Обычно он мог уложить пятерых парней. Но эти парни были обучены военному делу, и тот, кто ударил его в первый раз, вероятно, из спецотряда, что означало, что они были на класс выше обычного мудака из службы безопасности.

Может, он и морской котик, но не сверхчеловек, и как бы ни было обидно признавать, что его ударили, им определенно удалось вырубить его.

Но самым странным было то, что они оставили его в живых. Он не мог понять, почему. Потому что он сразу понял, когда шум на палубе лодки разбудил его, что де Сантис каким-то образом нашел их.

Тем не менее, убить Тейта и оставить его мертвым на своей лодке посреди Манхэттена было не совсем разумным шагом. Были и более изощренные способы убить человека, и такие, которые не оставляли следов.

А это означало, что де Сантис по какой-то причине хотел оставить его в живых.

Ты не забыл еще кое-что?

Под кипящим жаром его ярости что-то ледяное сжало его грудь.

Оливия.

Не обращая внимания на холод, боль в голове и затуманенное зрение, Вульф спотыкаясь спустился с палубы вниз по лестнице, сорвав дверь в каюту.

Но она была пуста.

Оливии там не было.

Он прислонился спиной к дверному косяку, и его желудок сжался.

Она исчезла. Блядь.

Он закрыл глаза, стиснув зубы, когда болезненная пустота пронзила его. Не то чтобы она исчезла с лица планеты. Вряд ли ей грозила какая-то опасность, потому что было ясно, что ее отец забрал ее и не причинит вреда своей дочери.

Как они тебя нашли?

Хороший. Блядь. Вопрос.

Де Сантис нашел его и нанес упреждающий удар, забрав Оливию, оставив Вульфа ни с чем, чтобы выманить его снова.

Святое дерьмо, сколько еще раз он собирался все испортить? Все, что ему нужно было сделать, так это убить ублюдка. Как это может быть трудно?

Да, да, перестань ныть и подумай, что ты теперь будешь делать.

Рыча, он оттолкнулся от дверного косяка и подошел к комоду, открывая ящики и натягивая одежду, чтобы согреться. Утепленная кожаная куртка, сапоги. Затем он порылся в дне ящика и вытащил 9-миллиметровый «Зиг-Зауэр», который спрятал здесь, засунув пистолет за пояс джинсов на пояснице.

Не было никаких сомнений в том, что он собирается делать сейчас. Цель миссии не изменились. Да, теперь это будет сложнее, но у него была та же проблема, когда Оливия сбежала от него в первый раз и он преодолел ее.

Он преодолеет и это тоже. И у него была идея, как это сделать.

Выйдя из каюты обратно в камбуз, он подошел к столу, где стоял ноутбук, и нажал кнопку питания. Голубое свечение мгновенно осветило кабину, когда включился ноутбук.

Там уже лежало несколько открытых файлов, и, просматривая их, он улыбнулся, когда нашел тот, который был ему особенно нужен. Одно из писем Оливии, с прикрепленными зашифрованными файлами. Очевидно, она загрузила их в надежде расшифровать.

Его улыбка стала безумной, когда он вошел в электронную почту и набрал адрес электронной почты Вэна. Затем в строке темы он поставил: расшифровать их как можно скорее.

Он не был уверен, что Вэн сможет это сделать, но если кто и мог, то это был он.

Нажав кнопку «Отправить», Вульф закрыл ноутбук и на мгновение замер в постепенно сгущающейся темноте камбуза.

Был только один способ сделать это - идти дальше или вернуться назад.

Больше никаких подкрадываний. Он больше не будет выслеживать, чтобы потом прийти в глухую ночь и украсть дочь мудака. Он больше не будет прятаться.

Он придет прямо к двери де Сантиса.

Заставить придурка впустить его может и будет проблемой - с другой стороны, может и так, если бы у него не было никакого рычага. Но у него их было много. Достаточно того, что он был почти уверен, что, если постучит в особняк де Сантиса, тот не только широко откроет дверь, но и пригласит его войти.

Именно этого и хотел Вульф. Как только он войдет, все будет кончено. Де Сантис будет его.

Что насчет того, чтобы никто не узнал, что это твоих рук дело?

Да, это будет самая сложная часть, не так ли? Схватить Оливию и сбежать будет трудно, а еще труднее избежать обвинения в убийстве.

Может быть, тебе придется остаться и взять на себя вину. Может быть, это стоило бы того, чтобы все закончилось.

Это было бы нечестно. Не для его братьев, которым придется иметь дело с последствиями ареста одного из Тейтов за убийство, особенно когда у них уже было более чем достаточно дерьма в их жизни. И не для Оливии тоже.

Ты ищешь причину не делать этого сейчас?

Нет, он не искал. Это было необходимо. Этому не будет конца, пока Чезаре де Сантис не присоединится к Ною Тейту, мертвому и лежащему в могиле. Слишком много людей пострадало, и слишком много жизней было разрушено, чтобы позволить этому продолжаться.

Оливия никогда не пойдет с ним после этого, но, возможно, ему придется с этим жить.

- Ничто стоящее не приходит без жертвы, Вульф. Ничто, за что стоит бороться, не берется без крови.

Да, это то, что этот гребаный старый мудак продолжал говорить ему, и черт, Вульф теперь знал все о жертвах, не так ли? Он пожертвовал своими собственными потребностями и желаниями на фоне мечты Ноя Тейта о мести. Он пролил кровь, превратив себя в оружие, которым его хотел видеть отец, чтобы он был в надежде стать сыном, в котором нуждался Ной. Но все это было ложью.

В конце концов, Ной не нуждался в сыне.

Конечно. Это все из-за того, что ты злишься на папу, и ничего больше.

Вульф зарычал в темноту.

Да, он был зол на Ноя. Он был чертовски взбешен. Но его отец умер, и от него уже не было никакого толка. Остался только де Сантис, чтобы добиться справедливости, и если это делает его эгоистичным ублюдком, то очень плохо.

Разве он не заслуживает того, чтобы взять что-то из всего этого? Разве он не заслужил какого-то проклятого вознаграждения? Это была не та награда, которую он всегда хотел, но все равно это было бы чертовски приятно.

А Оливия? А как же она?

Его сердце сжалось в груди.

Жертвы. Все дело было в жертвах.

Оливия будет всего лишь еще одной.

Приняв решение, Вульф повернулся и вышел из камбуза. Он сошел с «Леди» и вышел из лодочной станции. Солнце вставало, город просыпался, а лед на улицах искрился в лучах восходящего солнца.

Это будет идеальный зимний день.

Он остановил такси и сел в него, чтобы отправиться прямо к входной двери Дд Сантиса. Он обдумывал, не подождать ли несколько часов, прежде чем броситься в атаку, чтобы придумать лучшую стратегию, но ему надоело думать. Надоело спорить с самим собой. Тошнит от стеснения в груди. Он хотел, чтобы это закончилось раз и навсегда. Во всяком случае, он уже знал, что он не стратег. Он действовал, а затем справлялся с последствиями - вот как он действовал всегда.

У двери особняка не было никакой охраны, но Вульф не обманывал себя тем, что это место не охраняется. На самом деле, де Сантис, вероятно, ждал его.

В конце концов, должна же быть причина, по которой его оставили в живых.

Выйдя из такси, он без колебаний направился прямо по ступенькам к внушительным двойным дверям и нажал кнопку звонка. Он посмотрел в камеру над дверью и ухмыльнулся. Да, это я, придурок. Но ты ведь это уже знаешь, не так ли?

Он не знал, чего хочет де Сантис, то ли просто разыграть его после того, как он схватил Оливию не один, а два раза, то ли ему уготовано наказание, но что бы это ни было, Вульфа это не волновало.

Пока он был внутри, он был в порядке.

Дверь щелкнула и распахнулась, в дверях появился один из охранников де Сантиса. К сожалению, это был не тот парень, с которым он встречался раньше.

- Доброе утро, мистер Тейт, - бесстрастно произнес мудак. - Мистер де Сантис ждет вас.

- Что, уже? – усмехнулся Вульф. - Но у меня даже не было времени привести себя в порядок.

Выражение лица мужчины не изменилось. Вместо этого он просто повернулся, очевидно ожидая, что Вульф последует за ним.

Вульф подчинился, позволив мудаку провести себя в дом и жестом указал на дверь справа, которая была рядом с главным вестибюлем.

Не то чтобы Вульф не знал, что это за комната. Он бывал здесь уже много раз и знал, что это официальная гостиная, где де Сантис принимал людей, которые ему не особенно нравились.

Еще раз усмехнувшись охраннику, Вульф подошел к двери, открыл ее и вошел внутрь.

Комната была белой и голой, неудобные диваны и стулья покрыты белым льном, единственный цвет от некоторых абстракций на стене, окрашенных в темные, угрожающие оттенки.

Чезаре стоял у белого мраморного камина, облокотившись одной рукой на каминную полку, и улыбался, когда Вульф вошел. Но его голубые глаза были холоднее, чем зимнее небо за окном.

На кресле у камина сидела Оливия.

Она явно приняла душ и переоделась, ее длинные блестящие каштановые волосы больше не спадали на спину спутанным ото сна клубком на спину, а гладко лежали на плечах. Она сменила его рубашку на простую белую блузку и аккуратную темно-синюю юбку-карандаш, которая облегала ее округлые бедра.

Он предпочитал, чтобы она носила его рубашку без нижнего белья, но он одобрил юбку-карандаш. Он даже хотел увидеть больше.

Лицо Оливии ничего не выражало, она сложила руки на коленях. Она выглядела далекой и очень странной, хотя ее взгляд нисколько не был таким же холодным, как у ее отца. Нет, было тепло, пламя плясало в них, когда их глаза встретились.

Она ничего не сказала, но в этом и не было необходимости. Пламя в ее голубых глазах сказало ему все, что он хотел знать.

Да, она рада видеть тебя сейчас, но как долго это продлится? Пока ты не убьешь ее отца?

Вульф проигнорировал эту мысль, глядя на де Сантиса и раскинув руки.

- Ты даже не заставишь какого-нибудь придурка обыскать меня?

- Конечно, нет. Это было бы не очень вежливо с моей стороны, не так ли, Вульф? Особенно после того, как ты был частью нашего дома в течение стольких лет, - улыбка, искривившая его рот, исчезла. - С другой стороны, похищение моей дочери было не очень вежливо с твоей стороны.