Да я уверен, что и в бою этот самый Митя Иванов и тот же Пидгайко скорее совершат геройский подвиг, чем кто-нибудь другой.

И это ничего, что Митя Иванов идет вон там в строю последним (потому что самый маленький ростом). Но как солдат он совсем не последний. И, наверно, эту самую дошкольную «Таню» он первый запел, а все подхватили.

Проходя мимо, Митя Иванов подмигнул мне и улыбнулся. И так захотелось побежать следом за ним и, пристроившись к колонне, зашагать и подхватить песню!.. Но если б я был сейчас хотя бы во втором классе, а то ведь…

Но все же встреча с солдатами как-то сразу подняла настроение, и я помчался полевой дорогой с удвоенной скоростью, и в душе моей сама собой начала петься, вымурлыкиваясь под нос, эта удалая солдатская песня: «В путь… в путь… в путь…»

Эх, как я люблю вот так мчаться на велосипеде среди бескрайних полей, или тропинкой в лесу, или по мокрому песку возле самой речки (лучше, чем по асфальту)!

Молодчина тот русский мужик Артамонов, который велосипед выдумал! Что бы это люди делали без велосипедов! У нас все село на них ездит: и в поле, — тяпку к раме привязав, и на базар, — корзины к багажнику да к рулю приторочив, и вообще куда угодно.

Вообще велосипед — главный транспорт на селе. Так говорит дед Саливон. В городе на велосипедах только дети да спортсмены ездят, а здесь все. В городе вы старой женщины на велосипеде сроду не увидите, а у нас какая-нибудь семидесятилетняя бабушка Палажка жмет на все педали, только ветер свистит. И никто не удивляется, как будто это не старушка, а дивчина-спортсменка.

Я люблю свой «велик», как, должно быть, когда-то казак-запорожец коня любил. Даже воображаю, что это и есть мой конь боевой. И ласково называю его — Вороной. Потому что у него черная рама. И сдается мне — ни у кого в мире нет такого резвого коня.

— И-го-го-о! — так голосисто заржал он на все поле моим голосом, что я даже охрип.

Разве существуют для такого коня какие-нибудь преграды!

Гоп-ля! — с ходу перескочил он какую-то палку, лежавшую у нас на пути.

Гоп-ля! — перескочил выбоину.

Го… Геп! Ляп! — перескочил я руль велосипеда, пролетел несколько метров в воздухе и со всего маха шлепнулся носом в жидкую грязь.

У-у-у, чтоб тебя!.. Тьфу ты!

Тьфу!

Тьфу!

Это была не просто лужа, как мне показалось. Это был ровик, до краев залитый водой.

Мой Вороной лежал на боку, как-то странно и неестественно задрав вверх переднее колесо. Я подошел к нему, и крик отчаяния вырвался у меня из груди: переднее колесо было скручено в какую-то страшную спираль. «Восьмерка»! Такой дикой «восьмерки» я еще никогда не видел.

А до Васюковки километра два.

Вот еще передряга!.. И что я такой невезучий?! Вот всегда так: только чуть полегче станет, только покажется, что жизнь улыбается снова, как судьба тут же бац по носу! И ты в луже. Эх!..

Поднял я своего Вороного, обнял за руль и поковылял к селу, волоча за собой. Если просто так идешь, то редко кого и встретишь, а если не хочешь никого встретить, то на каждом шагу:

— Ай-яй-яй!

— Что ж это ты сделал?

— Ого-го!

— Вот это «восьмерка»!

— Ай-яй-яй!

А уже возле самого дома на Павлушу наткнулся. Он как раз выходил из своей калитки.

Увидев меня, Павлуша не мог сдержать удивленную улыбку. Я в сердцах только плюнул в его сторону и тут же, как назло, споткнулся. Павлуша рассмеялся.

— Дурак! — крикнул я, яростно дергая велосипед, который застрял в калитке.

Он не ответил. Отвернулся и пошел себе по улице.

Дед взглянул на искалеченное колесо и спокойно спросил:

— Трактор, что ли, на таран брал, а?

Я только зубами скрипнул. С дедом ссориться я не мог: кто ж тогда Вороного вылечит? Мой дед умеет все на свете. Что бы я ни сломал, что бы ни испортил, я всегда шел к нему. И он меня выручал. Хоть и говорил при этом всякие неприятные слова. Но я к ним привык.

Вот и сейчас я вздохнул и молча с надеждой взглянул на него. Дед в свою очередь вздохнул и сказал:

— Принеси плоскогубцы, клещи и молоток.

Я не заставил его повторять. Молниеносно метнулся в сарай за инструментом. И дед сразу взялся за дело.

— Варвар! — Дед любил перекручивать слова. — Только и знаешь золоти вербы вырощувать… Вредитель! Колорадский жук! Не на велосипеде тебе, а на корове ездить. Багамот! Этак колесо искрутить! Ведь это же нужно суметь! Десять злодеев будут специально крутить и так не скрутят. Вот тебя бы так скрутило, чтоб знал, как ездить.

Я молча слушал и только время от времени вздыхал, показывая свое раскаяние.

Дед любил, когда я каялся. Тогда он делал для меня все на свете.

Провозился дед до позднего вечера. И колесо стало как новенькое, будто только что из магазина.

У моего деда золотые руки. Если бы мне такие!.. А мои только шкодить умеют. Эх!..