29

— Я не глупышка, — обиделась я и попыталась забрать свою ладонь, но мне этого не позволили, вначале сжав чуть сильнее, а после лорд Аверес наклонился и невесомо её поцеловал.

— Глупышка, — улыбнувшись, уверенно повторил ректор, принимая нормальное сидячее положение.

— Нет! — я попыталась за возмущением скрыть собственную неловкость.

— Да, — его улыбка была уже запредельно хитрой.

— Я не глупая, — злясь, процедила я.

Улыбка лорда Авереса превратилась в снисходительную, взгляд стал очень нежным и мне мягким голосом пояснили:

— Я и не сказал, что ты глупая. Я сказал, что ты глупышка. Знаешь, в чём разница?

Я не знала, отрицательно помотала головой и чуть поёрзала, устраиваясь удобнее.

— Глупая звучит более грубо и обидно, а глупенькая означает очень наивную.

Я призадумалась над его словами, глядя прямо в его удивительные синие глаза, и хотело было вновь начать противоречить, но вместо этого почему-то промолчала. И молчала, когда глядела в его чуть мерцающие глаза. Молчала, когда он грустно мне улыбнулся. Молчала, хотя хотелось спросить очень многое. Например:

— Что будет дальше? — всё же спросила я у него очень тихо, но лорд Аверес расслышал и, успокаивающе погладив мою ладонь своим большим пальцем, дал небольшой прогноз на ближайшее время:

— Ты восстановишь силы, а затем переведёшься на четвёртый курс теоретиков. Больше никаких тренировок по перестройке источника, я не позволю тебе так измываться над собой.

Мне не нравилось это «не позволю», но лорд ректор сейчас выглядел таким невероятно измученным и ужасно уставшим, что мне не захотелось ругаться с ним, тем более что я и сама собиралась переводиться на теоретика. В конце концов, это было последним желанием моей дорогой Ливари.

Вместо этого я сделала то, что не полагалось делать ни одной уважающей себя леди. Я подвинулась ближе к противоположному от ректора краю, игнорируя ноющую боль в животе, и приглашающее похлопала его по освободившейся части довольно просторной постели. Мы запросто могли поместиться на ней вдвоём.

— Отдохните? — предложила я, неуверенно глядя в его глаза.

Эмирил, в отличии от меня, был действительно благородным и порядочным лордом, он и поступил соответствующе: улыбнулся слегка, отрицательно покачал головой и, глядя мне в глаза, сказал:

— Не сейчас, но когда-нибудь мы с тобой обязательно будем спать в одной постели.

Мне от его слов как-то совсем неловко стало и даже немного стыдно. Щеки порозовели, глаза испуганно расширились и опустились вниз, чтобы увидеть наши всё ещё сцепленные руки. Точнее, моя ладонь просто покоилась в широкой и тёплой руке лорда Авереса.

— Вы опять меня смущаете, — заметила я, не глядя на него.

— Мне всё ещё это нравится, — заверил лорд с улыбкой.

Я ему охотно поверила.

— Отдыхай, Ивена, — велел он и мягко поднялся на ноги.

Направленный на меня взгляд был одновременно грустным и… пугающе решительным. Будто Эмирил Аверес задумал что-то невероятное, такое, что чуть ли не перевернёт весь мир.

— Вы тоже, — попросила я с тревогой в голосе.

Но вместо того, чтобы уйти, лорд ректор приблизился ко мне на шаг, плавно нагнулся и почти невесомо поцеловал в лоб. И зажмурился. Я замерла, не зная, что делать, и просто ждала, пока что-нибудь сделает он.

И лорд Аверес напряженно отстранился, выпрямился, наградил меня ещё одним взгляд мрачных тёмно-синих глаз и просто ушёл, не сказав мне ни слова. Я тоже молчала, просто глядя в его удаляющуюся спину и испытывая жгучее желание окликнуть его.

Наверно, хорошо, что я этого не сделала, позволив ректору уйти. Он был очень уставшим и его плохое настроение вряд ли могло так просто перемениться. Ему нужно было успокоиться и подумать обо всём, как и мне.

Нам просто нужно немного времени.

К сожалению, в тот момент я не знала, что этого времени лорду Авересу понадобиться три дня.

Ровно столько меня держали в лекарском крыле — три дня. Не выпускали из палаты, говоря о том, что мне ещё плохо и это ради моего же блага. Всё это время Эмирил не появлялся, не забегал даже на две минутки. Его просто не было.

Первые полтора дня я просто спала, поэтому его исчезновения не заметила сразу. Зато потом мне стало совершенно скучно и я только и могла, что лежать, сидеть или ходить и думать.

Мысли мои были обращены к лорду Авересу.

Я засыпала с мыслями о нём, видела сны с ним, просыпалась и опять думала о нём, как и все дни.

А он был неизвестно где. Меня заперли в палате, лекари ничего не говорили, только заверяли, что всё хорошо, ко мне никого не пускали. Кир пытался пройти несколько раз, но его неизменно выставляли, говоря, что это — распоряжение лорда ректора.

Что творил в то время этот лорд ректор, я не знала. Я могла лишь догадываться, но на четвёртый день, когда меня всё же выпустили, выяснилось, что все мои предположения были сильно преуменьшенными.

— Ты не поверишь, — ответственно заверил Кир, сидя вместе со мной за отдельным столиком в столовой за завтраком.

На меня косились со всех сторон, иногда подходили и спрашивали, как я себя чувствую или что произошло в тот вечер. Всем в академии было известно про ещё одно нападение на адептку, которое она с трудом пережила. И теперь поголовно все, будь то адепты или преподаватели, считали своим долгом поделиться с окружающими своими предположениями на тему того, что произошло.

Замок разрывался от переполняющих его слухов.

Вот только всего половина из них была обо мне, вторая же принадлежала небезызвестному мне лорду Эмирилу Авересу.

— Рассказывай, — велела я другу.

Кир подался ближе ко мне с жадным восторженным блеском в глазах, нависнув над столешницей, и горячо зашептал:

— Вильгельм умер, но по тебе видно, что ты это и так знаешь, — я кивнула и парень продолжил, — лорд Аверес теперь занимает пост главнокомандующего королевской стражей. Его король десять лет уговаривал принять на себя полномочия, но он отказывался, а сейчас вдруг согласился. Ты не знаешь ни одну очаровательную зеленоглазую красавицу, что могла способствовать этому знаменательному событию?

Кир лукаво на меня посмотрел, хитро улыбнулся. Щеки ощутимо покраснели и так мне неловко стало, что я опустила голову и уставилась на столешницу, думая о том, какой лорд Аверес всё же удивительный и немного странный человек. Интересно, мне когда-нибудь станут понятны его действия?

— На полномочиях главнокомандующего и ректора этой академии, — продолжил парень вводить меня в курс дела, — было произведено подробнейшее расследование. Всех, кто каким-либо образом пересекался с Вильгельмом Дауканс или его посыльными, допросили с применением магии. Почти четверть академии отчислили, двадцать человек приговорили к заключению за измену королевству. Ты была права, у Вила на тебя были действительно грандиозные планы, раз он так вцепился в твоё окружение и перекрыл тебе доступ к кислороду.

Я тоже сейчас об этом думала, внимательно слушая Кира. Неужели Вилу так нужен был этот артефакт? Но зачем? Он же знал, что кулон убивает! Он знал, что ведёт себя спокойно это украшение только лишь в моих руках. Так зачем же так старательно пытаться заполучить то, что может тебя убить?

Но в том-то и дело, что Вил не желал его просто получить. Он очень долго ожидал моего совершеннолетия, чтобы стать моим мужем и только лишь после этого получить наследство и вместе с ним кулон. Зачем?!

— Те четверо, — вновь заговорил Кир, — что на тебя напали, были осуждены и приговорены к исправительным работам, исключены из академии, а их семьи заплатили лорду Авересу за тебя нехилую компенсацию. Программа обучения теоретических магов, лекарей и травников была переделана и теперь все три специальности включают в себя курс основ боевой магии, защитной магии, а также практик по самообороне. Ты представь себе!

Я представляла! Я себе это всё очень хорошо представляла! Теоретических магов никто никогда не учил практической магии! Только теория, только знания. А лорд Аверес пересмотрел программу! Да это же безумие! Это невозможно! Нереально! Удивительно и прекрасно!

Недоверие во мне смешалось с искренним восторгом и невероятно тёплым чувством благодарности. Настолько большой, что мне прямо сейчас захотелось увидеть Эмирила и… не знаю, обнять его? Возможно, в порыве восторга я бы его даже поцеловала, покажись он мне сейчас на глаза.