При этом предсмертном крике убитого баронета Хьюберт, скорее всего, вскочил на ноги, потому что вскоре Монк услышал, как Элспет объяснила слуге причину, побудившую ее немедленно избавиться от немого; за этим последовало шарканье ног, когда тело подняли и положили в ящик, приготовленный для останков Монка и Уилсона. Одежда, которую носил Уилсон, была того же покроя, что и одежда Инграма, и преступники никак не могли заподозрить, что убитым был хозяин дома; конечно, они были достаточно благоразумны, чтобы не чиркать спичками над пироксилином, и Монк услышал, как крышка ящика закрылась над телом.

Он понимал, что нужно спешить. В кармане баронета лежала в замше палочка фосфора, ибо Монк, который умел быть безжалостным, обрек на гибель всех троих. Фосфор должен был вскоре воспламениться от тепла не успевшего остыть тела, упакованного в тесное вместилище — влажная замша теперь, вероятно, почти высохла. Монк бросился за ломом, затем возвратился и, тяжело налегая на лом, начал взламывать дубовую доску примерно в том месте, где у стены стоял в комнате шкаф. Элспет и Хьюберт, оцепенев, с трепетом прислушивались, должно быть, к глухим ударам лома, к дыханию, вырывавшемуся из груди Монка; наконец дуб затрещал и доска раскололась; Монк поддел ломом другую, протянул руку, почувствовал прикосновение холодной плоти, вытащил немого через образовавшее отверстие, закинул исхудавшее тело на плечо и помчался вслепую по дому, спотыкаясь и оступаясь, словно сам дьявол преследовал его по пятам. Рука Уилсона обхватила его за шею, чуть не задушив, и из немого горла вырвался стон; тем временем Монк, задыхаясь под тяжестью ноши и весь дрожа, наугад бежал все вперед, пока не заметил в щели свет, похожий на лунный; он снова и снова колотился спиной о какие-то доски; наконец он вывалился наружу и, упав с высоты пятнадцати футов, покатился по папоротнику.

Снова подняв Уилсона, Монк побежал прочь от дома, но не успел пробежать и тридцати ярдов, как позади него послышался шум, напоминавший грохот исполинского барабана; земля содрогнулась, и Монк, оглянувшись назад, как испуганная куропатка в луче яркого света, увидел летящий рой обломков. Затем последовали еще три резких удара, и взрывы прекратились, уничтожив лишь бывшую комнату Уилсона. Но некое предчувствие всеобщего разрушения удержало Монка на месте; минуты две он простоял в жутком ожидании, как вдруг от дома, на достаточно близком расстоянии от взорванной комнаты, отделился пласт каменной кладки и с глухим стуком упал на землю; ветер завыл еще яростней, и дом, казалось, зашатался в падении; большая каменная стена обвалилась в дыму и пыли; изнутри раздался громкий крик, соединивший в единый хор множество голосов, и миг спустя весь особняк закачался, взревел и обрушился. Немой, всхлипывая, прижался головой к груди Монка.