— Так он что, гений?

Уэйд медленно кивнул.

— Можно и так сказать. Создание золота из камня требует очень точной собранности, времени и большой силы. Он единолично финансирует Ковен Сакраменто, и я думаю, что в нашем Бестиарии есть по крайней мере десять горгулий, которые вышли из его Чисток.

— Ах. Цена за золото, верно? — заключила я.

— Именно. Хаос стоит всего, — сказал Уэйд. — А это Имоджена Уайтхолл.

Имоджена полностью завладела моим вниманием. Она напомнила мне сказочного эльфа, с нежной, прозрачной кожей, небесно-голубыми глазами, которые казались жутко знакомыми, и каскадом светлых, почти белых волос, струящихся по ее спине и плечам. Она была высокой и грациозной, с мягкими чертами лица и самой теплой улыбкой, которую я когда-либо видела. Черт, она смотрела на меня.

Я быстро научилась не любить внимание в этом зале, но Имоджена чувствовала себя… спокойной. Эмоции, исходящие от нее, были в лучшем случае неясными. Я нашла это облегчением и в то же время интригой. Она коротко кивнула мне, затем перевела взгляд на Элтона, который выступил вперед, чтобы обратиться к Совету.

— Что случилось с Имодженой? — спросила я, глядя на Уэйда. Я была удивлена, увидев и почувствовав его таким — он был в полном благоговении перед ней, как будто смотрел на звезду. Его реакция казалась вполне понятной, учитывая, что она была одним из самых красивых и сюрреалистических существ, с которыми я когда-либо сталкивалась. Уэйд имел полное право влюбиться в нее. Она выбрала простую юбку-карандаш и элегантный жакет, жилет с золотой нитью и белую рубашку, бриллианты свисали с ее изящных ушей и соответствовали кулону в форме слезы, покоящемуся в углублении между шеей и ключицами. И все это прекрасно на ней смотрелось. Скульпторы и художники эпохи ренессанса убили бы, чтобы иметь ее в качестве модели.

— Разве это не очевидно? Она идеальна, — пробормотал он, откровенно заискивая перед ней. Это быстро стало раздражать меня, поэтому я оставила дополнительные вопросы на потом. Предпочитаю, чтобы Имоджен была далеко и вне поля его зрения.

— Имоджена, Николас, Леонидас, — сказал Элтон, кивая на Совет, когда они вышли на середину подиума. — Что привело вас всех сюда сегодня?

— Я бы хотела, чтобы нам не пришлось этого делать, Элтон, — ответила Имоджена таким же нежным и мягким голосом, как и все остальное. Еще несколько минут, и я бы упала в обморок, как Уэйд.

— Но мы должны, — добавил Леонидас, резко контрастируя. — Инцидент с горгульей привлек наше внимание, и мы здесь, чтобы сделать суровое предупреждение.

— Но об этом уже позаботились, — Элтон покачал головой и нахмурился. — Никто не пострадал. Зверь был найден и теперь снова в Бестиарии. Не было никакой необходимости, чтобы Совет Магов проделывал весь этот путь сюда ради этого.

— Вот тут ты ошибаешься, — ответил Леонидас. — Это совершенно беспрецедентно и, честно говоря, неприемлемо. Ни одно чудовище еще не покидало Бестиария, и это вызывает серьезную озабоченность.

В голосе Леонидаса была какая-то серьезность, которая не вязалась с медово-сладким персидским акцентом. Он, вероятно, уже давно жил в Штатах, его английский почти полностью сформировался, но его корни все еще ползли вверх, особенно в весе, который он придавал некоторым согласным. Один из моих предыдущих приемных родителей был иранцем по рождению, и я могла узнать эти интонации где угодно.

— Как я уже сказал, у нас все под контролем, — настаивал Элтон, и я почувствовала, как от его неловкости у меня затекли суставы. Он действительно недолюбливал Леонидаса.

— Мы знаем, и мы рады видеть, что Бестиарий в остальном хорошо управляется здесь. — Имоджин улыбнулась, затем изобразила на лице страдание. — Но это не меняет того факта, что монстр сбежал. Боюсь, мы не можем оставить это без последствий.

— Таким образом, Ковен Сан-Диего лишается пятидесяти баллов, — объявил Леонидас, заставив толпу ахнуть и забормотать в ответ. Общая атмосфера недовольства заполнила меня, по умолчанию. — В случае дальнейших подобных инцидентов Калифорнийский Совет Магов представит неблагоприятный отзыв о Ковене Сан-Диего непосредственно Объединенным Ковенам Америки. У тебя и так мало шансов заработать приличный балл в этом году, Элтон. Не делай еще хуже.

— И, если другие монстры выберутся, наказание будет гораздо более суровым, — добавил Николас, высоко подняв двойной подбородок и нахмурив брови. — Бестиарий — самое ценное, что у нас есть, и самое опасное. Мы больше не можем позволить себе ошибаться. Возможно, Ковен Сан-Диего, был выбран случайным образом для управления им, но, Элтон, у тебя был шанс отказаться от номинации. Вместо этого вы взяли на себя всю ответственность. Это не зоопарк, а вы не смотритель. Смерть и разрушение поглотят эту землю, если Бестиарий когда-нибудь будет разрушен. Мы хотели бы обратить на это внимание.

— Уверяю вас, это не так! — выпалил Элтон, стоя на грани ярости и изо всех сил стараясь сдерживаться. Его руки сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели. — Считайте, что ваше суровое предупреждение принято и зафиксировано. Это все?

— Ты здесь уже сколько, три года? — язвительно спросил Леонидас, подняв бровь.

Должна признаться, мне он тоже не понравился.

— Совершенно верно, — кивнул Элтон.

— Вы не слишком-то много можете показать, Уотерхауз. Приведите свой дом в порядок и не становитесь еще одним Галифаксом, — сказал Леонидас. — Мы серьезно. Не облажайтесь. С этого момента мы будем уделять больше внимания Ковену Сан-Диего.

Я не могла проигнорировать холодок, пробежавший по спине. Калифорнийский Совет Магов заставил меня почувствовать… настороженность. Кроме Имоджены, которая казалась по-настоящему милой. У двух других носы были так высоко, что, вероятно, покрывались инеем. Я могла только представить, как выглядели остальные четверо. Элитарность казалась их определяющей чертой, и после недолгого пребывания в Калифорнийской подготовительной школе, я просто больше не хотела этого.

Мы все были сделаны из одного материала. Кровь бежала по нашим венам. Мы ели, дышали и, конечно, пакостили. Богатство никогда не должно быть стандартом для какого-то превосходства, и я искренне ненавидела всех, кто пытался осуществить эту идею, особенно в 21 веке, в эпоху смартфонов и социальных сетей, в эпоху борьбы за равенство и порядочность. История должна была служить уроком, а не руководством. Ошибки должны были регистрироваться, затем устраняться, а не повторяться. Элитарность однажды подняла массы до такой степени, что народ разозлился и опрокинул целые монархии. Неужели мы действительно ничему не научились?

Элтон кипел. При упоминании Галифакса у него на виске, казалось, вздулись вены. С того места, где я стояла, было видно, как они пульсируют.

— Кто такой Галифакс? — спросила я Уэйда, который нервничал и был обеспокоен. Совет Магов и упоминание об Объединенном Ковене Америки, казалось, тоже задели его за живое.

— Предыдущий директор Ковена Сан-Диего, — пробормотал Уэйд. — Бесполезный неряха. Всегда выбирал легкий путь и превращал всех нас в Посредственностей. Он был больше сосредоточен на том, чтобы отложить немного денег и купить ферму где-нибудь на Среднем Западе, чем на том, чтобы помочь магам достичь большего и лучшего.

— Значит, он получил свою ферму?

— Его оштрафовали на целое состояние и уволили за полную некомпетентность, а потом привели Элтона, — сказал Уэйд. — Последний раз я слышал, что Галифакс вернулся на восточное побережье и работал на трех работах, чтобы покрыть закладную. Ни один ковен не хотел его брать после фиаско в Сан-Диего. Они разрешили ему жить как бродяге, но он находится под постоянным наблюдением.

— И это все? — повторил Элтон, стиснув зубы.

Леонидас прищурился, и они смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. Но тут Леонидас усмехнулся и, не сказав больше ни слова, прошел сквозь зеркало. Остальные последовали за ним, и все они исчезли за серебристой рябью зеркал, оставив очень раздраженного Элтона позади.

— Я почти уверен, что на этот раз мы закрыли его аккуратно и плотно, — сказал Элтон, в основном самому себе.

— Обещаю быть более бдительным, — его массивные плечи поникли, и он тяжко вздохнул.