— Пожалуйста, не думай плохо обо мне.

— Ничего подобного, — проговорила Мойра, поднимая руку. — нет никакой необходимости объяснять что-либо. Я не судья. Ты позволила своему сердцу направлять тебя и оно привело тебя к твоей половинке.

Они обменялись улыбками, и Мойра откашлялась.

— Теперь, позволь мне рассказать тебе о пророчестве. Большинство помнит только часть его, но в нем скрыто намного большее.

— Почему люди не знают всего?

Мойра пожала плечами.

— По какой-то причине они подумали, что это не так уж и важно. Макнейл является одним из них. Он знает только начало пророчества.

Во времена завоевания

Появятся трое, кто прекратит линию Макнейла.

Трое, родившиеся в Имболк, Белтайн и Праздник Лугнасад

Уничтожат всё на Самайн, праздник мертвых.

Остальное звучит так:

Тот, кто откажется от пути друида

Унаследует зиму и принятие этого

Ознаменует начало конца.

Для того, чтобы достойно сразить огонь

И выстоять в одиночку, наследнику,

Вода должна успокоить дикого зверя, а

Ветер преклониться перед деревом.

Гленна моргнула.

— Я не понимаю. Что это значит?

— У нас есть предположения.

— Но ты не расскажешь о них, — предположила Гленна. — Если речь идет о нас, то огнем должна быть я, а Коналл — наследник.

Мойра просто смотрела на нее.

— Ты, должно, быть ветер, — продолжила Гленна. — но каким образом ты должна преклониться перед деревом?

Мойра пожала плечами.

— Не знаю.

— Ты не знаешь? А Франга спрашивала?

— Да.

Когда Мойра больше ничего не сказала, Гленна вздохнула.

— Он отказался отвечать, не так ли? — от улыбки Мойры она рассмеялась. — Мы должны понять самостоятельно?

— Да. Если мы заранее узнаем всё, то пророчество может не сработать так, как должно.

— Но, если мы не будем знать, то как сможем принять правильное решение?

Мойра снова пожала плечами.

— Мы должны сделать все возможное.

Гленна на мгновение задумалась.

— Если я — огонь, а ты — ветер, то наша сестра — вода. Как ее зовут?

— Фиона.

— Я не могу дождаться встречи с ней. Как скоро она придет?

— Ждать уже недолго, — пророчески ответила Мойра.

Внезапно Гленна вспомнила, как Мойра призывала Коналла вспомнить пророчество.

— Знает ли Коналл о пророчестве?

— Да. Когда они с Ионой были детьми, им рассказали. Он просто не помнит этого.

— Что делать, если он не вспомнит вовремя?

Мойра подняла печальные зеленые глаза.

— Тогда все будет напрасно.

— Значит я помогу ему вспомнить, — пообещала Гленна.

Но это было гораздо сложнее, чем она могла представить. Коналл не хотел обсуждать ничего касающегося друидов, говоря откровенно просто отказывался делать это.

— Чего ты боишься? — спросила она его тем же вечером после еды, когда они сидели перед очагом.

Он повернулся к ней лицом, его взгляд был прямым и уверенным. Взгляд воина.

— Я ничего не боюсь.

— Тогда расскажи мне.

От гнева у него раздулись ноздри. Встав, он направился к стулу, пока не возвысился над Гленной.

— То, что мы занимались любовью, не означает, что я выдам все свои секреты.

От этих жестоких слов, как будто нож погрузился в ее сердце. Она смотрела, как он молча зашагал прочь. Она была дурой, думая, что сможет достучаться до него, дурой, думая, что она значит для него хоть что-то.

В конце концов, она была тем, что он так яро ненавидел.

Глава 18

Коналл крутился и вертелся, а кровать казалась ему гораздо тверже и меньше, чем раньше. Он не мог выкинуть из головы мягкие карие глаза Гленны, полные боли. У него не было намерений набрасываться на нее, но он разозлился, когда она продолжила задавать вопросы о его прошлом и друидах.

Она хотела от него чего-то, чего он не мог дать ей. Часть его прошлого, в том числе связанная с друидами, была закрытой темой, и никогда не станет открытой снова.

Никогда. Она должна была понять это, если хотела, чтобы у них что-то получилось.

Ветер злобно завывал снаружи и вскоре закружился по его комнате. Он попытался подняться, но вдруг понял, что не мог двигаться. Его глаза отяжелели, желание спать стало непреодолимым. Он не мог сопротивляться тому, что тянуло его в сон.

Он упал. Его окружила темнота, когда он заметил вспышку. Мир накренился и закачался, Коналл перестал понимать сидит или стоит. Затем все остановилось.

Открыв глаза, он увидел свою мать, сидящую рядом с двумя маленькими детьми. Сцена вызвала поток воспоминаний о том заполненном солнцем дне. Он подошел ближе, желая, нет, нуждаясь в том, чтобы услышать, что она говорила им с Ионой, ибо помнил тот день, но не разговор.

И каким-то образом Коналл понимал, что он очень важен.

— Теперь слушайте очень внимательно, — проговорила его мать, оглянувшись вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивал.

Мужчина напрягся, пытаясь услышать, что она говорит, но мать склонила голову прямо к детям. Он обошел ее и встал рядом, но к тому времени она уже закончила делиться своей тайной.

— Это пророчество сбудется в вашей жизни. Вы, дети мои, станете частью его. Важно, чтобы вы никогда не забывали того, что я сказала вам.

Внезапно, изображение матери поблекло. Он потянулся к ней.

— Нет, — закричал Коналл, но было слишком поздно. Она ушла, и когда он открыл глаза, то оказался в своей комнате.

Вскочив с кровати, он рвано задышал, стараясь изо всех сил понять, что только что произошло. Он рыскал по своей памяти, но до сих пор не мог вспомнить ее слов. Его мать часто усаживала их и рассказывала много историй про друидов и то, что они сделали для блага людей.

О, он знал пророчество, о котором говорила Мойра и которое так напугало Макнейла, но там было что-то большее. Мойра достаточно много говорила об этом. Но как бы Коналл ни старался, он не мог ничего вспомнить.

У него заболел затылок. Он проигнорировал боль, чувствуя всепоглощающую необходимость вспомнить остальное.

* * * * * * *

Мойра привалилась к Франгу, она потеряла все силы от использования своего дара.

— Я показала ему воспоминание, но не думаю, что это помогло.

— Ты сделала все, что возможно, — проговорил Франг, помогая ей сесть и вытирая пот с её лба.

— Все это будет бесполезно, если он сможет увести Гленну от нас.

— Твоя сестра сильна, — он протянул ей немного вина. — Выпей. Тебе понадобятся силы.

Сделав глоток, она отставила бурдюк.

— Этого не достаточно. Мне нужно посмотреть, что произойдет. Если бы я только могла предвидеть уход Эффи.

Франг глубоко вздохнул.

— Нам всем хотелось бы этого, но не всё в нашей власти. Мы видим исключительно то, что нам показывают, а остальное время можем только строить предположения, как и все люди.

— У меня очень плохое предчувствие насчет Эффи, она завязла в этом глубже, чем нам хотелось бы.

— Ты права, милая, — согласился он, печально кивая. — Боюсь, что это действительно так.

Она села, игнорируя ослабленное тело, вслушиваясь в его слова.

— Ты видел что-то. Что именно?

Он смотрел на землю несколько долгих секунд, прежде чем заговорил.

— Я не знаю точно. Все очень неясно.

У нее свело желудок. Если Франг не может определить свои видения, значит они хуже, чем она себе представляла. С таким большим количеством врагов, кружащих вокруг Гленны и Коналла, было трудно понять с чего же нужно начинать.

* * * * * * *

Гленна смотрела из окна на небо, рассматривая темные тучи, в угрожающем количестве нависшие над замком. На расстоянии загрохотал гром, а по серому утреннему небу пронеслась молния.

Туман был настолько тяжелым и влажным, что она чуть не задохнулась. Девушка высунула руку в окно и большая капля дождя приземлилась на открытую ладонь.

Она пролежала без сна всю долгую ночь, потому что видения, которые преследовали ее, были такими быстрыми, что не успевала разобрать день это, или ночь. Надвигается буря и это была не та буря, из-за которой сгустилась тучи на небе.

— Макнейл, — произнесла она.

По ее жилам разлился страх. Покалывание распространилось вдоль ее позвоночника. Что-то произошло. Развернувшись, она выбежала из своей комнаты к Коналлу.

Она начала стучать кулаком в его дверь.

— Коналл.

Дверь распахнулась и он в своей наготе уставился на нее сверху вниз. Она забыла как дышать. Покалывание вдоль ее позвоночника напомнило ей, почему она здесь. Она перевела взгляд к его лицу.

— Что-то случилось.

— Позволь мне одеться, — попросил он.

Но она не могла ждать. Страх продолжал расти, она уже начала думать, что ее сердце разорвется. Она побежала, позволяя инстинктам вести себя. К ее удивлению тот привёл ее к комнату Эйлсы.

Сделав глубокий вдох, она распахнула дверь.

— Да помогут нам святые.

Кровать была пуста. Ларчик у подножия кровати был открыт и его содержимое было разбросано по всей комнате. Стулья были опрокинуты, а гобелен на стене свисал на половину.

Коналл подбежал к ней сзади.

— Нет, — проревел он, подходя к кровати. Он опустился на колени рядом с ней и положил голову на руки.

За дверью послышались шаги.

Ангус был первым, кто добрался до них.

— Только не Эйлса, — проговорил он, осматривая комнату.

Коналл не двинулся с места, даже когда комнату заполнило еще больше его людей.

— Я думал, что она провела весь день со своей бабушкой, — сказал Коналл. — Я никогда бы не подумал …

Его горе и внешний вид полной беспомощности вызвал что-то внутри Гленны. Она знала, что могла бы помочь ему узнать что-нибудь, чтобы он перестал винить себя.

Она сбежала вниз по лестнице и выбежала из замка. Дождь намочил ее и чуть не ослепил, так сильно он лил, но она продолжила идти, пока не дошла до входа в пещеру. На этот раз страх темноты и пауков не помешал ей. Она не прекращала двигаться, пока не дошла до каменного круга и не увидела, что Франг с Мойрой ждут ее.

Мойра обернула вокруг неё одеяло и провела Гленну внутрь круга, где, на удивление, не было дождя.

— Я надеялась, что ты придёшь.

— Вы знаете, что случилось? — спросила Гленна.

Франг отрицательно покачал головой.

— Мы знаем, что что-то произошло, но не уверены, что именно.