Конечно. Не могли бы вы ему сказать, что звонила доктор Карла Эрнандес. Я завотделением хирургии в Университетском медицинском центре, я ассистировала, когда оперировали его клиента Хаска.

— Я ему передам.

— Всем здравствуйте, — сказала судья Прингл. — Для протокола: слушается дело «Калифорния против Хаска». Присяжные присутствуют, так же как обвиняемый и его адвокаты мистер Райс и миз Катаяма. Обвинение присутствует в лице миз Зиглер и миз Даймонд.

Судья Прингл подняла взгляд — и что-то привлекло её внимание. Какая-то возня на местах, где сидели тосоки. Стант согнул переднюю руку в верхнем и нижнем локте таким образом, чтобы она могла достать до области между этой рукой и левой ногой. Четырьмя пальцами этой руки он отколупывал в этом месте ромбовидную чешуйку; похоже, она там уже держалась непрочно. Чешуйка упала на пол. Стант поскрёб в том месте, откуда она отпала, и прилегающий к нему лоскут из шести или семи чешуек отслоился следом. Плотными уплощёнными кончиками пальцев Стант начал тереть показавшийся из-под чешуек участок белой кожи, и щупальца у него на голове задвигались, отображая какие-то эмоции, хотя судья Прингл и не могла сказать, какие именно.

— Эй, вы там, — сказал она. — Тосок в середине первого ряда.

Стант взглянул на неё.

— Меня зовут Стант.

— С вами всё в порядке?

— Всё хорошо, только…

— Что происходит с вашей кожей?

На шкуре Станта начала формироваться трещина, распространяясь от места, откуда осыпались чешуйки. Трещина имела изломанные края — она шла точно по границе между соседними ромбовидными чешуйками.

— Я линяю. Прошу прощения: я должен покинуть зал суда. — Он поднялся на ноги.

— Этот процесс не является чем-то глубоко личным или интимным? — спросила Прингл.

— Конечно, нет — ведь он происходит на наружной стороне тела. Тем не менее…

— Тогда вы можете не покидать зал суда, если не хотите.

Стант немного помедлил, потом снова сел. Но в ту же секунду, словно противовес, на ногах оказался Дэйл Райс.

— Ваша честь, это не должно происходить на глазах присяжных.

Линда Зиглер, по-видимому, не сообразила ещё, что происходит, но автоматически кинулась возражать против того, что говорит оппонент.

— Наоборот, ваша честь, будь подобная демонстрация возможна во время опроса свидетелей обвинения, я бы обязательно её устроила.

— Но опрос свидетелей обвинения завершён, — сказал Дэйл, — и сейчас…

— Хватит, — сказала Прингл. — Вряд ли можно сказать, что мистер Стант намеренно вносит беспорядок в судебное заседание. Он может остаться в зале. Если потребуется, я сама вызову его в качестве свидетеля.

Дэйл кипел от возмущения. На другом краю зала Стант дотянулся задней рукой до передней стороны тела и теперь обеими руками расширял трещину. Старая кожа отслаивалась без труда, хотя и производила звук, сходный со звуком отклеивающегося скотча. Стант энергично зашевелил руками и ногами, и в том месте, где они крепились к туловищу, появилась вторая, а затем третья трещина на его старой коже. Тем временем он почёсывался в тех местах, где новые отпадающие чешуйки открывали участки белой кожи.

Чтобы сбросить всю старую кожу, Станту потребовалось около пятнадцати минут, и все в зале суда смотрели, не отрываясь. Большинство с интересом, хотя один сильно обгоревший на солнце мужчина непроизвольно вздрагивал. Старая кожа сошла четырьмя отдельными лоскутами. Стант свернул её и засунул лежащую под его сиденьем холщовую сумку.

Теперь его кожа из жёлтой стала белой; она поблёскивала под ярким светом флуоресцентных ламп.

Судья Прингл выглядела довольной.

— Очень интересно, — сказала она. — Ну, вернёмся к сегодняшним показаниям. Мистер Райс, можете вызвать свидетеля.