Джек вынужден был остаться.

— Скажите мне, Обри, когда именно сегодня вечером начинается отлив? Я не желаю терять времени с доставкой этого документа. Никакой потери времени или безделья.

Фраза была оскорбительной, ее тон — еще хуже. Ричардсон и Эллиот заметно нервничали. Капитан Обри не славился долготерпением.

Но все же пир наконец-то подошел к концу в сопровождении насмешек над обнищавшими французами.

— Хотя, если подумать, — высказался Крэбб, — раз Дюплесси не придется платить субсидию, то, может, ему хватит денег оплатить дорогу домой.

— Если у вас не нашлось замечания умней, Крэбб, лучше бы держали рот на замке, — отрезал Фокс. — Вернуться домой с позором гораздо хуже, чем голодать здесь.

— Его превосходительство прав, — поддакнул Джонстон. — Гораздо хуже.

— Прошу прощения, сэр, — извинился Крэбб, уткнувшись носом в пиво.

Неловкую ситуацию разрядил воистину великолепный десерт из фруктов на трех побитых жестяных подносах, а за ним наконец-то последовали графины — эти указательные столбы на пути к свободе. За короля выпили с определенной долей серьезности, а потом Фокс, взяв перевязанный шелком договор из рук благоговеющего Ахмеда, произнес:

— Я пью за плоды наших совместных усилий. За то, что я подписал от имени его величества

— Ура! Правильно, правильно — заголосила свита. Моряки тоже присоединились (с умеренным рвением).

— За что я пью, — прокричал Лодер, встав и искоса взглянув на Фокса, — за орден Бани. Почётнейший орден Бани.

— Ура, ура! Правильно! Пей до дна! — кричали другие, и пока Фокс, потупив глаза, скромно улыбался, они выпили за пожелание.

Они трижды прокричали троекратное ура. А после еще выпили за титул баронета, должность губернатора и за пятитысячное годовое жалование.

Джек посмотрел на бледного Эллиота, поймал взгляд Ричардсона, встал и сказал:

— Прошу нас простить, ваше сиятельство. Нам необходимо идти и готовиться к отплытию. Мистер Ричардсон сопроводит вас на баркас через сорок пять минут. Мистер Уэлби, новая шлюпка прибудет за вами и вашими людьми через полчаса.

Он взял смущенного Эллиота под руку и вывел его. Находящийся на пристани Сеймур доложил об отплытии большого проа и пары меньших лодок, полных прислуги. Джек оповестил его о предстоящем, посоветовал, чтобы Бонден застелил парусиной подушки кормового сиденья и, перегнув Эллиота через борт, окликнул фрегат.

— Мистер Филдинг, — спросил он, глядя на переполненный шкафут, — все ли слуги миссии на борту?

— Так точно, сэр, и последняя шлюпка с багажом отчалит с минуты на минуту.

— Я рад это слышать. Вышлите новый баркас за морскими пехотинцами, будьте добры. Потом, я надеюсь, мы можем сняться с фертоинга и остаться на одном якоре, помалу подтягиваясь к нему, при такой спокойной воде и легком ветре. Посланник и его люди должны подняться на борт через полчаса. Салют, естественно, и все подобное, как полагается военному кораблю. Прошу, дайте мне знать, когда они отчалят. Я надеюсь отплыть с первым отливом. Полагаюсь на Господа, что доктор не блуждает, разглядывая сороконожек, — добавил он себе под нос, спускаясь вниз.

Обри снял мундир и положил его на койку. Киллик, подсматривая сквозь щель в двери, дружелюбно покивал головой. «Диана» снималась с якоря, и капитан прислушивался к привычной последовательности звуков: щелканью палов якорного шпиля, крикам «Помогай с кабалярингом», «Вытягивай», но разум его блуждал вдали. Большинство его знакомых, пожалуй, даже всех, победа делала благодушными, откровенными, обходительными, щедрыми. Фокс же стал высокомерным и враждебным.

Вдобавок он открыто продемонстрировал скаредность, должно быть, всегда внутренне ему присущую. Проявление скупости никого не удивило — не было и не будет пира ни для юных джентльменов, ни для уоррентов, ни для матросов. Ни выпивки, ни выступления с добрыми новостями и признанием их роли в успешном плавании. По правде говоря, победа не слишком-то красивая. Вряд ли стоит в ее честь звонить в колокола и жечь праздничные костры. Джек сожалел о выпитом эле, а еще больше — о портвейне. Но все же на несколько минут он задремал, и когда явился Рид («Вахта мистера Филдинга, его наилучшие пожелания, и шлюпка отчалила. Он говорит, что ветер и уровень воды — лучше и желать нельзя»), почувствовал себя неожиданно свежим.

— Благодарю, мистер Рид. Буду на палубе минут через десять.

Какое-то время он лежал в состоянии приятной расслабленности, затем поднялся, умылся, поправил шейный платок и пригладил волосы, натянул мундир. Мгновенно появился Киллик, отряхнул его, поправил свернутую косицу, прицепил лучшие эполеты.

На палубе Джек заметил, что действительно как нельзя более благоприятный ветер дует строго вдоль стоянки. Оставалось всего лишь обстенить крюйсель, сдать назад, имея при этом достаточно места для маневра, наполнить паруса, выдернуть стоп-анкер (Филдинг уже почти оторвал его от грунта) и позволить ветру и набирающему силу отливу вывести набирающий скорость корабль.

Все именно так, как должно быть: реи выровнены горизонтально и перпендикулярно килю, фалрепные надели белые перчатки, фалрепы закреплены, морские пехотинцы на месте, ремни начищены глиной, и все в парадных мундирах, офицеры и юные джентльмены в полном порядке, мистер Краун и его помощники наготове с серебряными дудками, мистер Уайт стоит с пальником — видно, как тот светится в длинной вечерней тени правого фальшборта.

Джек оценил расстояние до приближающегося баркаса — шумного, как лодка с лондонскими кокни, идущая в Гринвич: ближе, ближе.

— Начинайте, мистер Уайт, — подметил Джек, и первое орудие загрохотало, а за ним еще двенадцать.

Баркас зацепился, посланник поднялся на борт в сопровождении свиты, которая выглядела жалкой, пьяной, старой и грязной. Сюртуки криво застегнуты, волосы растрепаны, и по крайней мере один манжет или гульфик развевался на ветру. Их приняли сурово, строго формально, и резко протрезвев, они поправили одежду. Фокс выглядел крайне недовольным, свита неловко переглянулась и в спешке бросилась вниз.

— Где доктор? — поинтересовался Джек.

— Поднялся на борт вместе с морскими пехотинцами, — доложил Филдинг, — с какой-то волосатой штукой в руках. Боюсь, он в кают-компании.

— Господи, какое облегчение, — пробормотал Джек и уже сильным официальным голосом скомандовал, — выходим в море.

С его словами крепость Прабанга начала громыхать прощальным салютом, «Диана» ответила. Они все еще обменивались выстрелом на выстрел, дым сносило под ветер, когда фрегат вышел в открытое море.

— Мистер Уоррен, — распорядился Джек, — курс норд-ост-тень-ост и пол румба к осту. Надеюсь, он приведет нас к месту встречи с «Сюрпризом».